МАРШ МЕРТВЫХ Вот конец войне жестокой — как победы сладок миг! Мы сквозь слезы победителей встречали. В пурпур улицы оделись, наш триумф был так велик! Гром литавров — и не место для печали. Крыши скрыты морем флагов, блеск мундиров и наград, Колокольный звон гремел под облаками. Шли солдаты Королевы на торжественный парад, Мы гордились победившими войсками. Вдруг стемнело, тень упала — так зловеща и мрачна, Вмиг колокола затихли, смолкло эхо. И как тряпки сникли флаги, их накрыла пелена, Молча ждали — людям стало не до смеха. Небо всё темнело, ветер гнал обрывки серых туч, Сердце сжал нам страх, и глас раздался рядом: «Пусть оденут город в траур, будет флагов цвет гнетущ, Войско Мертвых к нам сюда идет парадом». Он всё ближе, ближе, ближе, тот ужасный, жалкий строй — Память прежней грозной воинской гордыни. В шрамах трупы: кровь и струпы, а из ран сочится гной, Взгляд пустой пропитан горечью полыни. Пена на губах иссохших, в муке изогнулась бровь! Так шагали полусгнившие колонны: Ноги хрупки, рук обрубки, всё смешалось — грязь и кровь, Долетают заунывной песни стоны! «Мертвых бросили средь вельда, но мы, вражеский окоп В этот день оставив, прошагали мили. Под Магерсфонтейном пали, в Коленсо, у Спион-Коп, Ваш триумф ценою крови оплатили. Вы должны нам, а в награду — лишь могила наш удел? Получить свой долг мы к вам пришли в надежде. Славьте нас теперь за муки, боль и доблесть ратных дел, Как не чествовали никого вы прежде». Лица в страхе леденели, к нёбу прилипал язык, И мутился ум, таким речам внимая. С ужасом взирали люди на погибших горемык, И захлестывала нас тоска немая! Как оболган их приходом самый первый мирный день! губ кривых оскал и в трупных пятнах лица. За шеренгами шеренги всё тянулись, словно тень. Вдруг я понял — мне кошмар весь этот снится. В пурпур улицы оделись, наш триумф был так велик! Между крышами и небом флаги рдели. Город словно обезумел; точно мальчик, пел старик: В небе радостно колокола гудели. Свет, веселье, но порою всё ж мелькнет в глазах тоска. И когда живого чествуем героя, — Милосердный Бог, пусть помнят все грядущие века Марш бойцов, что не вернулись с поля боя. СМЕРТЬ И ЖИЗНЬ
На кладбище в любви слились Мы с Мэй во тьме кромешной И на могиле предались Утехам страсти грешной. Женитьбы нашей близок час — Бранить нас нет причины… Запретный слаще нам экстаз, Чем брачные перины. Средь страстных вздохов и утех, Прильнув к губам губами, Не мог не думать я о тех, Кто мирно спит под нами. Бедняги! Долг вас чтить велит, Нам ваша милость — в радость. Надеемся, не возмутит Вас, мертвых, жизни сладость. Когда уйду я в мир иной, В могилу землю бросят. Пусть часто клятвы надо мной Влюбленные приносят. Обет услышав, я сердит На них не буду, верно: Любовь жизнь новую родит — Я рад тому безмерно. ЭЛЬДОРАДО Я врыл палатку под сосной На травяном холме, В рудник вгрызался в летний зной, Отчаялся к зиме. Мне снился прочный капитал И самородки в ряд; Увы, под носом клад лежал, Как люди говорят. Решив, что дело мне во вред, Я клял мечту свою. Решив, что золотишко — бред, Всё бросил — и адью. На холм тот швед пришел потом И ковырнул киркой: Нашел богатство под кустом, — Нрав у судьбы такой. От тех богатств хранит нас Бог, Что голову кружат. Он закутил, он занемог И провалился в ад. Вожу, немного потужив, Я грузовик с мукой. Швед помер, я покуда жив, — Нрав у судьбы такой. ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК Коль случай нас с тобой сведет, Уверен, что меня Не примешь точно ты в расчет, Пройдешь как мимо пня. В лицо не взглянешь никогда — Нет дела до калек, Ведь я — безликий, как орда, — Обычный человек. Не ты ль работаешь, как вол, И спишь с женой потом, Чтоб для детей накрыт был стол И был уютным дом? В тебе всё те же есть черты — Всего лишь имярек… Сдается, парень, что и ты — Обычный человек. Нас не представят к орденам, Работа — наш кумир. Но парни, что подобны нам, Вращают этот мир. Надежный курс даем судьбой, И с нами Бог навек. Прочь шляпу — Сила пред тобой: ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Майя Цесарская{37}
АТТИЛА ЙОЖЕФ (1905–1937) ОДА 1 |
