ОСТИН ДОБСОН (1840–1921) ДРУЖЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ ЭСКВАЙРУ, ПРИ ВРУЧЕНИИ ЕМУ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ УИЛЬЯМА ХОГАРТА Любезный друг! — конечно, надо Для вас рондо иль хоть балладу Состряпать бы, но на сей раз Мне образцом стал «гудибрас». И впрямь — к чему нам выкрутасы? Писал размером «гудибраса» Джон Гей покойный — значит, мне Годится тоже он вполне. А вы, я знаю, влюблены В тот век — и памяти верны Его роскошества и блеска, Безумств, дурачества, бурлеска, Дуэлей, париков, памфлетов, Педантов и плохих поэтов, Фарфора «челси», паланкинов, Азартных игр и кринолинов. В те дни писатели, как овцы, Ножу издателя-торговца — Ох, эти Тонсоны и Кёрллы! — Смиренно подставляли горло; Дик Сэвидж, нагрузясь в пивной Дремать шел, как к себе домой, Под ковент-гарденские своды В компании шального сброда; А даму модную, бывало, Не раз Аврора заставала За ломбером иль фараоном, — Супруг же, шляясь по притонам, Налившись до краев кларетом, Домой являлся лишь с рассветом, Чтоб праведным забыться сном, — Вот образцовый светский дом! Но сколько вкуса в их нарядах! Как весело на маскарадах! Как полон театральный зал! Великий Гаррик там блистал — Сегодня он преступный Ричард, А завтра в паре с миссис Притчард Макбета нам изобразит, И желчный Сэмми Фут сострит, А Чарли Черчилль восхитится… Но полно! Иль длиной сравниться Придется повести моей С известным списком кораблей. Вот книга вам. Ее герой Нарисовал сей век шальной — Кутил, и щеголей, и дам, Тюрьму, театр, балет, Бедлам, И проповедников, и слуг, Развратников и потаскух, Повес, бездельников, банкротов, И юных дев, и тощих скоттов, И выборы, и модный брак, Судейских, шарлатанов, скряг, Ханжей напыщенных и своден, Старух, красавиц и уродин… Как в зеркале нам показал Свой век сей новый Ювенал. Но жаль: герою, как назло, С биографом не повезло. СТИВЕН ВИНСЕНТ БЕНЕ (1898–1943) ПАПА АЛЕКСАНДР БОРДЖИА УГОЩАЕТ ОБЕДОМ КАРДИНАЛА КАПУАНСКОГО Вот и павлин! Каков! Не правда ль, наслаждение для глаз Его окрас? — Игра оттенков, глубина тонов И переливы зелени, — а хвост Как блещет золотом! Здесь нужен тост! Отменный раритет Такой павлин — и надо в вашу честь Его доесть. Я рад, что вы почтили мой обед, Вы в курии моей — бесценный лал! Но что я вижу — пуст у вас бокал! Венеции стекло Вам нравится? (Куда ты смотришь, эй, — Скорей налей!) Как женственно, изящно и тепло! Я сам в душе артист — да не судьба… Ну, пейте же! Te deum lau… Ба! Разбился? Ай-ай-ай! Примета есть, что, значит, был там яд. Пусть говорят! (Чего глядишь, другой бокал подай!) Вы побледнели? Выпьем, в добрый час! «Венера с Марсом», слышал, есть у вас И «Пляшущий сатир» Праксителя? Я отдал бы всю власть Хотя б за часть Сокровищ ваших, древность — мой кумир. Что за восторг — шедеврами владеть! Вы вздрогнули? Неловко вам сидеть? (Подушку, дуралей!) Угодно ль фруктов? Персики, как мед, И дивный плод Граната, что девичьих губ алей! И хоть купцы дерут за них вдвойне — Для гостя ничего не жалко мне. Позвольте, я сейчас Разрежу эту грушу пополам — Вот это вам! Болтают, что отравлены у нас Ножи — и яд с одной лишь стороны. Вы в это верить, право, не должны, Хотя, по правде, что ж, Оно удобно было бы, когда В деньгах нужда — Наследство, глядь, к рукам и приберешь, Хе-хе! Но вам не по себе, гляжу? Пора домой? Позвольте, провожу. Вот вам мое кольцо, Целуйте! Впредь прошу не забывать, (Скорей подать Носилки монсиньора на крыльцо!) Всегда для вас открыт мой скромный дом, До новых встреч за молодым вином! Прощайте, кардинал! (Домой доставить — и без суеты!) А, это ты, Лукреция! Что, собралась на бал? (Едва ли доживет он до утра.) Ну-с! Папочку поцеловать пора! РОБЕР ДЕ МОНТЕСКЬЮ-ФЕЗАНСАК (1855–1921)
МЕЖДУ СОБАКОЙ И ВОЛКОМ Кто таится там в углу В сумеречный час несмелый, Когда трели Филомелы Оглашают лес Сен-Клу? Кто в мои стучится двери — Верный пес иль хищный волк? Ведь в проказах знают толк Эти басенные звери. Это Аргус твой, Улисс? Иль собака Ламартина? Иль торчит из-за кулис Волчья жесткая щетина? Анжелика ты? Азор? Как зовут тебя, приятель? Ты На-ву-хо-до-но-сор? Или Фенрис, волк-вещатель? Кастор? Нестор? Или ты Песик Жана де Нивеля, Скачущий из темноты В голове, пустой от хмеля? Или бархатный волчок, Что в лучах туманной Фебы, Как уснули все эфебы, Греет нежность милых щек? Может, ты гонитель Красной Шапочки, разбойник злой, Обесславленный хулой В детской сказочке ужасной? Лафонтеновский злодей, Что куражится до срока, Ужас агнцев и людей, — Или пес святого Рока? Может, в песенке простой О тебе поют пастушки: «Не ходите в лес густой — Волки бродят у опушки»? Посылка Пес и волк, ты плач и смех, Враг и друг, слеза с улыбкой. Серебрится серый мех В этой сумрачности зыбкой. В час когда и свет, и мрак Нераздельно вместе слиты, Ты мой друг и ты мой враг, Ты угроза и защита. Пес! — когда звезда, лучась, Ищет лунного осколка, В пасторальный этот час Защити меня от волка! |
