— Я вас поздравляю, Джордж, — крепко сжимая Вашингтону ладонь, долго тряс его руку Томас Джефферсон. — Теперь все штаты надеются, что мы оправдаете их доверие и в ближайшее время надерёте задницу английским генералам.

Вашингтон уже устал принимать поздравления и слегка морщился от высокопарных слов поздравляющих и от зубной боли, которая его мучила в последнее время. Он старался меньше улыбаться, чтобы его коллеги-депутаты не замечали пустоту на месте одного из его зубов в верхней челюсти.

«Скорее бы домой, — думал Вашингтон, — срочно надо уладить все домашние дела, дать указания управляющему, так как я, наверно, уже не скоро займусь ими. Да и зуб надо поставить».

Вашингтон от рождения имел не очень хорошие зубы (сказывалась наследственность), и уже после сорока лет ему пришлось лишиться нескольких таких нужных маленьких частей в верхней челюсти. Дубной врач, рекомендованный Джорджу Вашингтону его соседом-плантатором, вместо удалённых больных зубов установил ему новые. Они были вырваны из челюсти какой-то лошади, отшлифованы и закреплены на штифтах в челюсть Вашингтона. Операция по замене зубов была сложная, неприятная и болезненная. Сначала больные зубы нужно было удалить, потом была длительная процедура подгонки и закрепления новых зубов.

Вашингтон вздрогнул от воспоминаний тех ощущений и боли, которые ему пришлось пережить, но собрался с мыслями и вернулся обратно к событиям, участником которых он только что стал. После недолгих дебатов собрание депутатов II Континентального конгресса большинством голосов проголосовало и утвердило Джорджа Вашингтона главнокомандующим вооружённых сил новой армии, которую ему ещё предстояло создать. И это сейчас больше беспокоило Вашингтона, чем его больной зуб. Ведь в ближайшее время на его плечи ляжет вся ответственность за то, какой будет эта война: успешной для нового государства или позорной с полным поражением и возвращением к прежним временам. Вашингтон только сейчас полностью осознал те последствия, которые могут наступить лично для него в случае, если он не сумеет сделать то, к чему его только что обязал Конгресс. Тогда уже у Джорджа Вашингтона ничего не будет: ни плантации, ни богатства, ни самой жизни. Победить или погибнуть. Существовало только два варианта его будущего, и Вашингтон был нацелен исключительно на первый, не допуская даже в мыслях наступления второго.

Вновь избранный главнокомандующий обладал всеми талантами, необходимыми для должности такого высокого ранга: организаторскими способностями, выдержкой, дальновидностью, умением быстро ориентироваться в сложных ситуациях и принимать верные решения. Положительный результат этих решений со временем был очевиден всем: создав армию фактически на пустом месте, Вашингтон прошёл с ней долгий путь от осады Бостона в 1776 году до капитуляции английских войск у Йорктауна в 1781 году.

Правда, Континентальная армия пока не являлась армией в полном смысле этого слова. В начале своего создания она состояла из тех же многочисленных ополченцев и минитменов, вчерашних охотников и фермеров. Плохо вооружённая и необученная, сражаться с регулярными британскими войсками на равных эта армия ещё не могла.

Новоявленные солдаты, бывшие охотники, прекрасно стреляли из-за укрытия, но дать серьёзный бой по всем правилам воинского искусства они ещё были не способны. Кроме этого, дисциплина у такой армии «из народа» была не на высоком уровне. Устав от войны и трудностей, солдаты дезертировали и возвращались на свои фермы. Только со временем из многочисленного ополчения, прошедшего тяжёлые испытания и испившего горечь поражений, перенеся голод и лишения, сформировался костяк американской армии. Он постепенно пополнялся и получал опыт побед, обретая силу и авторитет настоящей боеспособной армии нового независимого государства. Уже через несколько лет, благодаря упорству и энтузиазму Вашингтона, а также благодаря усилиям иностранных военных инструкторов-специалистов типа прусского офицера фон Оттендорфа (иначе говоря, профессиональным наёмникам-волонтёрам), Континентальная армия Соединённых Штатов стала заслуженно носить это название.

Видимо, так было надо, чтобы новая жизнь Костюшко началась с приключения на море. Корабль с флагом далёкой Франции на мачте и с волонтёрами на борту дал течь. После продолжительной болтанки на море и шторма, который потрепал судно, вода медленно, но упорно поступала в шхуну. Капитан чертыхался, но сделать ничего не мог: его корабль тонул. Это случилось уже недалеко от берегов Америки у острова Мартиника, что оставляло надежду людям на спасение. Напрягая все силы, матросы и пассажиры черпали воду из трюмов и выливали её обратно в море. Ведь берег был уже совсем рядом, а значит — было рядом и спасение.

Когда же корабль всё-таки доплыл до спасительного острова, капитан глубоко вздохнул и перекрестился.

— Ну, слава Богу! Теперь все будут долго жить, — проговорил он, веря, как все моряки, в приметы.

После того, как вся команда корабля и волонтёры высадились в бухте острова, отдых был коротким. Капитан и матросы принялись чинить своё судно, а пассажиры занялись поиском корабля, который бы доставил их к месту назначения. И им опять повезло: такое судно нашлось так быстро, как будто оно только и ждало прибытия волонтёров. Уже через несколько дней этот корабль доставил их в бухту Джорджтауна, близ городка Чарлстон, и сразу же по трапу побежали соскучившиеся по земле матросы, а будущие солдаты армии Вашингтона стояли у борта корабля и с интересом осматривали пристань. По ней торопливо сновали люди разного сорта: торговцы, грузчики, какие-то бродяги, охотники с длинноствольными старыми кремниевыми ружьями и до пояса обнажённые африканцы-рабы, спешащие куда-то по поручению своих господ.

После разгрузки корабля и освоения нового для себя берега часть отряда французских волонтёров была устроена на временный отдых в каких-то бараках, а офицеры оставались на судне. Им ещё предстояло преодолеть более пятисот миль, чтобы добраться до Филадельфии. После короткого отдыха волонтёры благополучно преодолели это расстояние за 40 дней и вскоре влились в ряды армии Вашингтона.

По прибытии в Филадельфию солдаты-волонтёры и французские офицеры были встречены самим Джорджем Вашингтоном.

— Мы приветствуем в вашем лице благородную помощь Франции, — такими словами встретил их будущий первый президент Соединённых Штатов, пожимая руку каждому из офицеров. — Надеюсь, добрались благополучно? Не пришлось встречаться с пиратами в нейтральных водах Атлантики?

— Попробовали бы они только сунуться к нам! Мы бы им показали, чего стоим, — с наигранным геройством ответил совсем молодой французский офицер, не видевший в своей жизни ни одного пирата.

— А я и не сомневаюсь, — в тон ему сказал Вашингтон и пригласил командиров отряда добровольцев отобедать.

К остальным прибывшим волонтёрам и будущим солдатам Континентальной армии подошёл настоящий майор этой армии, который ещё два месяца назад давал указания управляющим на своих плантациях. Теперь же он распоряжался обустройством «новеньких», которые должны были через несколько дней встать в ряды бравых американских солдат.

Как профессиональный военный Костюшко сразу отметил, насколько солдаты армии Вашингтона отличаются от регулярной европейской армии. Многие офицеры, которые состояли на службе в Континентальной армии, не были профессиональными военными, а большинство солдат никогда не маршировали в строю. Но у этих солдат были другие преимущества, которые позволяли им в дальнейшем победить одну из лучших европейских армий, в рядах которой состояли кадровые офицеры и генералы, побывавшие не в одном сражении и снискавшие уважение среди своих противников.

— Ну, вот мы с тобой и равны, — сказал Костюшко Томашу после того, как они получили от сержанта ружья, порох и пули на складе с оружием. — Теперь в одном строю будем бороться за независимость новой для нас земли.

Томаш с какой-то грустью и недоумением смотрел то на ружьё, то на Костюшко. Он никогда не держал в руках оружие и теперь растерянно крутил головой по сторонам, соображая, куда бы его пристроить.