I
О Галуппи! Бальдассаре, мне невесело с тобой,
Всё я слышу — не глухой я, всё я вижу — не слепой,
И тебя я постигаю, но с печальною душой!
II
Вот ты здесь, про что расскажешь старой музыкой своей —
Про купцов и купол Марка, вольный город без царей,
Где кольцо топили дожи средь лазоревых зыбей?
III
Город с морем вместо улиц… Что за мост дугою встал?
Шейлока? Ах да, тот самый, где плескался карнавал:
И сейчас всё это вижу, хоть вовек там не бывал.
IV
Море, небо, маски, игры. Молодыми май любим.
В полночь праздник начинался, в полдень не расстаться им,
Ну а завтра всё сначала, но с поклонником другим.
V
Там синьора уж синьора. Грудь высокая полна —
Разместиться места хватит. И приветлива она.
Щечки круглы, губки алы. В обращении вольна.
VI
Как они любезны были. Трудно все-таки стоять,
Теребя лишь бархат маски или шпаги рукоять,
Час молчать, пока токкаты ты не кончишь исполнять.
VII
Что там? Слезы малых терций. Септима, как вздох вдвоем,
Задержанье, разрешенье, — неужели мы умрем?
Всё же квинта ободряет — нет, еще мы поживем!
VIII
Был ты счастлив? — Да, пожалуй. — А сейчас? — Я да, а ты?
Нету счета поцелуям. Прочь тревожные мечты!
Но ответа доминанта ждет у тактовой черты.
IX
Всё, конец, — удар октавы! Ты и бремя славы нес.
«О Галуппи! браво! браво!» — «В ларго не скрывала слез». —
«Умолкаю тотчас, слыша, как играет виртуоз».
X
И к забавам возвращались. А потом по одному
(Этому — уж всё постыло, дел не впроворот — тому)
Смерть их молча уводила навсегда в ночную тьму.
XI
Размышляю ли — иду я той дорогой иль не той?
Торжествую ль, выкрав тайну у Природы в кладовой,
Всё равно, тебя услышав, содрогаюсь, сам не свой!
XII
Ты сверчок, ты злобный призрак, на пожарище скрипишь.
А Венеции потратить — заработанное лишь:
Прах и пыль. Душа бессмертна, коль ее ты различишь.
XIII
Взять мою хоть. Я геолог, физиком сумел прослыть,
Математик я, забава — уравненье мне решить.
Смерти — бабочкам бояться. Я умру? — Не может быть!
XIV
Ну а те венецианцы, безрассудны, хороши,
Распускались, отцветали, вызрел плод ли там, в тиши?
Поцелуи прекратились — что осталось от души?
XV
«Пыль и прах!» — опять скрипишь ты. И болит душа моя.
Эти волосы и руки, звуки, краски бытия —
Всё умолкло, всё истлело… Холодно. Старею я.
