Ого! Настоящее чувство, будто во сне!

Не задавая вопросов, он набросился на еду.

— Кир… Хочешь, возьми и мою. Я столько не съем.

Она съела… Когда опустели тарелки, повеселевший Кирилл откинулся на спинку стула и посмотрел на девчонку. Вновь накатила тоска…

«Почему рядом с Эйприл так плохо? Чувство, как в том, первом сне про убитую птицу. Может, эта девочка из пустоты, и есть ожившая Тьма?»

— Ну ты и зануда! Даже не накрошил! — возмутилась Эйприл.

— Чего же плохого? Убирать не придётся!

— На всё у тебя найдётся скучное объяснение! Будто сложно накрошить и убрать! Веди себя по-человечески!

— Лучше скажи, где ты завтрак взяла? На Земле куры не водятся!

— Приготовила! Я ведь уже говорила… — «посланница Тьмы», смешно сёрбая, прихлёбывала чай.

— Сама?

— Нет, вместе со Станцией… И что? Разве это имеет значение? Главное — вкусно!

— У нас всегда теперь будет такая еда?

— Ну конечно!

— А почему меня Станция кормила консервами?

— Ты ведь скучный мальчишка. Ничего интересней консервов придумать не мог! Только комнату зря захламил!

— Куда мы теперь денем банки?

— Облаку скормим, — она встала и насыпала в блюдце теперь уже ненужных консервов.

Кир посмотрел на котёнка и ему вспомнились вчерашние слова Эйприл.

«Вздумал стать ягуаром!»

Ягуаром!

И в ночном кошмаре был ягуар — эмблема на фюзеляже штурмовика. А котёнок по имени Облако, во сне стал девчонкой!

Надо же! Как всё-таки странно функционирует бессознательное!

Кир придирчиво осмотрел Эйприл… Нет, она ни капельки не похожа на девочку-альбиноса.

Потом, взглянул на котёнка… Разумеется, тоже нет. Было бы странно, если бы подружка из сна напоминала котёнка. Мягкие лапки, пушистые ушки, шаловливый очаровательный хвостик.

С другой стороны, в снах случается всякое! Особенно, если тебе шестнадцать.

Мысль о девочке-кошке мальчишке понравилась. Стало тепло и приятно…

Разомлевший Кирилл встрепенулся, вспомнив, что рядом Эйприл. Да, с её появлением неудобств явно прибавилось!

«Должен же я хоть ненадолго оставаться один! Надеюсь, она не будет таскаться за мной, будто хвостик! М-м-м, хвостик…» — перед глазами вновь появилась пушистая бестия.

— Тьфу ты!

Эйприл вздрогнула. Взгляд был испуганным и вопрошающим.

Кир покраснел, схватил ноутбук и припомнил, что во сне его называли хакером.

«Глупые мечты? Желание быть крутым, хотя бы во сне?»

— Кир, что ты делаешь?

— Можешь заткнуться?

«Так Дзета-шесть… Да, действительно есть такая планета. Да, фермерская. Но про научные базы, нападения и наркотики — ничего… Может, увиденное во сне произойдёт потом, в будущем?.. Нет! Ерунда! Облаку и ребятам из сна, на вид не больше тринадцати. Значит, и ему самому. То есть, не ему, а Кириллу-из-сна».

— Кир… Пропустим наш первый рассвет…

«Она сказала не „мой“, а „наш“. Почему?»

Эйприл проснулась настолько напуганной, что трусила даже открыть глаза. Просто лежала, прислушиваясь к писку будильника. Потом решилась взглянуть на Кирилла сквозь узкие щёлочки слегка приподнятых век.

Чтобы не пугать и его, она сделала вид, что всё хорошо. Ещё не хватало лишиться единственного друга! Эйприл потянулась — насколько она понимала, когда просыпаешься, нужно делать именно так, и сказала:

— Привет!

Почему-то, Кир рассердился, вскочил, трясущимися от злости руками натянул одежду и вышел на крышу.

Сразу же стало ужасно тоскливо.

Потом она таскалась за ним, будто хвостик, безуспешно стараясь справится с ужасом и тоской, а мальчишка её отгонял.

«Что с ним случилось? Вчера он, вроде, не против был подружиться! Может, ему тоже что-то приснилось?»

Всё утро ей было не по себе. До сегодняшней ночи, до своего первого сновидения, она не подозревала, что спать — настолько ужасно! В памяти, общей с Маяком, сны описывались скорее, как нечто приятное.

«Видно, со мной приключилось то, что зовётся: „ночной кошмар“. Но почему он такой настоящий? Намного реальней реальности! И почему в нём я была мальчишкой, которого все называли Кирилл? Неужели, это тот самый Кирилл, что сидит сейчас перед ней за столом? Жаль, во сне невозможно увидеть себя самого! Разве что, в зеркале…»

Эйприл тоскливо елозила ложкой — похоже, вилки Маяк не признавал. Вчерашняя смелость исчезла. Мир, в который она пришла, оказался совсем не таким, как казалось… Он не был похож на что-то хорошее! Ну нисколечки!

«Кир, одноклассники… Да и вообще, все эти люди — до чего же они отвратительные! С другой стороны, это лишь глупый сон… Взять хоть девочку Облако…»

Она задумчиво посмотрела на белоснежного котёнка и сказала, обращаясь к нему:

— Всё это какая-то чепуха, разве нет?

Троица шла по одной из четырёх центральных, сходящихся крестом дорожек — чтобы не потеряться в полумраке. Эти дорожки были сделаны из бетона и не менялись — остальные же, пропадали и исчезали, в зависимости от текущей конфигурации Станции.

Котёнок, то важно вышагивал между мальчишкой и девочкой, то забегал вперёд. Похоже, он считал себя главным.

Небо светлело, и дуга южной арки напоминала вырезанную из чёрного картона декорацию. Кириллу опять стало чудиться, что он не живёт.

— Скорей! — Эйприл, схватив его руку, поволокла нового друга к одной из опор, и наваждение исчезло.

Она кричала, махала руками, танцевала и скакала по арке, как полоумная. Котёнок бегал за ней.

Кириллу было неуютно, он ощущал себя невольным участником гротескного представления. Бесконечная череда перепадов настроения Эйприл и переходы от чуждых девчонкам философских проповедей до стихийной детской непосредственности его раздражали. Будто бросился в пропасть, не уточнив, есть ли за спиной парашют.

Наконец, из-за гор показалось солнце и воздух зазвенел от истошного вопля. Кир вздрогнул.

«Может, Маяк её создал бракованной?»

— Вау! Он прекрасен! — Эйприл угомонилась, присела рядом с ним, болтая ногами над пропастью. — Тебе что, не понравилось?

— Понравилось, — буркнул мальчишка.

— Незаметно!

— А что я, по-твоему, должен был делать?

— Радоваться, что же ещё!

— Я радовался. Бегать и орать для этого не обязательно.

— Если эмоции не проявлять — они исчезнут! Навсегда!

— Ты можешь просто посидеть?

Надувшись, девочка уселась в сторонке…

Лучи рассеивали тьму. Розовел белый пластик.

У Кирилла из головы не выходил идиотский сон.

«Что ещё за изнанка мира? Что за Тьма?»

Эйприл смотрела, как одна за другой угасают утренние звёзды-старухи, как брызги рассвета окрашивают облака.

Текли минуты…

Сначала всё было окутано жемчужно-розовой дымкой, которая стремительно преобразилась в пурпур. А потом… Чистая, светящаяся голубизна и растрёпанные янтарные нити облаков. Будто по небесам пролетела волшебная птица, растеряв золотистые перья.

«Как жаль, что солнце встаёт не из океана!»

Свет весело бил в глаза, но тайна, окутанная морозной дымкой, от которой по коже бежал холодок не давала Эйприл покоя.

«Во сне, что это была за Тьма? Что за изнанка мира?»

Мысль ещё не угасла, а в голове уже появился ответ.

— Ну что, насмотрелась?

Эйприл вздрогнула — Кир прервал её мысленный диалог с Маяком, и тихо сказала:

— Да. Пойдём.

Её переполняли слова, образы, ощущения. От полученных знаний кругом шла голова. И всё-таки, пробелов было значительно больше.

— Что будешь делать сегодня?

— Не знаю… А что ты обычно делаешь?

— Да ничего! Жду, когда меня заберут!

Эйприл потупилась.

— Кир… Не жди…

По мальчишечьей коже пробежали мурашки. Он еле выдавил:

— Почему?

Девочка отвернулась.