Из него было удобно наблюдать за школьной площадкой, по которой бегал Хорст Гейлиген.

– Допустим, что каждый круг прибавляет минуту жизни. Каждый раз я делаю не менее шести десятков кругов. И значит, я добавляю час на спидометре своей жизни. Нужна система, ежедневные упражнения, чтобы часы сложились в годы.

«Годы у тебя, мерзавца, длинные, как у зайца хвост…»

Наконец-то!

Вот он покинул площадку, вышел на улицу, направляясь домой.

Тихо заурчал мотор. Машина почти неслышно выехала на улицу. Но Гейлиген оглянулся и отступил ближе к стене соседнего дома.

«У негодяя действительно звериный нюх… Не медлить!»

Майер нажал на газ. Машина рванулась вперед. Казалось, ничто не могло спасти гестаповца.

И тут произошло непредвиденное.

Гейлиген подскочил и упал на удлиненный капот машины. Со звоном посыпалось ветровое стекло. Майер едва успел прикрыть лицо рукой, а ногой нажать на тормоз. Тело Гейлигена соскользнуло с капота на землю. Вилли буквально выпрыгнул из машины, оказавшись около «спеца по сокращению населения».

На Майера уставились пронизанные ужасом и ненавистью глаза…

– Я чувствовал, – пробормотал гестаповец. – Сущест…

Удар гаечным ключом по голове заставил его замолчать.

Майер бросился к поврежденному «мерседесу». Мотор урчал. Вилли направил машину в узкий переулок, словно в черный туннель. Оттуда сразу же – на Мольткештрассе. Здесь остановился и выключил мотор. Через проходной двор метнулся на соседнюю Кинкелыптрассе. Здесь на прежнем месте темнел его служебный «опель». Сбросив гражданскую одежду, он надвинул на голову фуражку эсэсовца, снова превратившись в рыжего гауптштурмфюрера Вилли Майера. Подъехав к канализационному колодцу, остановил на минутку «опель», отодвинул крышку, бросил в темноту люка ненужные теперь одежду и гаечный ключ. Последними туда же полетели новые перчатки. Теперь – все!

Что дальше?

Обеспечить алиби!

Как можно быстрей – на мужскую вечеринку, устроенную по какому-то поводу коллегами. Его встретили с пьяным ликованием.

– Вилли, дружище, где тебя носит?

– Немного задержался у шарфюрера Бергер.

– Ах, да! Ты же у нее прописан…

– Оставим эту тему!

– Как она себя чувствует?

– Думаю, пора подумать о подарках для новорожденного.

– Ну и времена! Жизнь и Смерть ходят рядом!

– Садись, дружище!

– Почему до сих пор не налили бокал Вилли?

Дружеский гомон оборвал бесцеремонный стук в дверь:

– Откройте! Полицейский патруль.

Хозяин квартиры нахмурился.

– Что-то случилось…

Он открыл двери, за которыми стояли гестаповский шарфюрер и двое мордатых крепышей с автоматами на груди. Шарфюрер бросил быстрый взгляд в глубь комнаты, где плыл табачный дым, и рассмотрел типичный выпивошный антураж.

– Оставайтесь здесь! – приказал он жандармам, а сам вошел в комнату. – Извините, господа, – служба! – Он уставился на бутылки. – Я вижу, что напрасно побеспокоил вас.

– Koгo-тo ищете?

– Опасного преступника.

– Кто он?

– В этом вопросе – абсолютная неизвестность!

– Ищете, не зная кого!

– Случается… Приказ есть приказ!

– Верно, господин шарфюрер.

– Рюмочку коньяку? – предложил хозяин квартиры.

– Охотно, – оживился гестаповец.

– А что, собственно, случилось, если не секрет? – спросил Майер.

– Да вот на улице нашли мертвеца, – шарфюрер не спешил выкладывать служебную тайну.

– Кто он?

– Сотрудник гестапо Хорст Гейлиген. Слыхали о таком?

– Боже мой! – поразился Майер. – Еще вчера утром я разговаривал с ним. Здоровый, бодрый, с хорошим юмором…

– Как это произошло?

Хозяин протянул шарфюреру поднос с бутербродами и бокалом золотистого напитка:

– Настоящий «Мартель»…

– О! Здесь хватит на три тоста!

– Это так, но вы на службе, и в данной ситуации вам необходимо беречь время.

– Убедительно, – согласился гестаповец. – Прозит!

– Так как же убили беднягу Хорста? – спросил кто-то.

– Картина представляется такой. За ним охотились на мощном «мерседесе». Когда Гейлиген возвращался домой, его пытались раздавить… Известен ли вам прием – лечь на капот?

– Ну да, конечно!

– Хорст воспользовался им – на месте преступления полно битого стекла. Гейлиген здорово покалечился, но остался жив. Тогда бедолагу добили. Удар был очень сильный – череп глубоко раскроен.

– Ужас! И это – в Берлине!

– Как узнали про охоту на «мерседесе»?

– Машину нашли. В раме ветрового стекла торчат одни осколки. На капоте – несомненно следы падения человеческого тела. Одно ясно – кто-то из его бывших русских «знакомых». Вероятно, возникла угроза, что Гейлиген его разоблачит, как это уже случалось…

– Еще рюмочку?

– Нет, благодарю. Служба! Честь имею.

Двери за гестаповцем закрылись.

– Освальд! – позвал Майер хозяина квартиры.

– Я слушаю.

– Ты обещал подарок для пса Кристины.

– Ах, да! Вылетело из головы… Но на кухне – все готово! Прекрасные кости! Сейчас упакую… А ты что, уже идешь?

– Что-то нет настроения. Я ведь хорошо знал добрягу Хорста.

На следующий день с раннего утра Вилли Майер сообщил Кристине Бергер, что ее приказ успешно выполнен.

– Как это произошло?

Вилли взглянул на нее, заколебался и ответил коротко:

– Попал под автомобиль.

– И все?

– И все! Зачем вам знать подробности?

– И все – тихо? – спокойно спросила Кристина.

– Да нет, Мюллер его очень ценил. Ночью подняли на ноги всю полицию и жандармерию…

– А вы где были?

– Я? На дружеской вечеринке. Меня еще поругали за то, что я засиделся у вас и немного запоздал… Ясно?

Кристина ласково отозвалась:

– Ах, Вилли, если бы вы знали, как приятно и уютно было мне вчера вечером с вами. Вы ушли, и я загрустила… Вот они, современные рыцари! Рюмка для них больше значит, чем привлекательная женщина… По крайней мере, вы не раз уверяли… И вот пожалуйста: рюмка против женских чар! Стыдно, Вилли, я ведь могу вам этого не простить, – и она кокетливо погрозила ему хрупким пальчиком.

Майер оторопел.

– Если бы это было и в самом деле так… Кристина, зачем вы меня дразните?

– Разве? – усмехнулась она. – Я лишь обеспечиваю вам алиби!

Старший лейтенант Алексей Марков впервые видел начальника Управления генерала Григория Ивановича Сербулова. Не ожидал, что генерал так молод.

– В Москве впервые? – поинтересовался Григорий Иванович.

– Да, – коротко ответил Марков.

– И какое впечатление?

– С самолета – в машину, из машины – к вам.

Сербулов засмеялся:

– Ответ исчерпывающий. Сколько вы служите в армейской разведке?

– С марта сорок первого.

– Начинали до войны…

– Так точно!

– В каком звании?

– Младшего лейтенанта.

– Немецкий язык знаете?

– Наставники не придирались.

– В тылу врага языковых «накладок» не случалось?

– Ни разу.

– Это хорошо… Вы понимаете, почему я спрашиваю?

– Безусловно.

– Не интересуетесь, почему вас вызвали в Москву? – снова спросил Сербулов.

– Вызвали – скажут!

– А скажут – услышите, – в тон ему добавил генерал. – Да?

– Так точно!

– Ну что ж, перейдем к делу.

Генерал на минутку замолчал, как бы подчеркивая этим важность предстоящей беседы, которая уложилась в несколько слов:

– Поедете курьером в Берлин.

Марков подтянулся, понимая, какая огромная ответственность наваливается на него. Это ведь только сказано так просто и буднично: «Поедете в Берлин». А на самом деле… Представить легко! Такое задание по своей сложности и огромному напряжению всех сил не шло ни в какое сравнение со всеми предыдущими. Курьером в Берлин!

– Готов выполнить любое задание! – ответил Марков.

– Речь идет о фрейлейн Кристине Бергер, вашей «крестнице». Вы хорошо знаете ее, она – вас.