АД И РАЙ Подумав в глубине моей души, Решил я: рая мне милей геенна, Ведь там нектара сладость вожделенна, Там женщины грешны и хороши. На что дались мне рая шалаши? Без милой загрущу я непременно Средь черных, как горелое полено, Старух, покрытых коркою парши. Что мне Эдема сад? Ведь там собранье Уродливых, убогих и калек, И потому противно в нем и гадко; То ль дело ад! Там красоты сиянье, Там средоточье радостей и нег, Всего того, что глазу видеть сладко. Я ЗАМУЖЕМ ДВА ГОДА Я замужем два года, а супруг Всё жив, и наслажденья лишена я. Пусть молния прибьет его шальная, И первой стану я среди подруг. Надеюсь каждый день, что сгинет вдруг Мой муж, и что придет любовь иная, И заживу я, горести не зная, И все мне позавидуют вокруг. Вот как соседка: за три только года Уж трех мужей свела под гроба свод. «Счастливая!» — судачат все соседки. Она презрела власть и знатность рода, Она, как львица, между львов живет, И между львят ее взрастают детки. О ЛУКЕ, ЧЕСНОКЕ И ПОРЕЕ. ИЗ ВОСЕМНАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ …И сказал князь: Было ли что-то, чего в доме господина тебе не хватало?* И ответствовал я и сказал: Клянусь жизнью! Было, и немало.* Ибо увидел я в доме того князя чеснок,* который с Урим и туммим сравниться мог.* И луковицы чудесные,* красотой посрамившие сферы небесные,* их слои упруги, гладки,* как манна сладки,* на вид подобны небесным сферам: одна в другой;* и толстый порей, душе моей дорогой,* как трость Елисея красотой.* И сказал я: Господин мой!* Рыба и мясо не стоят монеты одной;* всего превыше лук, чеснок и порей.* Принеси же мне стебель порея скорей*, ибо с ним я чудеса сотворю* и изумительным образом его сварю.* И сказал тот муж: Клянусь жизнью, в доме моем не едят порея, лука и чеснока,* ибо вонь от них отвратительна и велика,* а стол сей — пред Лицем Царя Царей,* да не будет на нем такой мерзости, как лук, чеснок и порей!* Услышал я, и взяла меня тоска* из-за лука, порея и чеснока* и оттого что господин посчитал меня за дурака.* И сказал я: В этот день погас свет очей моих вдруг,* ибо радость моя — чеснок, порей и лук.* Тяжела на мне кара от Божьих рук.* И произнес я возвышенную речь и сказал: Перепелов и манну вижу глазом, А мне твердят: прочь! Их не тронь рукой! Исполнилась душа моя тоской, Он сердце мне пронзил своим отказом. Ведь лук подобен для меня алмазам, Чеснок с пореем мне несут покой, В них избавленье; пищею такой Все чаянья свои питает разум. Чеснок — краса земли и поля цвет, Величья сын прекрасный, беспорочный, В союзе с ним созвездия небес; А лука сферы — как круги планет: Одна внутри другой; порей же сочный — Трость Елисея, полная чудес. И сказал князь: Твоя речь весьма хороша* и твоим стихам радуется душа.* Благословен Господь, Израиля Бог,* что не оставляет милостью Своей стихи и красивый слог.* ЙОСЕФ БЕН ШМУЭЛЬ ХА-ЦАРФАТИ (ум. 1527) *** Ты спишь, а я, о нежная Адина, Брожу, пою у твоего окна. Ты спишь, а ведь растаяла бы льдина, От слез моих померкла бы луна. Ты спишь, в моем же сердце мысль едина, Меня лишила отдыха и сна. Твой образ — все мечты мои о нем, Что плавятся, как воск, твоим огнем. *** Пока свежа ты, как побеги сада, Как лилия меж терниев твой лик И грудь твоя, как гроздья винограда, Сладка, благоуханна — лишь на миг, Ужели гордой быть такою надо, Любовь бросая, как в огонь тростник? Ведь старость и тебя найдет седая И ты без друга загрустишь, рыдая. *** Коль Время прелести взрастило семя, Им будет урожай когда-то сжат. И бренно твоего престола бремя, Наступит срок — его поглотит ад. Твоей красой привязан я, но Время Ножом своим порвет и тот канат. Ведь Время правит, дар и кару множа, И оскорбленным воздает оно же. *** Веселье мира превзошла весьма Своей красою бровь твоей зеницы, Изогнута, как радуги тесьма, С растущим полумесяцем сравнится, Корона ока и его кайма, Лучащего сиянье и зарницы, Что, словно стрелы стройные быстры, В меня стремятся и разят, остры. АНОНИМ (Йемен, XVII век) Нег пришла пора… Her пришла пора. О, приди в мой сад! Расцвела лоза и в цвету гранат. Вот прошли дожди, минула зима. Встань, любовь, приди! Страсть сильна весьма. Зелены поля, а в пустыне тьма. Свет моих очей! Вкусим там услад. Милая, твоя дивна красота. Источают мед с молоком уста. Выйди же, ищи по следам скота. Жертвы и вина там свершу обряд. Я пасу в садах. Я спускаюсь с гор, Чтоб увидеть твой голубиный взор, Ленту алых уст и ланит костер. Пой, ликуя, там, где Сиона град. Пламени любви не зальет река. Ты блуждаешь — мне горесть и тоска. Да отсохнет вмиг правая рука — Помнить о тебе я навек заклят! |
