— Простите виэль, что мне пришлось побеспокоить вас в этот праздничный день, но я должен сообщить вам, что за мной уже несколько дней идет слежка.

— Что вы хотите этим сказать?

— Мне кажется, что кто-то узнал о нашем желании зах…

— Что вы имеете в виду, вирт?

— Я хочу сказать, что необходимо прекратить все наши действия направленные против наместника и постараться не высовывать свой нос, пока все не утихнет…

— Как вы трусливы, вирт. Могу предположить, что это ваша излишняя беспечность привела к таким последствиям. В любом случае уже ничего нельзя исправить или остановить. Вы начали это, вы это и закончите! Вам ясно?! Вам уже все равно не избежать проблем. Все могут подтвердить, что это вы старались свергнуть Его высочество Атиуса Костонелло, заставив купцов выступить за заключение мирного договора с артейцами…

— Но это же вы…

— Я вас не знаю и знать не хочу, если вы не справитесь с поставленной вам задачей. Но, а если вздумаете кому-то рассказать о наших деловых взаимоотношениях, то поверьте, что смерть от меча вам покажется наслаждением по сравнению с той, которая будет избрана для вас мной.

После этих слов наступила тишина, тут же нарушенная заверениями… Сколиса Тикори в преданности неизвестной особе. Я затаила дыхание в надежде услышать ее имя, но оно так и не прозвучало. Послышались шаги, и вскоре в одном из проемов в стене показался, как я и предполагала, Сколис Тикори своей собственной персоной. Страх разоблачения сковал тело, хотя мне все же удалось заставить себя вжаться в зелень "стены", чтоб не быть замеченной, при этом благодаря Арикона за то, что на мне было черное платье. Не обратив на меня никакого внимания, купец прошел мимо и завернул за угол. Из моего горла вырвался вздох облегчения. Я хотела незаметно посмотреть кто эта женщина, когда услышала голос Кетана:

— Зачем ты меня звала?

— Я хотела поговорить с тобой наедине.

— Зачем?

— Нам есть, что обсудить.

— Уже нет, Мариана. Мы сказали друг другу все, что хотели…тогда в Академии.

— Кетан разве ты не можешь, наконец, простить меня? Прошло так много времени с тех пор.

— Всего лишь семь лет — это не так уж много для меня…Ты ведь знаешь, кто я.

Раздался шорох одежды, затем все стихло.

— Не надо Мариана… Прекрати!

— Разве я не вызываю в тебе прежние чувства?

— Страсть? Нет, Мариана. После твоего решения покинуть Орде, ты мне стала безразлична.

— Ты ведь знаешь, что мне не удалось достигнуть красного мастерства, поэтому и ушла! Ты должен меня понять.

— Ничего я тебе не должен! Ты всегда желала власти. У тебя был выбор: остаться со мной или заменить погибшего отца на посту советника. Не старайся теперь получить то, что тебе уже не принадлежит.

— Мне было не под силу что-либо изменить — я старшая в семье.

— Ты могла помочь своему брату занять этот пост.

— Кетан… ведь я могу помочь тебе.

— Что ты имеешь виду?

— Мне стало известно, что тебя и эту недоучку преследуют красные мастера. Если ты согласишься быть со мной, я смогу устроить тебя на должность придворного мага, отправив вирта Юдома в заслуженную отставку.

— Не смей называть ее так!

— Кого?! Эту девушку, которая якобы является дочкой близкого друга вирта Вармора, а на самом деле ничего не умеющая горе-магичка? Она тебе не безразлична?

— Не твое дело, Мариана! Кстати, почему ты так уверена, что Его высочество Атиус Костонелло послушается твоего совета относительно вирта Юдома?

— Если ты присоединишься ко мне, то ты уверишься в моих возможностях.

— Мой ответ — нет, Мариана. Мы сможем справиться с той ситуацией, в которой оказались, сами.

Ее голос резко изменился, когда она вновь заговорила:

— Отлично, Кетан! Но если ты будешь нуждаться в помощи, не обращайся ко мне. — От ее слов веяло больше обидой и печалью, чем местью.

— Как пожелаете, виэль Ришель.

Раздались приглушенные шаги, и вот мне пришлось вновь прятаться, чтоб не быть замеченной Кетаном. Как только он исчез за поворотом, Мариана горько заплакала. Мне стало жаль ее, так отчетливо слышались в рыданиях ноты отчаяния, боли и одиночества. Стараясь не создавать шума, я направилась к выходу из лабиринта. И надо было мне задеть при этом одну из веток, которая издала такой шорох, что только глухой мог не услышать, а Мариана Ришель увы не была с дефектом слуха. Она застала меня в попытке слиться со стеной, чтоб стать не заметной для постороннего взгляда.

— Что вы здесь делаете? — надо отдать ей должное — ледяной тон, которым это было сказано, свидетельствовал о высшем умении держать себя в руках.

— Простите меня, виэль за то, что побеспокоила вас, но вышло так, что я заблудилась. Вы не подскажете, как выбраться из этого лабиринта?

Приподняв бровь, Мариана переспросила:

— Заблудились?

Я кивнула головой, тайно надеясь, что она поверит. Откинув со лба черную прядь волос, которая резко выделялась на слишком бледной коже, Мариана сощурила карие глаза и усмехнулась:

— Я как раз сама хотела покинуть это место — так, что следуйте за мной.

За то время, которое прошло, пока мы не выбрались из лабиринта, виэль Ришель ничего больше не произнесла.

— До свидания, виэль Белфор. Было приятно с вами встретиться.

Она произнесла эти слова таким тоном, что показалось, что она скорее б задушила меня, чем по-настоящему имела это виду. Я подождала, пока Мариана исчезнет из поля зрения, и только после этого последовала за ней.

Я не желала верить в то, что виэль Ришель была инициатором заговора. Несмотря на ее жесткий, скорее всего жестокий нрав, мне было жаль ее, и я совсем не хотела, чтоб ее убили. Значит, мне не стоит сообщать вирту Вармору или вирту Тагорету о том, что удалось узнать, хотя… вряд ли виэль Ришель так же поступила бы на моем месте. От мыслей меня отвлек шорох за спиной. Я резко остановилась и обернулась. Как раз в этот момент меня атаковал мужчина, в котором я узнала того, кто приставал в таверне. Из-за неожиданности нападения, я не смогла оказать сопротивление Тэдди. Он повалил меня на землю и стал грубо лапать тело. Впервые в жизни я почувствовала себя настолько беспомощной, что слезы страха и отчаяния покатились по моим щекам. Зажав мне рот, он тихо произнес:

— Ну что ж "виэль" мы с тобой, наконец, встретились. Теперь ты не такая строптивая и смелая, как в первую нашу встречу.

Я попыталась вырваться из его цепких рук, но ничего не получилось. Навалившись на меня, он стал поднимать мои нижние юбки, стараясь добраться до оголенной кожи. Я вновь попыталась вырваться, и чтоб сломить мое сопротивление, он ударил меня по лицу. От удара в голове раздался звон.

— Такая мне ты больше нравишься!

С этими словами Тэдди впился в мои губы столь же грубым, как он сам поцелуем. После чего с нетерпением разорвал ткань платья на уровне груди и, достав кинжал, прижал его к шее.

— Знакомая ситуация?

Воспользовавшись тем, что Тэдди больше не зажимал рот, я, преодолевая свой страх, плюнула ему в лицо и произнесла:

— Пошел ты к Ворфу!

— Я уже в его объятиях "виэль"!

Он вновь ударил меня по лицу, при этом другой рукой еще сильнее прижимая к моей шее кинжал. Я с ужасом ощутила, как капля крови скатывается к груди. О, Арикон! Что же мне делать?! Когда Тэдии сжал мою грудь, доставляя мне невыносимую боль, я ударила его в пах. Он откатился в сторону, казалось, весь сжавшись от причиненной ему боли.

— Сука!

Вместо ответа, я ударила ногой ему в лицо, после чего попыталась вырвать из его руки кинжал, но он быстро придя в себя, ударил меня в живот. От этого удара из легких вырвался весь воздух, а внутри, казалось, все скрючилось от боли. Воспользовавшись тем, что я ослабла, Тэдди вновь повалил меня на спину.

— Мне приказали тебя убить, сука, так что не надейся вырваться из объятий смерти.

Я замерла, чувствуя опять на своей коже лезвие кинжала. Мне хотелось закричать, когда заметила Лиса, который осторожно к нам подкрадывался. Тэдди напрягся, ощущая мое замешательство. Понимая, что он может увидеть Лиса, я, преодолевая свое отвращение, поцеловала его. Этот поступок позволил шпиону Вармора подобраться к нам поближе, оттолкнуть Тэдди в сторону и ударить кинжалом прямо в сердце. Мужчина умирал медленно… и вот, наконец, раздался последний вздох и он затих. Лис помог мне подняться и, чувствуя дрожь в моем теле, обнял и прижал к себе. Я всхлипнула, после чего уже не сдерживая слез зарыдалась, ощущая как вместе с ними, из меня вытекает страх и ужас всего пережитого.