— Морис! Что ты говоришь?

Мальчик закричал:

— Катарины нет — она мертва!

Подскочив к нему, я ударила по лицу. Сердце замерло — что натворила? Что со мной?

— Что с тобой? Ты сошел с ума! Прекрати говорить такое. Я жива. Жива!

— Она мертва!

Он начал вырываться из моих рук, повторяя: мертва, мертва. Я прижала его к себе, чувствуя, как начинают вздрагивать его плечи. Что со мной происходит? Со времени смерти Адаис, я так и ни разу не поговорила по душам с Морисом. Забыла? Нет, не хотела говорить, потому что не знала, как помочь: что сказать, что сделать. Морис же сильно переживал смерть сестры, нуждался в поддержке, которую мог получить только от меня. Что же я за существо? В кого превращаюсь? В жестокую Государыню. Что во мне осталось от той прежней Катарины, правильно ли делала — полностью избавляясь от нее? Даже сейчас думаю, задаю вопросы, не чувствую. Мальчик плакал, до тех пор, пока не уснул. Я положила его на своргу и села рядом. Мне надо делать выбор. Если останусь здесь, то окончательно превращусь в Государыню. В ту, которая не чувствует, нет, правильнее сказать боится чувствовать, боится боли от потерь, разочарования и предательства, готовая на все, чтоб добиться своего. Стена, воздвигнутая ею для защиты от окружающего мира, превратилась в тюрьму и если останусь — станет целью, станет мной. Не хочу. Хватит. Как я могла забыть, что несу ответственность за тех, кого полюбила, и кто полюбил меня? Нельзя больше прятаться от них, от мира — пора делать выбор. Они должны жить любой ценой, даже ценой моей жизни. Пора думать о ком-то другом, кроме себя.

Шум прибоя ласкал слух. Я закрыла глаза, наслаждаясь чувством свободы. Где-то вдали запел тарга. Басовитые его рулады заглушили остальных певцов и те смиренно затихли. Отрог хмуро оглядывал прохожих, выискивая среди них тех, кто мог мне навредить, чтоб заранее обезвредить, но его грозный вид отпугивал всех без разбору. Чарма, скрывающая лицо, позволяла мне спокойно добраться до порта, в ожидании прибытия корабля — ментальная передача иформации добавляла еще один плюс к магическим способностям. Получив подтверждение, я решила встретить изгранцев, не привлекая домовских. Огни маяка разрезали ночные сумерки, прокладывая золотую дорогу по волнам морским к гавани тихой, только розоватая дымка напоминала о царствование утра. Мне хотелось посмотреть на тех, кто был послан нам на помощь. Вот корабыль вошел в гавань, пришвартовался — грубые выкрики моряков смешались с криками гулящих женщин, гиканьем обезьян и криком чаяк. Руки задрожали, выражая мое волнение. Почему-то, несмотря на то, что столько времени пыталась быть взрослой, хотелось по-детски сильно поверить в чудо: вот сейчас по трапу спутиться Кетан, улыбнется, возьмет за руки и вновь для меня исчезнет весь мир, кроме него. В ярких отстветах факелов на землю ступило пятеро людей, закутанных в черные плащи. Один из них остановился, что-то обсуждая с Красным носом — капитаном "Быстрой длани", известного морсокого бродяги и в Орхоне и в Изгране — бывшего моего "хозяина". Не узнать его нельзя: огрубевший, красный шрам через переносицу выдавал за несколько шагов. Пожав руку Красного носа, изгранец присоединился к остальным. Их должен был встретить провожатый: один из слуг или домовской низкого звания, но мне повезло перехватить изгранское послание раньше всех. Кивнув Отрогу, я направилась к магам. Они не обращали на меня внимания, пока не подошла ближе. Только тогда, тот же изгранец, который общался с Красным носом, вышел вперед и спросил:

— Вам что-то надо?

Я мысленно усмехнулась — за такое обращение хотя бы к жене одной из князей чужеземцы были бы наказаны штрафом, а то и похлеще. Отрицательно качнув головой, сделала знак следовать за мной. Отрог тут же пристроился мне за спину. Его вид подействовал на прибывших магов так же, как и на остальных. Они замерли, некоторые даже сложили пальцы в знак Силы — что-то изгранцы пугливые стали. Чтоб не произошло ничего не поправимомого, я тихо произнесла:

— Он со мной. Следуйте за нами. — Но чужеземцы даже не собирались подчиниться, все так же настороженно наблюдая за Отрогом и за мной.

Устало вздохнув, я достала перстень-печать Государя, теперь мою, и протянула, по-видимому, их командиру. Тот откинул капюшон и внимательно всмотрелся в символы, выбитые на белом золоте. Стоячий воротник красного цвета, медные волосы и удлиненные уши — альв, к тому же красный мастер. Что это значит? Они узнали, где я? Страх липкой паутиной накрыл тело. Успокойся — все в порядке. Они не знают кто ты, кем стала. Даже если узнают, то не смогут причинить вреда, потому что ты теперь не просто черный мастер, сбежавший из Академии, нет — Государыня, правительница Орхана.

— Теперь вы довольны?

Альв кивнул головой, отдал печать и подал знак следовать за мной. Мы быстро преодолели узкие улочки порта, и вышли на площадь. Надо признать, что столица Орхана — Орхон — чем-то напоминала Изгран, может поэтому я так быстро привыкла к этой стране. Изгранцы молчали: не спрашивали куда направляемся, кто я, просто шли за мной и настороженно оглядывались по сторонам. Их отношение к орханцам, как враждебным дикарям напрягало и обижало, хотя я сама тоже была не из этих мест. Чего хотела добиться, сама встретив магов? Увидеть их без "масок", узнать какие они на самом деле. Хорошо, что додумалась прикрыть ауру защитным куполом, а то было б интересно, как они отреагировали, узнав кто перед ними. Несколько минут назад боялось этого, а теперь строю догадки — мда, иногда сама себе удивляюсь. Вскоре мы вышли на улицу "богачей" — вроде так ее назвал Отрога и направились к "Тихой заводи". Там в отдельной комнате изгранцев ждал накрытый стол, а так же хорошие комнаты и приятная обслуга. Альв отдал приказы, снял плащ и уже был готов пойти к хозяину гостиничнего дома, когда я его остановила.

— Не стоит, все уже оплачено.

Красный мастер нахмурился, хотел возразить, но посмотрел мне в глаза и произнес:

— Когда мы можем встретиться с Государем?

— Никогда.

— Что? — он вновь напрягся.

— Государь погиб, вместо него правит Государыня, его Первая жена. С ней вы встретитесь завтра.

Альв удивленно застыл, затем оглянулся на одного из магов. Тот тоже скинул плащ. Сердце мое замерло — передо мной стоял Кетан. Немного осунувшийся, но столь же красивый, как и раньше. Стало не хватать воздуха. Он посомотрел мне в глаза, казалось, прожигая насквозь, как тогда в таверне, но взгляд его изменился, стал другим — чужим. Некая теплота, которая иногда проскальзывала в нем, исчезла, осталось безразличие, равнодушие что ли. Что с ним случилось? Мне захотелось тут же снять чарму, сказать, как долго ждала его, как надеялась, что вернется, а вместо этого дала знак Отрогу уходить. Кетан остановил меня и спросил:

— Когда Государь умер?

— Месяц назад.

— Как?

— Об этом вы сможете расспросить саму Государыню.

Кетан так же нахмурился, как и альв, только по иной причине. Он внимательнее всмотрелся в меня, как будто желая заглянуть под чарму.

— Как вас зовут?

— Мое имя вам ничего не даст.

— И все же — кто вы? Почему у вас такое правильное произношение именно голаденского, даже не общего?

— Государыня считает, что наше будущее за торговлей нетолько с Изграном, но и остальными государствами острова "Сердце мира". Поэтому она заставляет своих слуг учить голаденский, даже с помощью магии.

Кетан задумался, а я же, пока он не задал еще вопросов, попрощалась и выскочила на улицу. От волнения покраснели щеки, глупая улыбка расцвела на лице. Не знаю, что принесет мне встреча с Кетаном и что означает его сотрудничество с Академией, но я была счастлива. Не помню, как добралась до дома и попала в свою спальню. Хотелось петь, танцевать. Быстро переодевшись, я налила себе вина и подошла к окну. Кетан… он здесь. Как долго прошло с тех пор, как видела его в последний раз — год? Да. Думал ли он обо мне? Почему не приплыл раньше, ведь у него была часть амулета — он знал, что я жива и не искал. Забыл? Мне захотелось плакать, но губы все равно улыбались — несмотря на боль, в душе росло что-то нежное и теплое: солнечное. В дверь постучались. Кто это может быть?