– Ты хочешь сказать – он съест нас не сегодня, а завтра? Плохое утешение!

– Возможно, это завтра наступит лишь через год! Срок достаточный, чтобы подготовиться!

– Мы располагали не годом, а десятилетием! А разве мы готовы воевать с Римом?.. Твои сограждане лукавят, не надежны они! Нет, Боспору мериться силой с Римом не по плечу!.. Вот и подумай, каково мое положение!

– Выход есть, – заметил Асандр как бы вскользь, нехотя.

– Какой? – нетерпеливо спросил наместник, разгоряченный ванной и вином.

В бане становилось жарче: Рабы-банщики за стеной, куда выходили топки печей, усердствовали, зная, что владыка любит часами потеть в струях горячего, сухого пара. Асандр, чувствуя, что пот заливает его, стал сбрасывать с себя лишнюю одежду.

– Царственной особе, – ответил он просто, но многозначительно, – приличествует царственный же выход из любого обстоятельства!

– Царственный?..

Махар испытующе уставился черными глазами в благообразное лицо своего советника, сейчас покрытое росою пота, сбегающего струйками по бритым щекам.

– Да, милостивый владыка, царственный! Ибо лишь натурам великим, способным на подвиги и жертвы, непосильные простым смертным, доступны великие решения! Именно в час испытаний проявляется величие и богоравность души тех, кто избран богами!

– Слова твои красивы, но темны, как ночь!.. Не пойму, куда клонишь!

Асандр поднял брови с улыбкой.

– О Махар, ты все понимаешь куда лучше, чем я! Но играешь со мною, прикидываешься простаком!.. Однако, Махар, ты должен уже изучить меня и знать, что я тоже не так прост, и твоя игра в непонимание не введет меня в заблуждение. Уж кто-кто, а я знаю, чего стоят ум и проницательность Махара, унаследовавшего характер и размах мысли своего отца!.. Да будут милостивы к нему боги в час испытаний!..

Слова эти, сказанные с нарочитой непринужденностью, польстили самолюбию царевича. Он ощутил вновь утраченную уверенность в себе. И остро взглянул в лицо Асандру.

– Что ж, – сказал он снисходительно, – я знаю, что ты умеешь разгадывать мои скрытые мысли. Такой, как ты, достоин служить великому государю! А вот попробуй угадать мои мысли сейчас!.. Разрешаю говорить прямо, без обиняков!

Говоря это, Махар думал: «Интересно, что задумал этот двоедушный боспорянин?.. И какой выход он может предложить мне?..» При этом вспомнил о тайном совете жрецов и архонтов, о котором говорил ему Фрасибул.

Асандр с той же улыбкой и беззаботным видом налил вина в рог и начал смаковать его маленькими глоточками, думая при этом: «Неужели он пронюхал о том, что говорилось в храме?.. Возможно, он заманивает меня в ловушку? Или сам дошел до мысли о разрыве с отцом и хочет, чтобы я произнес эту мысль вслух?»

Асандр понимал, что наступил решительный миг. И как только он допьет последнюю каплю этого сладкого, красного, как кровь, вина, пустой рог наполнится вновь – настоящей кровью… его собственной.

Но отступать было некуда. Вино убывало и наконец кончилось. Рука с рогом опустилась. А Махар все смотрел черными, как маслины, глазами и был в этот миг похож на ястреба, нацелившегося на добычу, готового ринуться на нее. Его большой горбатый нос казался хищным клювом, а приподнятые плечи – сложенными крыльями.

– Я не колдун и не смогу отгадать твои мысли, – медленно начал Асандр. – И недостаточно мудр для их разумения! Не требуй от меня невозможного.

– Да?.. А я думал, что ты все знаешь через гадания Левкиппа, – с усмешкой заметил царевич.

Асандр понял намек, но только пожал плечами.

– По нашим законам гадать на царственную особу нельзя! Но мне известно, что все жертвенные гадания говорят одно: все преходяще, только Пантикапей будет жить в веках и главенствовать над другими городами царства!

– Что ж, гадание неплохое!.. Как ты мыслишь, имеет оно какое-либо значение для меня?

– И это ты знаешь лучше, чем я!.. Я же скажу: если хочешь быть впереди других и не свалиться в яму, выбирай коня крепкого и нестарого, который не изъезжен и не хромает!.. А с того коня, что запален и вот-вот рухнет на землю вместе с всадником, надо вовремя сойти!

– Ты полагаешь, что Пантикапей – это крепкий конь? А мне кажется, конь этот недостаточно выезжен, норовит сбросить седока! Брыкается, глазом косит!

– Страшен ли опытному наезднику норовистый конь? Наоборот, удалец находит удовольствие в укрощении ретивых скакунов! Ты сам говорил это!.. Зато на лихом, горячем скакуне ты умчишься далеко, и тому, кто загнал свою лошадку, не догнать тебя!

– Допустим, что это так. Но есть еще один всадник – Рим! И, пожалуй, тоже не на плохом коне!.. Как уйти от него?

– Опять-таки я недостаточно просвещен и затрудняюсь ответить тебе! Боюсь, что, услышав мои слабые суждения, ты просто рассмеешься и прогонишь меня! А мне не хотелось бы этого!

– Ничего, говори!

– Я убежден, – начал Асандр с глубокомысленным видом, – что дело Митридата – великое дело, угодное богам, – должно победить! Даже в случае полного поражения и смерти Митридата, когда он из земных богов перейдет в сонм богов небесных и будет взирать на дела наши из-за облаков.

– Да?.. Как же понимать твои слова? Уж не боги ли продолжат дело Митридата после его кончины? Боги не любят прямо вмешиваться в дела земные, у них много своих забот!

– Нет, великий Махар, не боги! Но у Митридата есть сыновья, и среди них первый и избранный – ты! Значит тебе и продолжать!

– Но что продолжать? Войну и отступление перед сильным врагом?

– Я сказал: продолжать дело, но не войну! Это разные вещи! Дело Митридата было в том, чтобы создать великое царство, он создал его! Вторым его шагом было завоевание мира! Этот шаг оказался преждевременным, Митридат споткнулся и упал! Он потерял половину своих владений и сам стал беглецом… Другая половина – в твоих руках! Это Боспор и вся Таврида! Это согласные с тобою скифы и сарматы! Это огромные земли, богатые, многолюдные! Так сохрани эту половину для себя, удержи ее от гибели и римского рабства!.. Ты наследник отца: так наследуй ему, ибо завтра наследовать будет нечего! Сегодня же судьба всех замыслов Митридата зависит только от тебя! Для этого требуется решение, не простое, но достойное сына великого Митридата!.. В этом решении лучшие люди Боспора поддержат тебя!..

Махар нервно поднялся с ложа с легкостью, которую, казалось, давно утратил. Он понимал, куда клонит Асандр, разноречивые чувства закипели в его душе. Он уже хотел сказать резкие, осуждающие слова этому двуличному человеку. Но сдержался, зная, что Асандр был на тайном совете в храме не случайно и сейчас ведет речь не только от своего имени. В ней отражается мнение больших людей Боспора. И все, о чем сейчас говорилось, завтра будет известно и может вызвать их ответные действия. Какие?.. Царевич понимал, что, проявив большое рвение в служении отцу, когда тот разбит и спасается в горах, он ухудшит свое положение, приблизит опасность разрыва с пантикапейской общиной. Боспорские архонты и жрецы сразу убедятся в том, что он полон решимости поддерживать Митридата до конца и готов разделить его печальную участь, увлекая за собою в бездну и Боспорское царство!.. Это было бы опрометчиво и могло ускорить развязку. Но и пойти навстречу лукавому советнику, так легко и просто согласиться с ним, казалось нелепым, оскорбительным!

– Ты был бы во многом прав, – ответил он, сдерживая волнение, – если бы моего царственного родителя не было в живых! Тогда я принужден был бы принять самостоятельное решение. Но государь жив, а я его наместник, связанный с ним клятвой верности!.. Наконец – я его сын и наследник! Как же я могу пойти на вероломство, отделиться от него, объявить себя самостоятельным правителем Боспора?.. А ведь ты к этому ведешь свои крамольные речи! Ты предлагаешь мне измену, не так ли?..

Асандр почувствовал, как волосы оживают на его голове. То, чего он так боялся, готово было свершиться. Он постарался овладеть собою и с беззаботным видом застарелого гуляки стал наливать вино в ритон, говоря: