* Паблисити – здесь: известность (англ.)

– О, это он любит ввернуть. К месту и не к месту… – усмехнулся мой собеседник.

– …А если он так думает, то… То на этом можно будет сыграть… И я даже начинаю прозревать форму, в которой мы отольём свою серебряную пульку… Пуля – это образ, мой друг, только образ. Не вздрагивай. В нашей военной кампании не должно пролиться ни капли крови, все – «кони, люди» – должны остаться живы, но «всё смешалось» – это обязательно. В общем, никакого грубого, физического насилия над личностью, пусть даже и такой ничтожной… Но я не понял, дружище! Ты не ответил на мои вопросы о готовности полков встать под мои боевые знамёна.

– Года, а я разве не сказал ровно о том самом раньше? Хм, странно…Как это я,… Разумеется – мы на твои организаторские и волевые качества с самого начала и рассчитывали. Затем и явился.

– Ну, я так и думал.

Мы рассмеялись и закрепили понимание сторон по-молодёжному – соединили в хлопке свои ладони. Звук получился звонким и хлёстким.

– Хоп! – заключил я и шутливо продолжил.– А что спрашиваю – ну, как честный человек, должон же я увериться, что да – таки я не самозванец. Не узурпатор презренный. Что ж, точка в восклицательном знаке теперь поставлена.

– Нет, постой, Гойда, – спохватился мой гость, в котором я снова почувствовал Мечника. – А второй ответ? Ты не сказал – какова цель войны? Восстановление справедливости?

– Да.

– Наказание подлеца?

– Да. Причём – по-максимуму. Он не только знамёна свои бросит нам под ноги – он бизнесом своим поплатится.

– ?!

– Да, друг мой, да. Мы разорим его. Мы пустим его по миру. Босиком. В драном зипуне. С дырой вместо кармана. А дыра эта появится у него после выплаты победителям – то есть нам – всех положенных контрибуций. Всякая порядочная война обязательно заканчивается контрибуциями. Как правило, правители об этом не очень кричат – деньги любят тишину. А плебсу – с него довольно и морального удовлетворения. Вот почему победу ведут «до победного конца». Победили – и концы в воду. А мы, мой Мечник, поведём войну до победного начала!

– До победного начала?

Про деньги. Бумага вместо золота. Вводить в оборот бумажные деньги в России долго не решались – тогда в них не верили даже власть имущие. И всё же в 1769 году Екатерина II решилась. Ассигнации получились некрасивыми, больше похожими на дипломы. Только во 2-й половине XIX в. российские банкноты приобрели высокохудожественный вид и хорошее качество печати.

– Да! Именно! До начала своих послевоенных побед! Ведь ты не будешь отрицать, что издательство дешёвых газетёнок и бульварных журнальчиков с мультяшным названием «Дрим-Дим» – стало для нас обоих дном? И профессиональным, и жизненным? Так вот жизнь даёт нам шанс оттолкнуться от этого заиленного, покрытого мусором низменных потребностей – и взмыть вверх. Обрести крылья. И подняться над буднями с их каждодневной заботой о куске хлеба. Чтобы – заняться, наконец, своим главным делом – писательством.

Я даже слегка задохнулся от такой перспективы. Нарисованная картина, возникшая из ничего, из какой-то рядовой, совершенно заурядной тягомотины с недоплаченными зарплатами, с обидами на хамство и произвол работодателя, правда, отягощённая впоследствии потерей младенца, – вот из этой историйки, столь типичной для всей постсоциалистической России, вдруг выросло грандиозное батальное полотно. Десять на пятнадцать метров. Не меньше.

Мечник сидел крепко задумавшись. Я уж опять засомневался – ну всё, поплыл хлопец. Выплывет ли? Или – опять забьётся в свою подводную пещерку, где воздуха – чуть, но над головой не каплет? И в уши – не дует?

Но вместо отходных манёвров, сомнений в целесообразности столь вопиющего изменения масштаба акции, на которые он, безусловно, имел полное право, Мечник вдруг сыграл на понижение жанра нашей беседы – с эпоса перешёл на комедию, которая впоследствии была записана мной под следующим названием:

«Женщин обижать не рекомендуется».

(Название фильма с Верой Глаголевой

в главной роли, автор сценария В.Черных,

режиссёр В.Ахадов)

– Спросить давно хочу, Гойда. Можно? Скажи, отчего ты даже о серьёзном – всегда шутливо? Или – иронично? Что в газетных материалах своих, что в разговорах.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы спикировать с набранной высоты и, сложив чинно крылья, пройтись взад-вперёд по земле.

– Друг мой! Не преувеличивай моего дарования. Увы, далеко не всегда получается смотреть с юмором на происходящее в нашем малоприятном для порядочного человека социуме. Но я работаю над собой. А ты почему спросил? Тебе не нравится, когда по жизни идут с улыбкой? Или наоборот – нравится? И ты хочешь приобщиться?

– Мне… Мне очень симпатичен такой подход. И я бы тоже… да, хотел… Хочу, то есть. Но…

– Да ты не тушуйся, дружище. Я давно тебя знаю. Ты поэт по жизни, и я до сих пор пребываю в удивлении, что ты пишешь прозой. Душа у тебя поэтическая и поэтому… Хм, поэт, поэтому… Ты – поэт, и поэтому жизнь у тебя не сахар, И уж тем паче – не мёд с пастилой… (Экспромт, плис). Интересно, общий корень у поэтаи поэтому – дело случая, или… Надо подумать… На чём-то бишь я? Да! Байроническая личность ты, Мечник! И твоя демоническая мрачность… нет, до мрачности ты не дотягиваешь, до демона тоже, слава Богам… Твоя перманентная… Вот, словечко… Ну завивка «перманент» – ещё ладно… Всеобъемлющая задумчивость – вот! – от природной застенчивости. Ты б и пошутил, да робеешь – вдруг недостаточно тонко окажется. А робеть не надо, пустое это. Не думай, что о тебе скажут. Или подумают. И тут же на «клаве»* всему свету настучат – ну, в чате там каком-нибудь, на форуме, в соцсетях всех этих ваших. Век информатики, блин! Сети, везде сети – торговые, аптечные, всемирная сеть… Человеко-мухи, люди-пауки… Да не ходи ты туда, в эти помойки, где кости ближним и дальним железными мочалками моют. Не ходи – и вся недолга!

*«Клава» – клавиатура на сленге компьютерщиков.

Я требовательно посмотрел на Мечника, но он от моего несерьёзного требования уклонился.

– О! – я воздвиг над своей головой указующий перст. – Случай прямо в тему вспомнился. Насчёт улыбчивости – угрюмости. Секретарша Димодеева – ну, ты знаешь её характер, сидит вечно как сыч, тонкие губки скобкой вниз, в глазах даже не мировая – вселенская! скорбь. И всё время язвит, ехидничает. Девке от силы

четвертак, а она уже так всё и всех ненавидит, будто… Сейчас, подберу сравнение… О! точно она лет сто уже в выгребной яме общественной уборной с запрокинутой вверх головой просидела и видела только… Ну, сам понимаешь, что там можно увидеть. Кстати, по-прежнему работает сия неулыбчивая дива, никуда не делась?

– Сидит. И, между прочим, лично мне она глазки строит. И даже улыбается.

– Раньше, в классической древности, говорили почему-то – «куры строит»… Ну, ты, Мечник, известный сердцеед. С такой-то внешностью константино-васильевского великоросса да томной застенчивостью, небось, отбиваться от прелестных куриц не успеваешь? Ну вот, покраснел. Мечник! Ты когда взрослеть начнёшь? Тридцатник уж скоро отломится, а ты всё… Да оставь ты, пожалуйста, свой телефон в покое! Не люблю, когда разговариваешь с человеком, а он в это время на кнопки давит… нет, теперь уже сенсоры ласкает. С ума все посходили…

– Согласен. Но иногда, знаешь, бывает очень полезно. Вот, нашёл: выражение «куры строит» – никакого отношения к курицам не имеет. Пошло от французского фэр ля кур – ухаживать за особами противоположного пола, флиртовать.