Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

354. «Пора! Уж тишина давно гнетет кошмаром…»

Пора! Уж тишина давно гнетет кошмаром,
Весь воздух до небес грозою заряжен,
И тучей сизою дымится, как пожаром,
         Отяжелевший небосклон.
Как жаждущий цветок, без бури сердце вянет.
Душнее и душней! Нет силы кровь унять.
Неужто небо нас опять грозой обманет,
         Неужто снова ждать и ждать!
Но больше ждать нельзя. Скорей бы тяжким громом
Разбилась тишина. Сквозь горы туч седых
Пробилась молния сверкающим изломом,
         И хлынул крупный дождь из них.
Пусть молния, как меч, в древнейший дуб вонзится,
Пусть слабых оглушит раскатом гулким гром,
И замертво падет, кто божьих гроз боится,
         И много гнезд снесет дождем.
Зато как всё потом вздохнет свежо и вольно!
Как птица, и цветок, и колос оживет!
Грозы! Скорей грозы! Дышать уж стало больно,
         И сердце в грудь, как молот, бьет.
<1903>

355. «Шарманка за окном на улице поет…»

Шарманка за окном на улице поет.
Мое окно открыто. Вечереет.
Туман с полей мне в комнату плывет,
Весны дыханье ласковое веет.
Не знаю, почему дрожит моя рука.
Не знаю, почему в слезах моя щека.
Вот голову склонил я на руки. Глубоко
Взгрустнулось о тебе. А ты… ты так далеко!
<1903>

356. «Я весною люблю одиночество…»

Я весною люблю одиночество;
Я весной лишь природу люблю,
В каждом вздохе я слышу пророчество,
В каждом звуке намеки ловлю.
Пусть ничто никогда и не сбудется, —
Мне восторги дороже всего.
Лишь в несбыточном счастие чудится,
Лишь в далеком светло божество.
Я весною брожу как потерянный,
Небо слушаю, землю, себя
И капризным волнам, неуверенный,
Отдаюся, грустя и любя.
В сладкой лени и детской беспечности
Никого ни о чем не молю.
Я плыву по волнам бесконечности,
Я весну одиноко люблю.
<1903>

А. А. КОРИНФСКИЙ

Поэты 1880–1890-х годов - i_013.jpg

Аполлон Аполлонович Коринфский родился 29 августа 1868 года в городе Симбирске в небогатой дворянской семье. Отец его. Аполлон Михайлович, кандидат естественных наук Казанского университета, много лет прослужил в должности городского судьи и мирового посредника, а затем поселился в своем имении, сельце Ртищево-Каменскнй Отколоток Симбирского уезда. Там и прошло детство поэта. Мать Коринфского, Серафима Семеновна Волкова, умерла в день рождения сына, и все заботы о судьбе осиротевшего мальчика легли на отца.

Родоначальником потомственных дворян Коринфских был дед поэта, Михаил Петрович, выходец из семьи арзамасского крестьянина-мордвина Варенцова, занимавшегося земледелием и мелкой торговлей. Выучившись грамоте у приходского дьячка, Михаил Варенцов бежал из дому, с помощью друзей-семинаристов поступил в Казанскую гимназию, с успехом окончил ее и за выдающиеся способности к рисованию был послан на казенный счет в Петербургскую Академию художеств. Избрав своей специальностью архитектуру, он при выпуске представил проект в коринфском стиле, за который получил большую золотую медаль и звание академика. Как отмечает в своей автобиографии Коринфский, император Александр I, присутствовавший на торжественном акте Академии, «заинтересовался личностью автора-художника и, узнав о его судьбе, повелел именоваться ему не Варенцовым, а Коринфским, собственноручно написав об этом на его конкурсном плане»[100].

Впоследствии многие считали литературное имя Аполлона Коринфского многозначительным псевдонимом в стиле «чистого искусства», не подозревая, откуда в действительности такая звучная фамилия у поэта, происходившего по прямой линии из мордовских крестьян.

Пяти лет Коринфский остался круглым сиротой, после смерти отца его воспитанием занялись родственники и гувернантки. Еще не умея читать, он заучивал наизусть стихотворения Фета, Майкова, Полонского, которых называл потом своими первыми поэтическими учителями.

В 1879 году Коринфский поступил в Симбирскую гимназию и был зачислен в первый класс — тот самый, что и девятилетний Владимир Ульянов (Ленин). «Семь лет волею судеб и в силу землячества, — писал Коринфский, — мне пришлось провести с ним в стенах Симбирской губернской гимназии. Оба мы — волжане симбирцы… Илья Николаевич Ульянов, отец его, был довольно заметным на губернском горизонте деятелем… И. Н. Ульянов являл собою живую силу на фоне плесневевшей от затхлой мертвечины провинциальной глуши. Один (старший) из его сыновей — Александр — пал жертвой старого режима, принеся многообещающую молодую жизнь на алтарь „погибающих за великое дело любви“ — к родине, к родному народу. Будучи студентом С.-Петербургского университета, этот питомец той же Симбирской гимназии принадлежал к тайной революционной организации, подготовлявшей государственный переворот в восьмидесятых годах, — был выслежен, арестован и казнен — „ad majorem Александра III gloriam“ (к вящей славе. — Ред.). Он шел в гимназии класса на четыре, на три старше нас с Владимиром.

Другой сын Ильи Николаевича — Ленин. Этим все сказано: комментарии были бы, при его всесветной известности, совершенно излишни в этих… „листках воспоминаний“»[101].

Сохранились свидетельства, подтверждающие, что в юношеские годы В. И. Ленин бывал у Коринфского, пользовался его прекрасной домашней библиотекой, вызывавшей восхищение школьных друзей. Библиотека эта помещалась в так называемом Языковском доме в Симбирске, где когда-то останавливался Пушкин. Здесь Владимир Ульянов мог получить книги революционных демократов, изъятые к 80-м годам из общественных библиотек, комплекты старых литературных журналов, произведения классиков мировой литературы и многие редкие книги, которые в Симбирске нелегко было достать[102]. Сам Коринфский указывает, что после гимназии он никогда не встречался с Владимиром Ульяновым и до выступления Ленина с балкона дворца Кшесинской в 1917 году не мог даже предположить, что Ленин и Ульянов — одно и то же лицо.

В старших классах гимназии Коринфский входил в литературный кружок и одно время издавал рукописный журнал «Плоды досуга». Гимназическое начальство довольно косо смотрело на эти «плоды», как и вообще на усиленное внеклассное чтение книг, не предусмотренных казенной программой. Это обстоятельство, между прочим, и послужило причиной досрочного выхода Коринфского из гимназии. Он решил бросить последний выпускной класс и сменить наскучившие занятия на свободный литературный труд. Вскоре после ухода из гимназии Коринфский заведовал симбирским отделением «Казанского листка».

вернуться

101

«Вечернее слово», 1918, 1 июня. Это едва ли не первые опубликованные воспоминания о гимназических годах В. И. Ульянова-Ленина, содержащие интересные подробности из жизни Симбирской гимназии 80-х годов.

вернуться

102

См.: Д. М. Андреев, В гимназические годы. — «Звезда», 1941, № 6, с. 7; Ж. Трофимов, Здесь каждый камень Ленина помнит… — «Наука и жизнь», 1969, № 8, с. 12–13.

97
{"b":"247351","o":1}