879. Авва Сисой в течение 30 лет молился, чтобы не согрешать языком

Авва Сисой однажды сказал: "Поверь, вот уже тридцать лет молюсь я Богу так: "Господи Иисусе! Защити меня от языка моего." Но и доныне каждый день я падаю и согрешаю языком моим." (Достопамятные сказания. С. 248. № 4).

880. Распуская братию, авва Макарий Великий говорил, чтобы они избегали многословия

См. также: Молчание

Авва Макарий Великий говорил в скиту братиям, когда распускал собрание: "Бегите, братия!" Один из старцев сказал ему: "Куда мы побежим далее этой пустыни?" Авва, положив перст на уста, сказал: "Этого бегите." (Древний патерик. 1874. С. 64. № 30; Достопамятные сказания. С. 146. № 16).

881. Идя в храм, авва Аммой не позволял ученику идти рядом, ибо боялся праздного слова

См. также: Молчание

Сказывали об авве Аммое. Когда он ходил в церковь, то не позволял ученику своему идти рядом, но приказывал следовать вдалеке. Если ученик приближался, чтобы спросить о чем-либо, Аммой, дав ответ, немедленно отсылал от себя, говоря: "Не позволяю тебе оставаться близ меня по той причине, чтоб в нашу беседу о душевной пользе не вкралось праздное слово." (Еп. Игнатий. Отечник. С. 66. № 1).

882. Во время душеспасительной беседы старцев вокруг них пребывали Ангелы; во время же празднословия — кабаны-демоны

См. также: Беседа душеспасительная

Между святыми старцами был муж великий, которому Христос даровал такую благодать, что он по действию Святого Духа видел то, чего другие не видят. Он сказывал, что однажды сидели многие братия, разговаривая между собой. Когда разговор шел душеспасительный и приводимы были для назидания изречения из Священного Писания, тогда стояли между братиями святые Ангелы, на лицах их сияла радостная улыбка, они с удовольствием внимали беседе о Господе. Когда же разговор переходил к предметам суетным, Ангелы огорчались и тотчас отдалялись от беседующих, в среде которых появлялись нечистейшие кабаны, покрытые струпьями, и ходили вокруг них. Это были демоны, они принимали вид кабанов и увеселялись пустословием и многословием монахов. Увидев это, блаженный старец ушел в свою келию и в продолжение всей ночи плакал: стенания и слезы изливались из его сердца о горестном недуге братии. Он увещевал и наставлял отцов и братии по монастырям: "Охраняйтесь, братия, от многословия и суетных бесед, от которых рождаются для души вред и погибель." (Еп. Игнатий. Отечник. С. 456. № 39).

883. Старец никогда не дремал во время духовных бесед, но тотчас погружался в сон, если начиналось пустословие

См. также: Беседа душеспасительная

Авва Кассиан рассказывал о неком старце, живущем в пустыне, что он умолил Бога даровать ему, чтобы никогда не дремать, когда идет духовная беседа, но тотчас погружаться в сон, если кто станет злословить или пустословить, чтоб это не доходило до его слуха. Он говорил: "диавол старается о пустословии (между людьми), и оно есть враг всякого духовного назидания," — указывая при этом на свой пример. "Когда я, — говорил он, — беседовал с некоторыми братиями о пользе, на них нападал такой глубокий сон, что они не могли двигать веждами. Желая обнаружить действие демона, я заговорил о пустом предмете. Они обрадовались, и сон тотчас прошел. И сказал я: "Пока мы рассуждали о духовных делах, очи у всех вас отягчены были сном. Когда же вышло (от меня) праздное слово, все вы с охотой проснулись. Поэтому прошу вас, примечайте действие лукавого демона, внимайте самим себе, берегитесь дремоты, когда делаете или слушаете что духовное." (Древний патерик. 1914. С. 36. № 4).

884. Старец, сопровождавший иноков, ехавших к авве Антонию Великому, не одобрил их многословия

Однажды братия из Скита пошли к авве Антонию. Войдя на корабль, чтобы отплыть к нему, встретили они одного старца, отправлявшегося в ту же сторону. Братия не знали его. Сидя на корабле, говорили об изречениях отцов и из Писания, рассказывали также и о своих рукоделиях. Старец все молчал. Только на берегу они узнали, что и старец направляется к авве Антонию. Когда они пришли к Антонию, он сказал им: "Доброго спутника нашли вы в этом старце." Сказал и старцу: "Добрых братии и ты нашел, авва." — "Они хороши, — отвечал старец, — но у них двор не имеет ворот: кто хочет подходит к стойлу и отвязывает осла." Это сказал он потому, что они говорили обо всем, что только приходило им на ум. (Древний патерик. 1874. С. 55. № 1; Достопамятные сказания. С. 7. № 18).

885. Сторож храма сподобился видения, что инокиня, проводившая честную жизнь, но невоздержанная на язык, похороненная в этом храме, была наполовину опалена огнем

См. также: Ад; Муки вечные

Была некая инокиня в стране Тавенисийской. Она проводила честную жизнь, но часто празднословила и, вообще, была очень невоздержанна на язык. Когда она скончалась, то, как жертвовательница, была погребена в церкви. Что же случилось? В первую же ночь по ее погребении церковный сторож, сказано, по Откровению Божию увидел умершую выброшенной перед жертвенником, и половина тела ее казалась горевшей, другой же половины ее тела огонь не коснулся. Утром сторож показал всем бывшим в храме на место, где умершая инокиня показалась ему горевшей, — мрамор на том месте оказался опален. "Сею вещию, — заключается повествование, — яве показася, яко ихже греси не отпущени суть, но убежать суда и от священных мест помощи не могут улучити." Отсюда следует, что умершая в загробной жизни осуждена за свой язык, а потому празднословцы и не должны говорить, что слова — вода и что им в Будущей Жизни за празднословие ничего не будет. (Прот. В. Гурьев Пролог. С. 377).

См. также: Труд № 1156.

См. также: Гордость № 188; Смирение № 1037.

886. Инок, украшенный многими добродетелями, допустил превозношение; был обольщен демоном, явившимся ему в виде жены, и, оставив пустыню, ушел в мир, где предался греху

См. также: Гордость; Демонские козни; Падение

Авва Иоанн поведал: "Жил у нас в соседней пустыне инок. Жилищем ему служила пещера. Это был муж великого воздержания, добывавший себе дневное пропитание трудом рук своих. Все время — день и ночь — он проводил в молитве, словом, его украшали все добродетели души. Но, возгордившись столь отрадными успехами, он стал уповать на свое мнимое совершенство, а не на единого Бога и себе самому ставил в заслугу свои добродетели. Заметив такое превозношение духа, искуситель тотчас подступил к нему и расставил для него сети. Однажды к вечеру он явился в виде прекрасной женщины, которая будто бы заблудилась в пустыне. Как бы утомленная после страшного труда она подошла к входу в пещеру. Гостья бросилась к ногам отшельника и умоляла сжалиться над ней. "Я укрывалась в пустыне, но ночь застигла меня, несчастную. Позволь мне отдохнуть в уголке твоей пещеры, чтобы не сделаться добычей зверей." Под предлогом сострадания инок ввел ее в глубину пещеры. "Зачем же ты блуждала по пустыне?" — спросил ее отшельник. Она очень ловко выдумала причину и, рассказывая, примешивала к речи тонкий яд ласкательства и женского обольщения. Выставляя себя то невинной, достойной сожаления жертвой, то выражая нужду в покровительстве, она очаровала душу отшельника изяществом и красотой речи. Мало-помалу, пересыпая увлекательный разговор шуткой и смехом, она шаловливой рукой стала касаться подбородка и бороды инока, и все это со скромным видом почтения. Под конец она все нежнее поглаживала его затылок и шею. Что ж дальше? В конце концов воин Христов очутился в плену. В сердце его закипела страсть, забушевали волны плотской похоти. Позабыл он и свои подвиги, и свои обеты, и свое назначение. Вот он в глубине сердца уже отдается сладострастной похоти, в тайниках своих помышлений — уже в преступной связи с нечистой страстью. Глупый, он наклоняет выю и становится, как… конь, как лошак несмысленный… (Пс. 31:9). Вот он уже готов броситься в постыдные объятья, как вдруг женщина, подобно легкой тени, с ужасающим воплем исчезает из его объятий. Тогда множество злых духов слетелось на это зрелище с громким воплем, со злыми насмешками: "А! Это ты, возносившийся до небес, теперь низринулся до ада! Теперь понимаешь слова:…всякий возвышающий сам себя унижен будет (Лк. 14:11). Тогда он, как бы помешавшись в уме, не вынося позора обольщения, обманывает сам себя еще сильнее, чем был обманут демонами. Вместо того, чтобы подумать о восстановлении своего духа, о возобновлении борьбы, вместо того, чтобы искупительными подвигами — слезами и сокрушением сердца — изгладить вину прежнего самопревозношения, он, в отчаянии, предался, по слову Апостола, всякой нечистоте с ненасытимостью (Еф. 4:19). Вернувшись к мирской жизни, он сделался добычей диавола: теперь он избегал даже свидания со всеми святыми, чтобы кто-нибудь спасительными советами не извлек его из погибели. Разумеется, если бы он пожелал, как прежде, вести воздержную жизнь, он, без сомнения, возвратил бы прежнее достоинство и благодать." (Руфин. Жизнь пустынных отцов. С. 15).