– Айн момент! – остановил их Шеер, нацеливаясь фотоаппаратом. Густав Готтфрид оказался возле «восточной красотки» и картинно обхватил ее за талию. Гауптман щелкнул затвором и пообещал: – Хороший будет снимок, редкий.

– Надеюсь, не для газеты «Панцер форан»? – забеспокоился Густав. – Честь дамы, интересы высокой политики…

– Скажем так, – едва заметно уголками губ усмехнулся Шеер, – для вашего трофейного альбома.

Ас даже расцвел от этой двусмысленной шутки и с присущей ему бесцеремонностью хохотнул.

…На аэродроме царила непривычная суета, совсем не похожая на привычную для Густава картину. Он только оторопело глядел на бронетранспортер с автоматчиками, незнакомых офицеров из СД, на лютых псов, рвавшихся с поводков. На взлетном поле торчал и сам оберштурмбаннфюрер Хейниш.

– Карпер! – позвал Готтфрид дежурного. – Что здесь у нас творится?

Карпер вытянулся:

– Будто бы обезвреживают саботажников.

– То есть как «будто бы»? Говори точно!

– Так разве эти служаки из СД что-нибудь толком скажут? У них все секрет, все тайна.

– Кого-нибудь арестовали?

– Только одного подсобного рабочего из местных.

– А сейчас что делают?

– Обыск. Все на свете перевернули.

– Ну и дела! Лишние хлопоты на голову…

– Лютке, – нарочито повысив голос, позвал Шеер. – Возьми из машины камеру и всю фотоаппаратуру. Не оставляй ничего! Черт побери, никогда не известно, что эти ищейки вынюхают и как растолкуют.

Густав Готтфрид понял этот невысказанный намек и с благодарностью глянул на гауптмана.

– Карпер! – спохватился и он. – Пока закончится вся эта шпионская кутерьма, запри женщину – она сидит в машине – в моей конуре. А потом немедленно вызови Гюнтера Зура и Зигфрида Гюде: у них будет брать интервью корреспондент из Берлина.

– Будет сделано, господин майор!

Густав, глядя на взлетное поле, где сейчас рычали собаки, заметил Шееру:

– Вовремя напомнили, Адольф! Ну и бедлам!.. Однако и я не останусь в долгу: Зур и Гюде мои лучшие асы… Но, Адольф, кого я вижу! Воистину сегодня день сюрпризов!

Адольф Шеер тоже заметил, как из машины, которая только что остановилась, выпорхнула фрейлейн Кристина Бергер. В глубине машины был виден еще Вилли Майер, который не торопился выходить. После разговора в казино гауптман заметил, что Майер избегает встреч с ним, если они не вызваны служебными обязанностями.

– Господин майор! – позвал Готтфрида дежурный. – Ваша дама капризничает и не хочет выходить из машины без вас.

– О, господи! За что муки мои?.. Адольф, я мигом вернусь.

В глазах Кристины Шеер увидел неприкрытую тревогу.

– Доброе утро, фрейлейн!

Она, не отвечая на приветствие, заговорила быстрым шепотом:

– Прибыл фон Дитрих для повторных съемок некоторых эпизодов кинофильма. Заходил в СД, разыскивает своего знакомого по Берлину историка Шеера, хочет видеться с ним… От нас он пошел в абвер. Штюбе здесь? Он предложил Дитриху свою машину…

– Нет, еще не прибыли.

– Значит, скоро будут.

«Провал, – пронеслось в голове Шеера. – Неминуемый провал!..»

– Я приехала с Майером по вызову Хейниша. Кого-то здесь будут допрашивать на месте… У тебя считанные минуты, Адольф! Беги…

Разведчик, который действует по ту сторону фронта, в расположении врага, нередко попадает в сложную обстановку, которую невозможно предусмотреть заранее, и тогда он должен принимать решение самостоятельно. Советоваться не с кем и времени для этого нет.

– Ганс, ты все слышал?

– Т-т-так т-точно!

– Взял, как приказано?

– Д-да.

– Что ты задумал, Адольф!

– Еще не знаю, выйдет ли, Кристина… А тебе нечего ходить за мной. Немедленно отправляйся к Хейнишу. Это – приказ!

– Фрейлейн, куда же вы? – к ним торопился Густав.

– Служба, господин майор!

– О, эти женщины… Будь они неладны! Сейчас подойдут Зур и Гюде. Где будешь брать интервью, Адольф?

– Ясное дело, в воздухе…

– То есть как в воздухе? – оторопел майор.

– Я же вижу, полеты не отменены…

– Оно-то верно… Но так вдруг лететь, – Густав нерешительно почесал затылок.

Далеко в поле с дороги поднималась пыль. Визуальный след машины, которую еще нельзя было различить глазом. «А если это уже майор Штюбе с Дитрихом?»

– Вспомни собственные слова, Густав: «Начальник штаба авиачасти асов может все!» Или ты просто рисовался передо мной? Что ж, взгляни тогда на мое официальное предписание. Читай вот здесь: «Представителям военной и гражданской власти всех рангов всемерно содействовать гауптману Адольфу Шееру в выполнении его обязанностей военного корреспондента, обеспечивать по его требованию всеми видами транспорта, в том числе боевого…» Понял? «По его требованию…» «В том числе и боевого…» А ты перепугался! Эх ты, ас… На вот, возьми себе на хранение мое предписание, пока я буду летать.

– Да ты что, Адольф! Я бы и так! – Однако предписание взял, аккуратно свернул и спрятал в карман кителя. – А замысел у тебя все-таки превосходный – интервью в воздухе! – снова оживился он. – И в самом деле блестящий… Есть у тебя голова на плечах!

К ним ленивой походкой приблизился рыжий унтерштурмфюрер Майер.

– О чем у вас торг? – спросил словно нехотя.

– Вот, снаряжаем господина корреспондента в боевой вылет! – гордо объявил майор. – Недаром-таки его наградили медалью «За храбрость»…

– За господина Шеера отвечаете головой.

– Головой отвечают мои лучшие асы-истребители Гюнтер Зур и Зигфрид Гюде! К тому же у меня есть спецсамолет для аэрофотосъемок с бронированным салоном… На нем господин Шеер и полетит. Как раз самолет готовят на разведвылет. Ты готов, Адольф?

– Конечно! Лютке, камеру проверил?

– Д-д-да…

– Отвечай жестами. Итак, летим! Ясно?

Ганс Лютке с готовностью кивнул головой.

– Ага, вот и мои парни Зур и Гюде! Вот что, господа, сегодня будьте особенно внимательны – с Петерсоном полетит господин военный корреспондент Адольф Шеер. Отвечаете головой! А то, видите ли, о нем уже СД беспокоится… Так что помните, в воздухе у господина Шеера вы – служба безопасности. Ясно?

– Ясно, господин майор! – вытянулись в струнку асы, свысока поглядывая на рыжего Вилли.

– Где Петерсон?

– Уже в самолете.

– Тогда – на вылет.

– До встречи, Вилли!

– Счастливого возвращения, Адольф!

– Передай фрейлейн Бергер мой воздушный поцелуй!

Густав Готтфрид загоготал: с предписанием господина корреспондента в кармане он чувствовал себя вполне уверенно.

Через несколько минут Шеер и Лютке уже шагали к самолету с парашютами за плечами. С ними Готтфрид. Их встретил лейтенант. Назвал себя Петерсоном и доложил о готовности к вылету.

– Вернер там?

– Нет. Вчера погиб… Поведу сам, без штурмана. Маршрут знаю досконально.

Готтфрид только крякнул, сочувственно покачал головой.

– В последнее время людей не хватает… Но ничего, у вас будет надежное прикрытие, – сказал Шееру – и к Петерсону: – Задание получил?

– Получил, господин майор.

– Попутно сделай для корреспондента аэрофотосъемки.

– Слушаюсь.

Готтфрид повернулся к Шееру:

– Самолет летит к русским, за линию фронта… Фотосъемки дорог и прочее…

«В тыл, к нашим, – отозвалось в сердце Шеера. – Случай, которого может больше не быть…»

– Меня интересуют серьезные операции, Густав, – ответил Шеер, – а опасность… Это как раз то, что захватывает читателя.

– Вас будет сопровождать двойка «мессеров». Возможно, тебе посчастливится принять участие в воздушном бою.

Густав Готтфрид взглянул на самолет Петерсона.

– Вот ты, Адольф, иронизировал над моими «кладбищенскими» репликами. А знаешь ли ты, что на некоторых аэродромах были случаи, когда партизаны к самолетам лепили мины? И на что только рассчитывают эти русские фанатики? Тебе не кажется, Адольф, что скоро они станут класть мины нам в карманы?