— А кого вы можете предложить в качестве главного инженера такого строительства? — задал ему вопрос один из членов комиссии.

— Полковник Тадеуш Костюшко прекрасно справился с этой работой при Саратоге. Иного мнения по этой кандидатуре, я думаю, ни у кого не будет.

— А кого предлагаете назначить комендантом крепости Вест-Пойнт? — спросил главнокомандующего председатель комиссии.

Вашингтон замялся с ответом. Заминка была вызвана вопросом, по которому единого мнения у присутствующих наверняка не было.

— При Саратоге отличился ещё один полковник — Бенедикт Арнольд, который во время сражения был тяжело ранен... — Вашингтон сделал паузу, осматривая лица конгрессменов, ожидая от них возражений по второй кандидатуре. — Я предлагаю наконец-то присвоить ему звание генерала и назначить командиром этой цитадели.

Вашингтон не ошибся в своих предположениях: конгрессмены зашевелились и начали шумно обсуждать предложенную им кандидатуру.

— Я хотел бы всем присутствующим напомнить, что специальная комиссия при Конгрессе расследует факты хищения государственных денег полковником Арнольдом Бенедиктом, — громко напомнил конгрессменам председатель.

— У вас уже готово обвинительное заключение? — парировал Вашингтон замечание председателя.

— Насколько я знаю, до обвинения ещё не дошло, — более миролюбиво ответил тот.

— Бенедикт Арнольд на свои средства построил маленькую флотилию для нашей армии, дважды был ранен в сражениях. Наконец, атака его солдат внесла коренной перелом в сражении под Саратогой, — с жаром доказывал право на жизнь своего предложения главнокомандующий.

— Но Бенедикт Арнольд при всех его заслугах часто путает свои деньги с казёнными, — не сдавался председатель.

При этом споре другие конгрессмены притихли ₍ и внимательно следили за дискуссией коллег.

— Арнольд имеет всеамериканскую славу отважного командира. Если мы и сейчас не присвоим ему генеральский чин, в армии нас не поймут, — выдвинул Вашингтон главную причину на присвоение генеральского звания Арнольду Бенедикту, и председатель «сдался».

— Ну что ж, сэр, Конгресс примет во внимание ваши рекомендации, — пообещал он, но от себя в конце добавил: — А время покажет правильность вашего предложения.

Председатель даже не предполагал, как он был прав в своём отрицательном мнении о новом генерале американской армии и насколько ошибался Вашингтон!

В этот летний день Костюшко чувствовал себя прекрасно, а настроение было отличным: Конгресс утвердил его кандидатуру в качестве главного инженера крепости-цитадели Вест-Пойнт. К её строительству полковник Костюшко приступил недавно и теперь ожидал прибытия коменданта цитадели. В мыслях он уже готовил ему доклад о проделанной за это короткое время работе. Правда, Костюшко не было ещё известно, кого назначат на эту должность, но ему это было уже не столь важно. Ведь он занимался любимой работой, в которой прекрасно разбирался, за что его и ценил Вашингтон.

Наблюдая за ходом проводимых работ с чертежами будущих укреплений в руках, Костюшко обратил внимание на двух всадников, приближающихся к воротам крепости.

«И кого это несёт?» — только и успел он подумать, как его хорошее настроение резко пошло на убыль: с большой досадой в одном из всадников он узнал «старого знакомого» Бенедикта Арнольда. Ещё с большим для себя удивлением Костюшко обратил внимание на его генеральский мундир. Но и этот удар был не самым неприятным для него в этот солнечный день.

Генерал Бенедикт Арнольд со своим адъютантом подъехал к Костюшко, но не спешился, а, саркастически улыбаясь, победно смотрел на Костюшко сверху вниз.

— Здравствуйте, полковник. Как проходят строительные работы? — спросил важный всадник главного инженера цитадели.

— А почему вас это так интересует? — с вызовом спросил Костюшко.

Не слезая с лошади, продолжая гарцевать перед полковником Костюшко, генерал Бенедикт Арнольд громко прокричал, чтобы услышали все проходившие в этот момент рядом офицеры и солдаты:

— Информирую вас, что с сегодняшнего дня я назначен комендантом Филадельфии и буду лично контролировать ход строительства крепости. Поэтому через час прошу вас с докладом ко мне. Где расположен штаб гарнизона?

Костюшко молча показал рукой на стоящее недалеко новое здание с флагштоком.

Бенедикт Арнольд резко дёрнул поводья и направил лошадь в сторону расположения штаба. Когда всадники скрылись за облаком пыли, Костюшко бросил на землю чертежи и ругнулся на родном языке. Однако ни солдаты, ни офицеры, которые слышали это ругательство, ничего понять не смогли, а только с удивлением посмотрели на своего командира.

В Филадельфии стояла чудная летняя погода, когда вечером не хочется идти домой, а появляется желание в одиночестве посидеть на скамейке в саду. Как хорошо послушать пение птиц и насладиться приятными чувствами маленьких радостей этой жизни, оставаясь, пусть и на короткое время, наедине со своими мыслями и природой.

Генерал Бенедикт Арнольд с трудом поднялся без трости со скамейки и потихоньку поковылял в дом, где его ждала на ужин молодая супруга Пэгги. Красивый дом генерала вызывал зависть многих соседей и одновременно давал повод поговорить на тему состоятельности его хозяина. При этом с иронией и осуждением они вспоминали скверный характер его молодой красавицы жены, которую пожилой генерал с трудом «отвоевал» у её отца, успешного торговца-квакера Шиппена из Филадельфии.

Когда отец Пэгги «сдался» на милость победителя и дал согласие на этот неравный брак (девушке было лишь 18 лет, а зятю — 39), Арнольд на радостях купил самый дорогой дом и обставил его с роскошью дворцов турецких султанов. В каждой комнате этого дома висели дорогие картины, дорогая и красивая мебель украшала интерьер большой гостиной, а завершал это великолепие изящный огромный камин, отделанный причудливыми изразцами. Правда, в этом доме хозяин бывал не так часто, как ему бы хотелось. Большую часть времени генерал Бенедикт Арнольд проживал в Вест-Пойнте, а в Филадельфию к дорогой супруге он наведывался раз в неделю, а иногда и реже. Однако Пэгги это не расстраивало, а скорее радовало: отсутствие мужа не мешало ей наслаждаться жизнью, при этом не приходилось выслушивать упрёки ревнивого мужа.

Слуга подал генералу его трость с белым набалдашником из слоновой кости, и Бенедикт Арнольд как можно бодрее вошёл в гостиную, где уже ужинала в одиночестве его жена.

— Какой чудесный вечер, дорогая, — начал с порога генерал, — ты не находишь?

Пэгги с невозмутимым лицом красивой аристократки повернулась на голос мужа и вдруг выругалась, как уличная торговка:

— Чёрт возьми! Я сегодня встретила на улице соседку, жену одного из штабных офицеров (не помню даже, как её зовут), так она со мной не соизволила поздороваться.

Бенедикт Арнольд, привыкнув к вспыльчивому характеру своей супруги, постарался успокоить её уязвлённое самолюбие:

— Не принимай это так близко к сердцу, дорогая, — Арнольд наклонился к жене, чтобы поцеловать её белоснежную и изящную шею, но Пэгги уклонилась от его ласки. — Просто они все завидуют тебе.

Генерал присел на стул, а негр-слуга незаметным движением принял от него трость и тут же подал ужин. Устроившись поудобнее, Арнольд с отменным аппетитом начал проглатывать пищу, а Пэгги угрюмо сидела за столом и уже ничего не ела. Наконец она первая не выдержала и предупреждающе прошипела:

— Я не хочу жить среди таких невежд и завистников. Они все дикари. Не то что англичане. Вот это цивилизованная нация.

Её супруг, продолжая жевать, насмешливо заметил:

— Ты сейчас хвалишь моих врагов.

— Да какие они тебе враги? — Пэгги вдруг встала со своего места, сама подошла к мужу и уже совсем другим тоном заметила: — Знал бы ты, как за мной ухаживал адъютант командующего английскими войсками майор Джон Андре, пока они находились в Филадельфии.

Генерала неприятно задели ностальгические воспоминания супруги. Ревность к жене, которая в два раза моложе его, рвалась наружу. Ему хотелось вскочить со стула, закричать на жену и даже, может быть, ударить её... Но Бенедикт Арнольд пересилил свои чувства оскорблённого мужа, хотя это ему далось с большим трудом. Он перестал жевать и отложил вилку. Пытаясь перевести этот неприятный разговор в шутливую форму, Арнольд криво усмехнулся и спросил: