Мы не прекратим поиски ни за что! Два десятка орудийных номеров — наших солдат — встретятся в этой деревне или в следующей. Если не все, то часть, хотя бы один, но сыщется непременно. Удрученный Васильев принялся за расчеты.

— Виной темнота... в Шкуратах мы потеряли три часа... Если их увели, то это произошло раньше, чем мы хватились... Полтора часа ушло на обследование Макеевки, не менее двух часов заняли расспросы в дороге... Мы двигались беглым шагом, значит, они недалеко, в двух-трех километрах. Пошли!

Поток людей стал редеть. Многие оседали в прибрежных зарослях, каких много на северном берегу реки Удай. Два лейтенанта, о которыми я разговорился, уверяли, что противник на дороге, которая подворачивала то в одном, то в другом месте к противоположному берегу. Мы осмотрели лесистые бугры, никаких результатов.

Люди останавливались ненадолго у колодца и устало брели дальше. Преобладает по-прежнему начальствующий состав.

Днем вести поиски легче. Но результат тот же. Никакого следа орудийных номеров. Никто не видел ни их, ни людей других подразделений 231-го КАП.

На участке дороги за селом Пески изредка проходили машины. В кузовах, на подножках теснились люди.

Следующее село называлось Постав-Мука. Возле школы — сборный пункт. Толпятся люди. Под деревьями — подседланные лошади. Во дворе — кавалеристы, полторы-две сотни. Они обслуживают сборные пункты — регулируют движение, несут охрану, дают справки.

Все те, кто шел со стороны Песков, останавливались, строились, и в таком порядке попадали во двор школы, С двух сторон стояли шеренги молчаливых командиров. Рядовой состав составлял отдельную небольшую группу. Старшие командиры, отдельно политработники, техники и интенданты направлялись к правой шеренге. Все остальные проходили в дальний конец и распределялись по подразделениям. Назначались командиры. В ожидании своей очереди мы слушали полковника-пехотинца, возглавлявшего работу на сборном пункте.

— ...созданные подразделения сохраняются в своем составе. Двигаться на село Городище, где сосредоточиваются все части войск, сохранившие боеспособность... будет объявлена дальнейшая задача. В западном направлении противник остановился в районе Пирятина. Южнее реки Удай действуют мелкие разведывательные группы моторизованных частей.

На душе стало легче. Утешает и то, что движение приобретало признаки организации.

— Становись! — подал команду капитан-артиллерист. — Оставлять свои места в строю запрещается, все знают? — он повернул строй.

— ...разрешите вопрос? — послышался голос.

— На ходу, — ответил капитан.

Строилось другое подразделение.

— А как же с огневыми взводами? — проговорил Васильев. — Товарищ капитан, разрешите вопрос, мы потеряли людей... — и начал объяснять.

— Почему молчал? — спросил капитан. — Выйти из строя!

Мы вернулись во двор, где собрался рядовой состав. Никого не нашли. Поиски продолжались. На окраине примкнули к группе, собранной из тех, кто спал под копнами слева от дороги. Возглавляли ее подполковник-пехотинец ж старший батальонный комиссар. Я видел обоих раньше во дворе сборного пункта. Группа довольно разнолика. Стало известно, что в районе села Постав-Муки командующий войсками Юго-Западного фронта со своим штабом продвигался к Городищу.

— Ну, в таком случае лучше держаться подальше от Городища... Крупные штабы притягивают не только авиацию... увяжутся и танки, — говорил человек средних лет с отпечатками утерянных прямоугольников на петлицах начальствующего состава.

— Где знаки различия? Почему позволяете себе обсуждать приказы? — прервал старший батальонный комиссар. — 1 Задача, поставленная подполковником, должна выполняться всеми... Вы обязаны пресекать нарушения воинской дисциплины, а не заводить такие разговоры. Вы кто такой?

Возмущенные люди требовали объяснений. Стоит ли ожидать развязки? В последние дни мы были свидетелями многих подобных сцен.

После очередного осмотра обочин мы вернулись на дорогу. Она шла по краю береговых зарослей. Позади послышался гул двигателя. Машина! На повороте она снизила скорость. Припомнив уроки вольтижировки[31], мы разом схватились за борт. На люди, сидевшие на дне кузова, стали отталкивать.

Толчок, и я влетел в кузов, почти одновременно с Васильевым.

Разбирательство происходило на ходу. Прежние пассажиры — люди тыловых служб — после непродолжительного сопротивления покинули кузов. Можно присесть.

Скорость стала увеличиваться. Машину трясло и бросало, вот-вот перевернется. Люди, шедшие по дороге, поднимали руки, угрожали оружием. Шофер не сбавлял скорости.

— Теперь-то мы их нагоним, — радовался Васильев. — Давайте начнем наблюдение. Вы справа... я слева...

Нашим надеждам не суждено сбыться и на этот раз. Не доезжая села Лесная Слобода, двигатель зачихал. Машина замедлила ход, остановилась. Из кабины вылезли сидевшие там люди — техник-интендант и шофер. Оба смутились. Что с ними?

Интендант, хватая ртом воздух, спросил, где люди, ехавшие в кузове. Шофер открыл капот.

— ...мы приносим извинения, — сказал Васильев, — прежние пассажиры предпочли сойти, не дождались остановки... Вы набрали такую скорость...

Интендант в замешательстве бормотал непонятные ругательства. Шофер поднял голову...

— ...Горючего нет... кончилось... принесу, — он с ведром торопливо пошел в село.

Интендант, залезший было в кабину, выбрался оттуда. В руках — шланг.

— Он забыл... это, — и отправился вслед за шофером.

— Гм, оба ушли, — Васильев заглянул в кабину. — Такой верзила... интендант. Ему пушку таскать, а он банки консервные считает на складах.

Толпа быстро окружила машину. Началась посадка. Мы не собирались сходить. Через минуту кузов стал полон.

Позади снова гудел двигатель. Со стороны села Постав-Мука мчалась машина. Послышались выстрелы, свист пуль. Люди поспешно прыгали.

— Что такое? — удивился Васильев. — Стреляют... а шофер не возвращается... черт побери... придется сойти... — полоснула близкая очередь пулемета.

Люди метались в поисках укрытий. Машина в облаке пыли остановилась. В кузове пограничники. Застучали затворы.

— Кто едет в этой машине? — кричали, прыгая на ходу, пограничники. — Руки вверх!

Начались объяснения. Когда обе стороны готовы были пустить в ход оружие, я решил вмешаться. Вопрос касался, собственно, нас двоих — меня и Васильева. Но не так-то легко унять страсти. Я объяснил старшему пограничнику начало происшествия, свидетелем которого был.

— Ваши документы! — вскричал пограничник.

— Нет, — возразил Васильев, — предъявите вы документы. Зачем стреляли?

Все кричали, размахивая оружием. Неизвестно, чем бы кончилась ссора, если бы не «мессершмитты». Две пары пронеслись низко и, развернувшись, начали обстрел дороги.

Когда самолеты ушли, объяснения продолжались уже в умеренном тоне.

Пограничники преследовали ГАЗ-2А, на котором находились переодетые немцы. Под видом должностных лиц они курсировали среди отходивших в течение нескольких дней, уверял пограничник, отдавали приказания, сеяли слухи, следили за продвижением штаба фронта. Маскируются. Их видели на броневике, на «эмке».

Подошла машина с сотрудниками контрразведки. Из кабины вылез солидного вида человек с орденом и шпалами на полевых петлицах. Старший из пограничников доложил о положении дела. Пограничники бросились вслед за немцами.

Начальник дважды обошел ГАЗ-2А. Потом обратился к Васильеву, ко мне, осмотрел документы. Васильев рассказал о причинах, побудивших его и меня забраться в кузов, о том, что произошло после этого.

Возле машин появились новые хозяева. Оказывается, горючее в баке было. Военинженер второго ранга и другие лица закончили наружный осмотр.

В кузов набилось много людей, и не без труда мы заняли свои места. Машина тронулась.

В селе Лесная Слобода под низом раздался удар. Машина внезапно остановилась. Оборвался карданный вал. Несколько пассажиров получили ушибы. В адрес водителей полетели ругательства. Но все умолкли, когда выяснилось, что машина пришла в негодность и двигаться не сможет.