411. «Ни звезд, ни луны. Небеса в облаках…» Ни звезд, ни луны. Небеса в облаках. Ветер замер. В лесу тишина. Не дрогнет ни единый листок на ветвях. Эта ночь тайной неги полна! Ни слез, ни борьбы, позабыт мир земной, И одна лишь в душе земной благодать. В упоеньи так сладостно с нежной тоской Этой ночи безмолвно внимать! Она овладела таинственно мной… Ожидая чего-то, стою… Полновластная ночь, я один пред тобой! О, поведай мне тайну свою! 2 октября 1889 Близ станции Белой 412. У ОЗЕРА Усталый сын земли, в дни суетных забот, Средь мелочных обид и светского волненья, У озера в лесу ищу уединенья. Не налюбуешься прозрачной гладью вод: В ней словно тайная есть сила притяженья. Не оттого ль меня так к озеру влечет, Что отражается в струях его порою Вся глубина небес нетленною красою — И звезд полуночных лучистый хоровод, И утро ясное румяною зарею, И светлых облаков воздушная семья? Не оттого ль, что здесь, хоть и пленен землею, К далеким небесам как будто ближе я? 5 октября 1889 Близ станции Белой 413. ПРЕД УВОЛЬНЕНИЕМ В его глазах прочел я скорбь немую, Лишь он предстал впервые предо мной: Семью, и дом, и сторону родную Покинул он для жизни боевой. Прошли года. Всю силу молодую, Весь рьяный пыл он в долг влагает свой. Усердие и простоту святую — Как не любить в солдате всей душой? И я люблю с отеческой заботой; Но сжиться он едва успеет с ротой, Как подойдет срок выслуженных лет. Я с ним делил и радости и горе, А он печаль в моем прочтет ли взоре, Которым я взгляну ему вослед? 26 июля 1890 Красное Село 414. «Не вчера ли, о море, вечерней порой…» Не вчера ли, о море, вечерней порой К берегам ты ласкалось лукавой волной? В алом блеске зари не вчера ли Небеса голубые сияли? А сегодня косматой грядою валы, В грозном беге крутясь у прибрежной скалы, Бурно рвутся на приступ могучий, Обгоняя свинцовые тучи. В битве жизни не так ли и ты, человек, Терпишь зол и гонений мятежный набег? Но не вечны страданья и беды: Ты дождешься над ними победы. Верь, улягутся волны и завтра опять Будут берег любовно и нежно ласкать, Просветлеют небесные дали, И рассеются сердца печали. 28 августа 1890 Вайвара 415. ЗИМОЙ О, тишина Глуши безмолвной, безмятежной! О, белизна Лугов под пеленою снежной! О, чистота Прозрачных струй обледенелых! О, красота Рощ и лесов заиндевелых! Как хороша Зимы чарующая греза! Усни, душа, Как спят сугробы, пруд, береза… Сумей понять Природы строгое бесстрастье: В нем — благодать, Земное истинное счастье. Светлей снегов Твои да будут сновиденья И чище льдов Порывы сердца и стремленья. У ней учись, У зимней скудости прелестной, И облекись Красою духа бестелесной. 18 марта 1906 Павловск 416–417. НА ИМАТРЕ 1. Ревет и клокочет стремнина седая Ревет и клокочет стремнина седая И хлещет о звонкий гранит, И влагу мятежную, в бездны свергая, Алмазною пылью дробит. На берег скалистый влечет меня снова, И любо, и страшно зараз: Душа замирает, не вымолвить слова, Не свесть очарованных глаз. И блеск, и шипенье, и брызги, и грохот, Иная краса каждый миг, И бешеный вопль, и неистовый хохот В победный сливаются клик. Весь ужаса полный, внимая, гляжу я, — И манит, и тянет к себе Пучина, где воды, свирепо бушуя, Кипят в вековечной борьбе. 10 мая 1890 2. «Над пенистой, бурной пучиной…» Над пенистой, бурной пучиной Стою на крутом берегу, Мятежной любуюсь стремниной И глаз оторвать не могу. Нависшими стиснут скалами, Клокочет поток и бурлит; Сшибаются волны с волнами, Дробясь о недвижный гранит. И рвутся, и мечутся воды Из камня гнетущих оков, И молит немолчно свободы Их вечный неистовый рев. О, если б занять этой силы И твердости здесь почерпнуть, Чтоб смело свершать до могилы Неведомый жизненный путь; Чтоб с совестью чистой и ясной, С открытым и честным челом Пробиться до цели прекрасной В бореньи с неправдой и злом. 5 августа 1907 Иматра |