Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Федоров сочувствовал демократическому движению и живо откликнулся на события революции 1905 года, начиная с «кровавой страды» 9 января, которая, по его словам, «захлестнула все сердца, любящие Россию и ненавидящие гнет и насилие». В июне 1905 года Федоров послал Бунину письмо из Одессы, в котором подробно описал ход восстания на броненосце «Потемкин» и революционные настроения восставших моряков[97].

За годы первой революции Федоров выпустил три больших романа — «Земля» (1905), «Природа» (1906) и «Камни» (1907), имевших некоторый читательский успех. Кроме перечисленных, он в последующее десятилетие опубликовал еще около десятка романов и повестей, несколько сборников рассказов, две книги очерков («На Восток», 1904; «С войны», 1915), стяжав себе репутацию одного из самых плодовитых, хотя и второстепенных беллетристов.

Большая часть стихотворений Федорова была написана в 90-е годы и в начале 900-х годов. Затем его активность в качестве лирического поэта резко снизилась. Небольшой сборник Федорова «Сонеты» (1907) был встречен критическими замечаниями А. Блока в его статье «О лирике» [98] и еще более резкими суждениями В. Брюсова, выступившего тогда же с обзором новых поэтических книг[99].

Доживший до глубокой старости и почти забытый читателями, Федоров умер в 1949 году в эмиграции, в Болгарии, где он многие годы преподавал русский язык и литературу в гимназиях.

320. ЭЛЕГИЯ

Глухая ночь. Опять с страдальческой тоской,
Облокотись в немом бессильи на перила,
Стою я одинок над сумрачной рекой,
В гранитных берегах почившей, как могила.
Нет звезд, и далеко до утренней зари.
Ненастно… В два ряда, рекой темнозеркальной,
Горят таинственно и скупо фонари,
Как ночью факелы процессии печальной.
И на душе темно и больно, что прошла
Вся жизнь забитою и для других незримой,
Средь гнета пошлости, падения и зла,
В гранитных берегах нужды невыносимой.
Да, больно, тяжело, что нечем вспомянуть
Мне молодость и жизнь, отцветшую так рано;
Что сердце замерло, истерзанная грудь
Охвачена тоской, как дымкою тумана;
Что я, как инвалид, стремлюся на покой
И тускло над душой горят воспоминанья,
Как погребальных свеч тоскливое мерцанье,
Как мрачных фонарей убогое сиянье
Над этой сумрачной, безмолвною рекой.
<1889>

321–323. НА ВОЛЕ

1. «Костер погас. Чуть-чуть дымится…»

Костер погас. Чуть-чуть дымится
Полуостывшая зола.
На речку сонную ложится
Фатою тающею мгла.
Спит мой товарищ по охоте.
Беззвучен ночи плавный ход.
Лишь коростель скрипит в болоте
Да рыбка сонная всплеснет.
Порою выпь тоскливо охнет,
И снова — ласковая тишь,
И над рекою не шело́хнет
Ни лес, ни дремлющий камыш.
Всё спит. Но странное волненье
Мне сном забыться не дает.
А звезды сыплются с высот,
Как драгоценные каменья.
<1894>

2. «Заря! Восторженное пламя…»

Заря! Восторженное пламя
Ее победного огня
По небу стелется, как знамя
Вновь наступающего дня.
Бегут на запад ночи тени.
А горы в пурпуре давно,
Как непорочные ступени:
По ним на трон из райской сени
Подняться солнышко должно.
<1894>

3. «Солнце, солнце взошло!..»

Солнце, солнце взошло!
Над горою крутой
Засверкал, задрожал
Солнца луч золотой.
Пробежал по реке,
В темный лес заглянул,
И отвсюду пошел
Жизнерадостный гул.
«Солнце, солнце взошло!» —
Зашептали кусты,
И от счастья в лугах
Прослезились цветы;
Прослезились цветы,
И, проснувшись, земля
Гимн запела красе
Своего короля.
<1898>

324. «Где ты, молодость, с бурями шумными…»

Где ты, молодость, с бурями шумными,
С вдохновенными снами безумными,
С вешним трепетом жарких лучей,
С соловьями, с волшебными сказками,
С поцелуями, клятвами, ласками,
С целым морем огня и лучей!
То, что было тобою посеяно,—
Или вихрями жизни развеяно,
Или вырвано злою рукой,
Иль упало на почву бесплодную,
Иль загублено в зиму холодную,
Иль потоплено мутной рекой.
Ничего от тебя не осталося.
Над тобою судьба посмеялася.
А как пышно б расцвесть ты могла!
Да, на горе, вражда тебя встретила,
И ничья-то душа не ответила
На призыв твой средь мрака и зла!
<1895>

325. ОСЕННИЙ ВЕЧЕР

Багряным золотом на западе горя,
В поблекшей зелени огнем переливаясь,
Царицей вечера красуется заря…
Вокруг еще светло, но уж звезда, купаясь
В румяном зареве, затеплилась свечой…
Близка глухая ночь, забвенье и покой.
От поля сжатого, от скошенного луга
Пахнуло холодом. Недвижимый туман
Повис над озером. К теплу и ласке юга
Высоко журавлей пронесся караван.
На ветке близ меня раздался свист несмелый,
Вспорхнул зобатый дрозд, сорвался лист, шурша,
И замер старый лес, как замок опустелый,
И грустью странною наполнилась душа.
Весна моей любви! Весна моих мечтаний!
Из пепла серого былых очарований
Зачем так ярко вы блеснули в этот час,
Что слезы хлынули из глаз
И сердце горестно заныло от страданий.
<1895>
вернуться

97

См.: А. Бабореко, И. А. Бунин. Материалы для биографии, М., 1967, с. 95–96.

вернуться

98

См.: А. Блок, Собрание сочинений, т. 5, М., 1962, с. 158.

вернуться

99

См.: В. Брюсов, Новые сборники стихов. — «Весы», 1907, № 1, с. 73.

91
{"b":"247351","o":1}