Я ошарашено смотрела на него.

— Кетан! Ты знал, что мне угрожает опасность, но не защитил меня. Для тебя было важнее поймать этих… нарушителей спокойствия Академии.

Он, смотря мне прямо в глаза, произнес:

— Да, Катарина, для меня это было важнее.

Отшатнувшись от него, я спросила:

— Почему?

— Академия — это моя жизнь, она подарила мне то, чего не было снаружи, в мире окружающем ее. И если размеренная жизнь Академии будет поставлена под угрозу, то я буду в первую очередь беспокоиться об этом.

Надеясь найти подтверждение тому, что он врет, я с надеждой вглядывалась в его глаза. Но мои попытки оказались безрезультатными. Обняв себя за плечи, я склонила голову, не желая его больше видеть. Наступило молчание, которое изредка прерывалось свистом ветра, пригибающего голые ветви деревьев. Волосы растрепались, падая на лицо, а волосы Кетана образовали черный ореол, как будто это исчадие Ворфа стояло передо мной. Накинув себе на голову капюшон, я произнесла:

— Мне уже пора.

— Подожди…

Я остановилась, зная, что не сдвинусь с места ни за что на свете… Пока не услышу то, что он хочет мне сказать.

— …Будь осторожна. Мы подозреваем их в краже заклятия стрелы Иврира, но их вина еще не доказана. Я… надеюсь, что вы больше не будете делать необдуманных поступков.

Во мне воспылал гнев, который смешался с болью от обиды, нанесенной им:

— Ты не в праве мне что-либо указывать! У меня своя голова на плечах.

После этих слов я побежала, боясь, что он увидит слезы, потекшие из глаз. Ветер иссушал их, оставляя за собой лишь следы на щеках. Буря эмоция так захватила меня, что не заметила идущего навстречу альва. От сильного толчка тело едва не оказалось на земле, но меня подхватили и не дали упасть. Приподняв голову, я заметила изумрудного цвета глаза, золотистые локоны на высоком лбу, слегка полноватые резко очерченные губы, которые изогнулись в приветливой улыбке. В этом альве я узнала Риваола — моего давнего собеседника в Тайном Склепе. Он мягко поддерживал меня под руку, вглядываясь в лицо. Я попыталась вырвать локоть из его рук. Риваол удивленно посмотрев на меня, разжал пальцы. Понимая, что только что совершила грубый поступок, я улыбнулась.

— Простите, не хотела вас обидеть.

Он отрицательно покачал головой.

— Вам не за что просить у меня прощения. Это я задумался и не заметил вас. Но я вижу, что вы плакали.

И он нежно коснулся моих щек, проведя по следам, оставшихся от слез. Не зная, что делать, я стояла не шелохнувшись.

— Все в порядке. Просто… соринка в глаз попала.

Риваол понимающе улыбнулся. Покраснев от смущения, я склонила голову, чтобы скрыть лицо.

— Я слышал о нападении, произошедшем на вас. Ирион уже схватил ваших обидчиков. Они будут представлены перед Судом. Скорей всего они будут отчислены.

Я удовлетворенно кивнула. Заметив это, он произнес:

— Вы не испытывает жалости к осужденным.

— Они это заслужили. Им было известно, на что они идут.

Риваол снова внимательно вгляделся в мои глаза.

— Ощущение превосходства над другими — это тот мост, который некоторым не под силу пройти не спотыкнувшись. Сила она влечет, завлекает и кто не сумеет контролировать тот будет поглощен ею. И он будет использовать свой Дар не для улучшения жизни, а будет жить лишь для достижения еще большего могущества — это ведет на путь тьмы.

От его ладони полилось тепло, которое начало меня успокаивать, убаюкивать, заглушая злость, гнев, ненависть.

— Вам известно, что есть два пути и кто сказал, что один из них ошибочен…

Это промелькнуло в моем мозгу, когда, чуть не засыпая, склонилась в его объятия. Мне было неизвестно почему, но стало так уютно, спокойно… Затем, опомнившись, где я и в компании кого, быстро отскочила, извиняющие улыбаясь.

— Простите меня, я не хотела доставлять вам беспокойство.

В ответ Риваол склонил голову и прошептал:

— Вы не причиняете мне беспокойство. Спокойной ночи, вам, виэль Катарина.

И он растворился в темноте.

В ту дивную ночь я еще долго сидела в раздумьях на ступенях Жилища. Звезды лили свой загадочный свет, и все мои вопросы были обращены к ним, но они не отвечали. Лишь когда по мшистой стене стал красться рассвет, я вернулась в свою келью и обессиленная, провалилась в сон…

Разбудил меня полуденный звон, исходивший с высокой деревенской колокольни, предназначенной для созыва населения на работу, обед и предупреждения о нападении врага. Все это можно было узнать по тону звучания колоколов. Этот звал к обеду. С ужасом обнаружив, что пропустила утренние занятия, я стала искать во что одеться, но кроме аккуратно сложенной черной одежды ничего более не обнаружила. Зато на столе уже ждал теплый обед. Это повергло меня в удивление, так как преодолеть защитное заклятие на двери мог только красный мастер.

Сбежав по лестнице и вылетев из дверей, я чуть не сбила с ног мастера Ириона. Ответив на мое приветствие, он сообщил, что Совет мастеров ждет меня.

Красные мастера огня сидели за круглым столом в зале советов. На нижних ступенях сидели полукругом черные. Перед ними стояла я. Десятки глаз были устремлены на меня, чего-то ожидая. Любопытство, скептицизм, оценка читались в них. Самый старый из мастеров встал и попросил меня повторить Хвост Дракона, который вчера был использован.

"Если размеренная жизнь Академии будет поставлена под угрозу, то я в первую очередь буду беспокоиться об этом" — синее пламя охватило мою руку, когда я, упав на одно колено, хватила ею об пол, стены зала Советов сотряс мрачный гул. Некоторые мастера переглянулись, другие возбужденно зашептались, но по знаку старца в красной мантии все смолкли.

— Отныне, виэль Катарина, ты черный мастер. Носи же с честью свое одеяние и пусть разум твой будет спокоен, сердце холодно, а руки горячи.

Кетан и Ирион были последними, кто подошел поздравить меня. Вместе с ними я покинула зал Советов.

Солнечный свет заливал Ристалище. Шум и пыль, составляли неотъемлемую его часть и создавали особую атмосферу во время занятий. Мы увлеченно фехтовали с Ирионом. Наполовину в шутку, наполовину всерьез среди учеников бытовало мнение, что среди черных не будет ему равных пока, наконец, он не станет красным мастером. Но, как водится, будучи асом в бою, он слабо владел магией. Он с удовольствием замечал, что я делаю успехи, и его труды не пропадают даром, хотя для такой оценки мне пришлось очень сильно постараться. В такие моменты во мне просыпалась благодарность отцу за его уроки, с детства, научившие меня уважать и чтить клинок.

Ириона отозвал ученик в зеленом одеянии. Обрадованная подаренной мне передышке я присела прямо на выстланный соломой пол, упершись лбом на руки, сомкнутые на рукояти. Кто-то, шурша соломой, остановился рядом со мной. Подняв голову, увидела перед собой девушку в зеленом. На лице ее читался вызов, и я не стала ей отказывать, хотя тело до сих пор болело после схватки с Ирионом. Мы стали в стойку. Первые минут я спокойно отбивала ее довольно неумелые атаки, пока ее подруга не напала на меня со спины. Услышав ее шаги сзади, сделала вид, что не замечаю надвигающейся опасности. Их подлый поступок породил во мне ярость и коварство. Сбив с ног ударом во внутреннею часть колена ту, что подходила сзади, я описала полукруг и выбила мощным ударом клинок у своей опешившей соперницы. Затем со злостью приставила острие к горлу. Я чувствовала, что не могу контролировать гнев, пылавший во мне ярким пламенем. Он сжигал изнутри, требуя освобождения. Казалось, что время остановилось: ярко-красная капля медленно скатывалась к земле. Можно было заметить, как она светится в лучах солнца, искрясь как драгоценный камень, слегка повернув голову, можно так же было заметить, как исказилось лицо Ириона, как он так же как эта капля медленно, слишком медленно приближался ко мне. Из-за того, что моим вниманием завладел Ирион, я не увидела того, кто отдернул мою руку с клинком от шеи девушки и резко оттолкнул в бок. Время ускорило свой бег, и мне стали слышны крики черных мастеров, чтобы я бросила меч, и беспокойный ропот зеленых. Передо мной возник разгневанный Кетан, держащий мой меч в своих руках. Он молчал, но гнев и отчуждение его так были сильны, что это показалось намного больнее, если бы он сейчас начал обвинять меня. Я приподнялась, затем села заметив при этом злорадный взгляд соперницы, которая с притворным ужасом держалась за свою шею. Я исказила свои губы в улыбке, и она уже по-настоящему испугавшись, отшатнулась назад. Вскоре к нам приблизился Ирион, лицо его было искаженно в холодном презрении. Я смело взглянула ему в глаза, хотя чувствовала себя виноватой.