А в это время участились грабительские набеги крымцев на южные земли. В результате в 1735 г. Россия начала войну с Турцией, продолжавшуюся до 1739 г.

Успехи русских войск на южном направлении вначале были впечатляющими: они вошли в Крым, взяли Азов, Очаков, Яссы. Россия потребовала от Турции татарские земли от Кубани до Дуная с Крымом включительно, а также дарования независимости для Валахии и Молдавии. Казалось бы, туркам деваться было некуда и они должны были согласится на эти условия. Но не тут-то было. То ли у русского двора не нашлось толковых дипломатов для ведения переговоров, то ли по каким-то закулисным интригам, но интересами России на переговорах верховодил французский посол в Константинополе. Результаты заключенного мира явно не соответствовали победам русского оружия: Азов оставался за Россией, но с условием: все военные укрепления должны быть срыты; никакие русские корабли не имели права базироваться в Черном море и т.п. Невыгодные договора для России – дело не новое, но такого постыдного и горько-смешного доселе не бывало.

Война дорого обошлась стране: 100 тыс. солдат и офицеров погибли в сражениях, миллионы рублей были истрачены на эту безрезультатную кампанию.

Турецкий султан отказался признать императорский титул Анны Ивановны. Но это ее мало занимало. Императрица обожала увеселения, которые чаще всего носили грубый и пошлый характер. В шутах (шут – лицо, в обязанности которого входило развлекать присутствующих забавными выходками, остротами, шутками) ходили представители знатнейших боярских и дворянских фамилий – Голицыны, Волконские, Апраксины. Ее забавляли драки, езда на козлах, дикие фиглярные (шутовские) свадьбы. Маскарады нередко продолжались до 10 дней кряду – как тут помнить о государственных делах. Анна Ивановна запретила подданным появляться при дворе дважды в одном и том же платье. Содержание двора выросло в 6 раз по сравнению с правлением Петра I, в то время как государственные доходы сокращались из-за нерадивого хозяйствования.

Любительница грубых развлечений, страдавшая мочекаменной болезнью, скончалась в 1740 г. Русская элита вздохнула с надеждой, иностранцы при дворе напряглись.

За несколько месяцев до кончины Анны Ивановны у ее племянницы Анны Леопольдовны родился сын Иван Антонович, который был тут же объявлен преемником на трон. До его совершеннолетия было далеко и регентство с самодержавными полномочиями над Иваном VI умирающая императрица поручила, конечно же, своему фавориту немцу Бирону. Русские приглушенно роптали, поскольку была затронута их национальная честь. Бирон пожаловался на это императрице. «Небось», – ободрила Анна своего любимца на смертном одре.

У немца перед глазами маячило 17-летнее, а может быть, и более продолжительное господство над Россией: в манифесте указывалось, что в случае смерти Ивана престол займет его брат, а регентство над ним и в этом случае сохранится за Бироном. Но промахнулись незадачливая правительница и алчный властолюбец! Регентство Бирона продолжалось всего 3 недели. «Помог» ему пасть с вершин власти другой немец, фельдмаршал Миних, получивший у Анны Леопольдовны согласие на свержение еще вчера всесильного «высочества»: Бирон был вытащен прямо из теплой постели и арестован. Так пал зловещий временщик, деспот и интриган.

Несведущему в политике человеку могло показаться, что вот теперь при дворе наступит мир и благоденствие. Однако опытные политики понимали: борьба за власть обострится с новой силой. Миних стал первым министром, что обозлило теперь уже Остермана. Недоволен был и никогда не воевавший новоиспеченный, третий по счету в России, генералиссимус Антон-Ульрих, отец юного царя, который чувствовал себя обделенным властью. Миниха скоро «подсидели», и на первую позицию в верхах вновь вышел Остерман.

Анна Леопольдовна вскоре охладела к старому интригану (Остерману), отдав предпочтение графу М. Головкину. Неведомо, как развивалась бы далее управленческая интрига, если бы не произошел очередной государственный переворот.

Дворцовые перевороты в России, неразбериха во властной элите все более привлекали внимание сильных стран Европы. Каждая из них считала, что имеет право вмешаться в происходящие в России беспорядки, разумеется с целью извлечь выгоду.

В кратковременное правление Анны Леопольдовны редкую прыть проявили Франция и Швеция: французы готовили новый переворот в России «руками» шведов. Шведы «клюнули» на приманку Парижа и под предлогом возведения на престол законной наследницы, дочери Петра Великого Елизаветы, объявили России войну. «…Намерение шведского короля состоит в том, чтобы избавить достохвальную русскую нацию для ее же собственной безопасности от тяжелого чужеземного притеснения и бесчеловечной тирании», – так было заявлено шведскими «благодетелями». (Под «чужеземным притеснением» имелись в виду Остерман и «прочие немцы».) Фактической же причиной войны стали попытки скандинавов взять реванш за поражение в Северной войне и вернуть утраченные территории. Но Елизавете суждено было стать императрицей и без «шведовских пушек».

Сценарий захвата власти был почти скопирован под кальку с предыдущих. У Елизаветы имелись приверженцы – лейб-медик И. Лесток, А. Разумовский, М. Воронцов, П. и А. Шуваловы и др., а также преданный ей гвардейский полк – Преображенский.

В конце ноября 1741 г. царевна прибыла в казармы, где была восторженно встречена преображенцами, некоторые гвардейцы даже рыдали от счастья. Тех, кто открыто отказался ей повиноваться, Елизавета приказала изолировать – связать и запереть. Часть гвардейцев направила арестовать наиболее опасных для ее предприятия Миниха и Остермана. Около полутора сотен гренадер последовали с нею во дворец, где спала с Антоном Ульрихом правительница, и, не встретив сопротивления, без единого выстрела свергли незадачливую Анну Леопольдовну с сыном. Трон Российской империи на 20 лет заняла Елизавета Петровна (1741–1761).