– Но стрелять самому себе в спину неудобно. Нет, свое дело Кеслер знает! Может, Мюллера укокошил кто-нибудь из своих? Как ты, Вилли, считаешь?

Встревоженный не на шутку Майер ответил:

– Я ничего не считаю. Господин Хейниш закрыл это дело как полностью выясненное. Неужели ты забыл, за что Кеслер собственноручно пристрелил «Эсмеральду»?

– И в самом деле! – Морщины опять собрались на лбу Рейнике. – Зачем же ему нужно было гонять меня в Новоазовск? Не странно ли?

– Калиф на час, вот и показывает себя, – равнодушно пожал плечами Майер. – Пускай покомандует. Завтра вернется господин оберштурмбаннфюрер, и Кеслер снова поутихнет, как мышь. А тебе, Франц, я искренне советую просто забыть об этой служебной мелочи. Наше дело – исполнять приказы. Даже глупые.

– Это точно! – охотно согласился обер-лейтенант.

– Пусть начальство грызется. Нам до этого дела нет.

– Ты прав, Вилли! Так я и сделаю. Я свое исполнил, а на остальное мне наплевать. Почему это я должен ломать себе голову черт знает над чем? А с господином Хейнишем никто из нас не потягается. Ясное дело.

В этот момент дверь приемной во второй раз за это утро отворилась и в нее солидно вплыла внушительная туша Кеслера.

– А, Рейнике! – воскликнул он. – Выполнили задание?

– Яволь! – вытянулся обер-лейтенант.

– Докладывайте. Только коротко! Самую суть.

– Мюллер убит из «вальтера», подаренного ему графом фон Ферстером.

– Вот как! Есть доказательства?

– Так точно!

– Посмотрю потом! – остановил его Кеслер и удовлетворенно проговорил: – Это придает всему делу новую окраску. Вероятно, это тот «вальтер», который Мюллер собирался подарить своей невесте?

– Тот самый! – отчеканил Рейнике.

– Но ведь наш юбочник мог подарить пистолет и другой женщине?

– Мог! – поддакнул обер-лейтенант.

– Круг сужается: какой именно женщине?

– «Эсмеральде»! – гордый свой проницательностью, высказал догадку бравый Франц.

– Э, нет! – не согласился Кеслер. – Ложе «Эсмеральды» было доступно и без подарков. Она была безотказна, как надежный армейский автомат… Но хватит об этом! Давайте бумаги!

Рейнике начал расстегивать планшет.

– Ну, Вилли, – наконец обратился Кеслер к Майеру, – что вы скажете? Успех – выше всяких ожиданий.

Теперь можно смело делать некоторые интересные допущения…

– Кажется, они у вас уже есть? – заставил себя польстить Майер.

– Давно! И они вам известны. Но из-за недостатка доказательств… – Он не закончил мысль, так как вспомнил о чем-то, что и сформулировал в упрек: – А вы, Майер, едва не сожгли дело Мюллера! Хорошо, что я вовремя подоспел.

Сальные глазки Кеслера победно поблескивали.

– Идемте, Рейнике! – позвал за собой обер-лейтенанта следователь.

Майеру не надо было строить предположения, кому Кеслер вяжет петлю. Он и так об этом хорошо знал. Но утренняя новость буквально ошеломила его: Кристине угрожал провал. Ведь теперь, имея на руках немаловажные вещественные доказательства, Кеслер ни перед чем не остановится. А Вилли не мог даже представить себе фрейлейн под пытками, изувеченной, мертвой. Сама мысль об этом страшила его.

Итак, ему надлежало действовать… Причем быстро и энергично! Он сразу же мысленно отметил: Кеслер не зарегистрировал у него привезенные документы. Сейчас он переложит их в папку. А потом? Принесет ли ему, Вилли, на регистрацию? Вряд ли. Ведь дело закрыто Хейнишем. Куда же он их денет? Запрет в личном сейфе? По всей видимости, так и сделает…

Как это ни удивительно, чувства, одолевшие сейчас Майера, в значительной мере были окрашены удовлетворением. Почему? Вероятно, потому, что психологически ему необходимо было как можно быстрее утвердиться в своей новой роли, увериться в возможности активного противоборства, убедиться в собственных силах и мужестве.

Кроме того, он как-то незаметно для самого себя свыкся с той ролью, которую сначала не совсем сознательно избрал себе. Все началось с поручения Хейниша позаботиться о фрейлейн Бергер – подобрать форму для ее изящной фигурки, найти пристойное жилье, защитить от назойливых кавалеров. А потом? Потом убийство Мюллера, заклание «Эсмеральды» ради спасения Кристины и удар, который нанес ему Хейниш, приказав буквально из рук в руки передать фрейлейн берлинскому залетному историку Адольфу Шееру…

Служба! На что она только не толкает человека! Он, Вилли Майер, отошел в тень там, где первый попавшийся сельский парень полез бы в отчаянную драку. А он наступил служебным сапогом на свои нежнейшие чувства. Уступил и смирился, утонув в сентиментальной меланхолии. Но все же по-прежнему заботился о безопасности Кристины и даже о ее быте, как только это возможно во фронтовых условиях. Порой Майеру казалось, что это стало чуть ли не смыслом его жизни. Он понимал, что преувеличивает, но до определенной степени и – нечего скрывать – в общем так оно и было.

Как же поступить теперь?

Прежде всего он наказал себе ничем преждевременно не тревожить Кристину. Это решение обосновал тремя мотивами.

Во-первых, нежелательно, чтобы их сегодня видели во внеслужебное время. Если его замысел завершится неудачей, все последствия падут только на него. Кристина останется в стороне, и, значит, у нее будут развязаны руки для активных действий, чтобы отвести от себя опасность. В любом случае его задуманная против Кеслера акция ощутимо затормозит расследование. А выигрыш во времени уже много стоит.

Первый пункт был обусловлен и вторым: Кристина могла расценить его замысел как авантюру, отклонить его рискованный план и предложить другой, например организовать покушение на Кеслера с помощью подпольщиков. Но сколько дней уйдет на это? Кеслер необычайно осторожен. Убрать его нелегко… Подпольщикам придется обстоятельно готовиться. К тому же покушение – это тоже громадный риск.

А время не ждет!

Именно времени касался третий пункт: крайне необходимо немедленно уничтожить папку, спрятанную в сейфе Кеслера. Завтра должен прилететь из Берлина Хейниш, в присутствии которого сделать что-либо будет уже невозможно. Если не уничтожить папку, то любые меры по нейтрализации Кеслера окажутся напрасными, а значит – ненужными.

Таким образом, что нужно?

Ключ от сейфа!

А ключ у Кеслера…

Но недостаточно уничтожить папку: факты, собранные в ней, нетрудно восстановить. К тому же какого шума наделает Кеслер, если исчезнут документы, о которых знают лишь трое: Кеслер, Рейнике и он, Майер… В случае чего, подозрение неотвратимо падет на него! А цель останется недостигнутой…

Майер неумолимо двигался к единственно возможному логическому выводу: необходимо уничтожить самого Кеслера. Другие варианты ситуация исключала. Значит, что остается? Действие! Немедленное! И акт первый будет называться – «фон Вор унд цу Грабитель». Следует поступить так, как еще только вчера подсказывала Кристина и против чего он столь горячо возражал. Но это было вчера! Сегодняшнее утро внесло качественную корректировку…

Когда Вилли Майер пришел к твердому решению, сомнения уже не тревожили его. Возбуждение исчезло. Мозг работал четко и холодно. Не медлить! Сейчас ему никто не мешал…

Вилли решительно поднял трубку и позвонил в штаб зондеркоманды «Кюнсберг».

– Прошу соединить меня с господином зондерфюрером Краллертом!

Через минуту в трубке сухо отозвалось:

– Секретарь господина Краллерта, шарфюрер Кинце слушает!

– Мне нужен господин зондерфюрер лично! – категорическим тоном потребовал Майер.

– С кем имею честь?

– Говорит оберштурмфюрер Майер из особой группы оберштурмбаннфюрера Хейниша. Слышали о нас?

– Безусловно! Прошу подождать минутку.

После недолгой паузы в телефоне отозвался другой, какой-то спесивый, утробно сытый голос:

– Краллерт слушает!

– Говорит оберштурмфюрер СС Вильгельм Майер. Имею сведения о нелояльной оценке деятельности зондеркоманды «Кюнсберг» и вашей лично…

Он не успел закончить.

– Чудесно! – прорычало в трубке. От этого неожиданного слова Майер даже опешил.