— Не мешай, — усмехнулась Неллиган. — Не смущай парня. Посмотри, с каким вдохновением он поет!

— Дайте только отдохнуть минуту, и я разделаюсь с каждым из вас, — пообещал Юрий. — И вообще, я что, единственный здесь, кто хоть что-нибудь понимает в искусстве?

— Ты нам лучше еще что-нибудь исполни, — подзадорил его Трюфо. Он засвистел, изобразив бурный восторг. — Как там это называется — «на бис»!

— Так и быть, пользуйтесь моментом и наслаждайтесь. — Щербаков окинул взглядом «благодарную публику» и откашлялся. — Стих, в общем. Посвящается нашему доктору Дане Перовой.

— Так-так, мы ждем! — Доронин потер ладони, олицетворяя собой образ требовательного слушателя оперы девятнадцатого века.

— Может, не надо? — буркнул Макс. — Не знаю, как Дана, а эти твари, что летают над нами, оглохнут от твоего пения.

Юрий погрозил ему кулаком, набрал в легкие воздух и продекламировал:

Слышать этот стих в исполнении Щербакова было до того потешно, что все просто покатились со смеху. Перова, сидевшая чуть поодаль, деликатно ела питательную пасту. Она кашлянула и чуть было не поперхнулась, однако удержалась, чтобы не засмеяться. Дана привстала и театрально поклонилась:

— О-о, вы покорили мое сердце! Теперь оно принадлежит только вам! Я буду ждать вас сегодня вечером в нашем тайном месте. Надеюсь, рядом не будет этой неотесанной солдатни, ничего не понимающей в искусстве.

Все снова захохотали.

— Громила, да ты у нас на самом деле покоритель женщин! — Жак хлопнул Щербакова по плечу. — Слушай, любитель прекрасного пола, ты, наверное, несколько месяцев учил этот стишок? Или сразу вкатал его в бионнер? Нет, ну надо же: «Появись в волшебном сне, подари свое сердце мне...»

Юрий не стал уточнять, что это было одно из двух стихотворений, которые он героически выучил еще в колледже.

— Это называется по-э-зи-я, бестолочи! Отражает, как их там... тонкие чувства...

— Громила говорит о чувствах! — засмеялась Бет. — Надо бы запомнить этот день!..

Щербаков снова добродушно показал кулак.

— Что у тебя там под глазами блестит? — не унималась Неллиган. — Э... да это же слезки?..

Тут Юрий приподнялся, чтобы схватить ее, но Бет поспешно пересела на недосягаемую для Щербакова дистанцию.

— Черт, я-то думал, наш здоровяк снова споет... — с серьезной миной на лице заявил Ирвинг. — Я требую оперу!..

Серов соорудил из двух кусков эрзац-хлеба своеобразный сэндвич с питательной пастой и неторопливо жевал его. Он не мешал десантниками, не останавливал их болтовню и дружескую перебранку, потому что понимал, что им сейчас требуется разрядка. Пусть шумят, они это заслужили.

Уже совсем стемнело, и горы теперь казались немыми стражами, заботливо стерегущими покой природы. Ущелье наполнилось таинственными тенями.

Рядом с Виктором присел Лэнфорд. Он отложил энган АМРЭ-10 «Аллигатор» в сторону и подкреплялся концентрированной белково-углеводной смесью, запивая ее витаминизированной водой.

— Вот когда вспомнишь еду в аэроотеле! — со вздохом сказал Нил. — Что-что, а жратва у этих тварей была отменная. Ну, что скажете, ундент, есть у нас шансы выбраться?

Серов ответил не сразу.

— Возможно... — Он проглотил кусок «сэндвича». — Но это, пожалуй, зависит не только от нас.

Лэнфорд засмеялся:

— Точно! Кое-кто ужасно хочет добраться до наших тел.

— В целеустремленности им и правда не откажешь.

— Бывал я в разных переделках, — сказал Нил, — но такое со мной впервые. Что этим тварям нужно от нас, ундент, как вы думаете? Может быть, они хотят поработить человечество и другие формы жизни?

— Трудно сказать. Не исключено, что они действительно желают стать хозяевами нашей галактики, и весьма вероятно, что и соседних тоже. Или хотят захватить все планеты, условия которых подходят им для жизни.

— Но откуда эти мерзкие нирзы появились? Почему раньше о них не было ничего известно? Мы тут воюем с Альянсом, боремся с анархистами и не подозреваем, что где-то скрывается такой опасный враг!

— Полагаю, что давно, и по какой-то неизвестной нам причине они попали на эту планету и просто ждали своего часа. Ждали долго, возможно, целые века, и тут, наконец, появляются поселенцы. — Виктор стряхнул крошки с защиткостюма. — Что оказалось очень кстати для этих тварей. Вам известно, что случилось потом. Однако это только моя гипотеза.

— Их фанатичная преданность своим идеям граничит с одержимостью. Если такие понятия можно к ним применить.

Лэнфорд замолчал и сделал глоток воды.

— Паразиты-агрессоры, — продолжил он, — стремящиеся подчинить себе другие разумные формы жизни, навязать им свою власть и идеологию и узурпировать их территории. Стать доминирующим видом, не меньше, — вот чего они хотят!

— Любопытная теория, лейтенант. Но если это так, тогда они не слишком отличаются от нас.

— Значит, — мрачно усмехнулся Нил, — наши пути когда-нибудь обязательно пересекутся. Две расы, имеющие притязания на территорию и которые не потерпят в этом конкуренции. Короче, или мы их — или они нас. Как вам вот такая теория, ундент?

— Мы пока еще ничего не знаем о них, — рассудительно сказал Серов. — Может быть, все гораздо проще: они просто пытаются сохранить свой вид и вовсе не хотят безраздельной власти. Тогда их агрессия — простое желание выжить, — а это свойственно любым существам независимо от их эволюционного уровня и развития интеллекта. Им нужно жизненное пространство и они стремятся его завоевать.

— Ундент, здесь я с вами не соглашусь. — Лэнфорд почти допил воду, а остаток вылил себе на голову, чтобы смыть пыль. — Я всегда считал, что если жизнь разумна — как это понимаем мы — то она может различать понятия «добра» и «зла».

— Дело в том, что их взгляды могут и не совпадать с нашими. Их психология и философия — если у них, конечно, есть что-то похожее — тайны для нас. К тому же ошибочно считать нашу нравственность и взгляды на жизнь единственно верными и непогрешимыми для всей Вселенной. Они, полагаю, совсем не является таковыми. Для Дмитрия Назарова, к примеру, в полетах в космос заключался весь смысл жизни, а для этих пришельцев, возможно, лишь распространение своего вида. На эту тему лучше говорить с кем-нибудь, кто в ней разбирается.

— Да, здесь вы правы, ундент. И если бы мы сейчас знали их слабые стороны, у нас имелось бы определенное преимущество.

Серов прицепил допотсек к защиткостюму и поднялся:

— Может статься, мы первые, кто их встретил.

Нил потянулся и тоже встал на ноги. Он взял энган и сказал с грустной иронией:

— Лучше бы ни нам и никому вообще не встречать этих ублюдков...

Они снова отправились в путь. Теперь они шли медленнее.

Виктор активировал в визиотронах режим ночного видения и искал в бионнере всю информацию о местной фауне: нет ли поблизости опасных ночных хищников.

Группа одолела еще полтора километра и вышла на открытую местность, за которой простирался лес, казавшийся сплошной плотной стеной.

Серов окинул внимательным взглядом темные стволы деревьев.

— Ну, — сказал он, когда Лэнфорд догнал его, — устроимся здесь. Не аэроотель, конечно, но нам не привыкать.

Осторожно они зашли в прохладу ночного леса. Отовсюду слышались таинственные звуки, порой напоминающие стон и рычанье, а иногда — жуткий хохот. Люди инстинктивно старались держаться ближе друг к другу. Они продвигались между деревьями, стволы которых достигали иной раз метров семи в обхвате. Группа углублялась все дальше в чащу.