ЭВА-СТИНА БЮГМЕСТАР (р. 1967) *** Божий дар не высветлит сердце, — только облик твой — так истончится, что проглядывать станет кусок плоти, тот, который — будто в лихорадке бьется, и нет ему покоя. А по берегу гуляет ветер, ветер сильный, что сердца смягчает, и глаза от ветра — слезятся. ***
Когда-то ты скользила по волне… Куда — не вспомнить… Память волн осталась. Брошенная лодка на незнакомом берегу. Час ночной покоя для странников: деревья замерли и камни — в ожиданье. Александра Петрова{30} УИЛЬЯМ ДАНБАР (ок.1460–1530) СТИХИ О ЖИЗНИ ПРИ ДВОРЕ [Послание королю] О Господи, пошли мне сил! Мне белый свет уже не мил, Извелся я от злых страданий, Любовь и радость позабыл: Терзает боль в пустом кармане. Стихи начну ли сочинять — Не знаю даже, как начать, Нет слов, и голова в тумане, И падает из рук тетрадь. Ох, как свербит в пустом кармане! Бывало, я плясал и пел И веселился как хотел, Не знал тоски и воздыханий. А ныне слезы мой удел От страшной пустоты в кармане. Тот, у кого набит карман, С утра пораньше сыт и пьян. А я бегу таких компаний — Я, мол, пощусь, — каков обман! Ох, горюшко в пустом кармане! Что за карманы у меня! В них деньги не живут и дня — Бегут, как черти от литаний. Мелькнут, укатятся, звеня, — И снова пустота в кармане. Я размышляю день и ночь: Какой бы лекарь мог помочь, Где капель взять и растираний, Чтоб эту немочь превозмочь, Засевшую в пустом кармане? Вы, государь, тот врач благой, Кому недуг поддастся мой, У вас в руках предмет желаний — Лекарство от болезни злой, От пустоты в моем кармане. [Жалоба королеве на хранителя ее гардероба Джеймса Дога, который, вопреки королевскому распоряжению, отказался выдать Данбару камзол] Пожалованный получить камзол, Пришел я смиренно, не чуя зол, Но Дога уговорить не смог. Презлющая псина этот Дог! Не видеть Вашего мне даянья — Свирепый страж хранит одеянья, Он не пустил меня на порог. Презлющая псина этот Дог! При мне приказ был и Ваша печать, — Он же лаять давай и рычать. Пустился я в бегство, не чуя ног. Презлющая псина этот Дог! Еще бы немного, и мне пропасть — На меня, как на зайца, оскалил он пасть. Как волкодав, силен и жесток, Презлющая псина этот Дог! От кого б гардероб Ваш он не устерег? И султан турецкий, и Гог-Магог От него побежали бы наутек — Презлющая псина этот Дог! Зачем же страшилище это в чести? Не лучше ль болонку Вам завести? Свирепость такая — большой порок. Презлющая псина этот Дог! [На того же Джеймса Дога, когда он угодил Данбару] Вас, государыня, молю За друга, коего люблю, Кто ваши платья чистит щеткой. Наш Дог не дог, он агнец кроткий. Коль я в стихах его задел, Обидеть, право, не хотел — Так, пошутил прямой наводкой. Какой он дог, он агнец кроткий! В порядке Ваши сундуки, Подать, принять ему с руки, Поздравлю Вас с такой находкой. Не дог он вовсе, агнец кроткий. Всегда покорен он жене, Себя позволив по спине Лупить сапожною колодкой. Какой он дог, он агнец кроткий! Ему супруга дорога, Он носит с гордостью рога. (А я б такую бабу — плеткой!) Не дог он вовсе, агнец кроткий. Пусть небеса его хранят, Пусть принцы милостью дарят, Пусть мир пребудет с ним, сироткой. Ведь он не дог, он агнец кроткий. РОБЕРТ ФЕРГЮССОН (1750–1774) ОТ ДЖ. С. МИСТЕРУ РОБЕРТУ ФЕРГЮССОНУ Не Аллан ли из гроба встал — Поэт, что некогда блистал, Что среди нашего взрастал Чертополоха? Нет, это Роберт засвистал, И ведь неплохо! По нраву мне, приятель, твой Напев веселый и живой! Тебе дан норов боевой И дар поэта, — Сам англичашка чумовой Признает это. В Эдине был я, когда там Шел несусветный тарарам: Монарха полагалось нам Справлять рожденье. Был прав ты, сей воспев бедлам Без снисхожденья. Пусть наша Скоттия сполна Тебе даст всё, что дать вольна, Всё, что в полях растит она, Пусть будет в миске! (Поэту ведь еда нужна И вдоволь виски.) Но ты, небось, не ставишь в грош Земные блага, и негож Тебе мой тост — ведь ты поешь В мечтах о славе. Ты лавров требуешь и ждешь? В своем ты праве. Ведь песнь твоя всегда звонка, Легка задорная строка, От отрока до старика Всегда и все мы Твердим, сойдясь у камелька, Твои поэмы. Когда придется мне опять Зимой в Эдине побывать, Мы станем пить да наливать С тобою вместе И свежих устриц поедать — Всё честь по чести! А коль тебя, наоборот, Судьба в наш Бервик занесет, Поэта берег Твида ждет, А также рыбка — Лосось наш, коего народ Здесь любит шибко. А как пойдут с парнями в пляс Девчонки наши напоказ, Ты оторвать не сможешь глаз От милых лиц их — Таких красоток, как у нас Нет и в столицах! Как станут юбками мести, Грудями белыми трясти, Ногами кренделя плести, Вертясь с поклоном! Чепцы вот только, уж прости, — На страх воронам. Я сам стихов не шлю в печать, Хотя не прочь бы и начать, Тебе ж никак нельзя молчать, — Моя бы воля, Я день и ночь готов ворчать: Пиши поболе! А я не крикну Музе: «стой!», Неприхотливый, холостой, Не жажду роскоши пустой — Ведь я не барин. Поэт в душе я, но простой Шотландский парень. |
