Командование группы армий «А» докладывало фюреру: «В районе 1-й танковой армии наступление на Нальчик, очевидно, захватило противника врасплох». Танковая подкова охватила Нальчик. Упорные бои разрушили Чиколу, Дигору, Ардон и Кирове. С утра 2 ноября враг силами до 100 танков прорвал внешний обвод Орджоникидзевского укрепленного района на участке Фиаг – Дон – Дзаурикау и передовыми частями вышел к предместьям столицы Осетии. Вечером в этот же день он захватил Гизель – город в каких-то десяти километрах севернее, обойдя с юга намертво закрытые Эльхотовы ворота.

Смертельная опасность черной тучей снова нависла над седым Кавказом…

И теперь Калину все больше охватывало сомнение, доходят ли по назначению его донесения. Он шаг за шагом, слово за словом перебирал мысленно ход недавних событий, сконцентрированных в немногих, наполненных опасностью днях. Он ощущал, что с него почему-то не спускает глаз абвер, но не понимал, чем вызвано подозрение, в чем причина бдительного, ежедневного надзора. С чего все началось? И когда? В тот же день, когда он побывал на линии фронта в Эльхотовых воротах… Да, именно тогда его предупредила Кристина.

– Добрый день, фрейлейн Бергер! – приветствовал он ее из машины, когда случайно увидел на улице.

– О, господин Шеер! – ответила она ему с улыбкой. – Куда вы исчезли и откуда появились?

– Побывал в «Долине смерти» и еще выбрался из «Врат Танатоса».

– Вы очень интригуете меня и пугаете одновременно…

– А мы не позволим запугивать вас, фрейлейн, – отозвался кто-то за ее спиной. – Есть еще рыцари, способные во имя прекрасной дамы ломать копья.

– О, это вы, господин Штюбе! Вы так незаметно подкрались, что я даже испугалась… Знакомьтесь, это господин корреспондент из Берлина Адольф Шеер, а это – гроза шпионов господин майор Штюбе.

– Очень приятно, – промолвил Штюбе.

– А меня еще разбирает любопытство, – ответил Шеер. – Надеюсь, что и подвиги абвера украсят страницы моей книги.

– Вполне возможно, – учтиво отозвался майор. – Но пока что я не буду мешать вам брать захватывающее интервью у очаровательной фрейлейн. Честь имею!

Штюбе козырнул и, не оглядываясь, пошел светлой, солнечной улицей. Город нежился в тепле бабьего лета, и прогуляться было просто приятно, если это позволяли служебные хлопоты.

– Вас подвезти? – спросил Шеер.

– О нет, лучше воспользуемся примером майора, если вы не возражаете. Погода чудная, но она нестойкая, через какой-то час и снег может упасть. Так что, поддерживаете мое предложение?

Они медленно пошли вдоль улицы, капитан – приветливо усмехающийся, фрейлейн – снисходительная и немного кокетливая. Так, по крайней мере, казалось, если глядеть на них со стороны. Ганс Лютке тихо вел машину следом.

– Последние новости, – весело сияла Кристина Бергер, – в Эльхотовых воротах погибло 18 700 солдат и офицеров, подбито 384 танка.

– Великолепная плата за ваши своевременные сообщения, фрейлейн! Теперь вы понимаете, почему должны оставаться именно здесь? Ваш бой идет без линии фронта, но враг платит высокой ценой…

– Понимаю, гауптман, и раньше понимала… Но каждую ночь идут аресты, а я ежедневно – на допросах. Держу себя в кулаке.

– Перейдем к главному. Клейст будто бы имеет намерение повести наступление на Орджоникидзе из района Нальчика. Местность там танкопроходимая… Вы ничего не слышали об этом?

– О наступлении ничего. Но знаю: в район Нальчика начали перебрасывать 13-ю и 23-ю танковые дивизии, отдельные части мотопехоты, румынских горных стрелков…

– Значит, сведения достоверны…

– Господин гауптман, будьте осторожны – вами заинтересовался абвер. Думаю, что и появление сейчас майора Штюбе не случайное.

– Почему заподозрили? – насторожился Шеер.

– «Функ-абвер» засек работу неизвестной радиостанции в нашем районе. Майор Штюбе имел разговор со штурмбаннфюрером Хейнишем. Вспомнил тебя…

– Что же именно?

– Что ты, мол, слишком интересуешься военными объектами и дислокацией армейских частей…

– И что на это ответил Хейниш?

– Сказал, что рассуждения Штюбе – курам на смех и что офицеры абвера готовы, наверное, и родную мать заподозрить. Интерес Шеера целиком оправдан и объясняется специфической тематикой его книги, о чем прямо указано в его ведомственном предписании.

– А Штюбе?..

– Не оспаривал…

– Чудно… Что ж, воспользуемся запасным вариантом – известия срочные.

– Я беспокоюсь о тебе. Тебя могут…

– Могут… Но что бы там ни случилось, держись, Кристина! Стисни зубы и держись…

– Тебе необходимо исчезнуть…

– А задание? Нет, еще рано…

– Но ведь риск…

– А как же без риска в нашем деле, фрейлейн?

Майор Штюбе ничего не оспаривал – он подозревал. Всех и вся. Он не верил в случайное стечение обстоятельств, ситуаций, когда дело касалось людей. Случайность? Она вероятна лишь тогда, когда птичка капнет на фуражку… Эту подозрительность ему привили в разведшколе для асов шпионской службы «Орденс-бург Кресинзее», расположенной в Фалькенбурге. Сюда, в питомник шпионской элиты, неоднократно наведывались еще до войны Гесс и Гитлер, Гиммлер и Геринг, а о Канарисе и говорить нечего. Сюда для ознакомления с опытом подготовки агентурных кадров специально приезжал итальянский дуче Муссолини. Как таблицу умножения, каждый из выпускников должен был навсегда усвоить «20 заповедей» этого своеобразного кодекса нацистского шпиона. И особенно: «Не доверяйте никому. Не забывайте, что лишь тот агент, который следует этому правилу, гарантирован от провала. В разведке тот, кто живет один, живет дольше…» И так далее. «Не доверяйте никому…» Почему же он, Штюбе, должен доверять какому-то Шееру, который будто упал с неба со своим чрезмерным любопытством в разгар военных операций?

…Кристина как в воду глядела: слишком часто стал ей мозолить глаза «опель» с примятым левым крылом. Надзор? Слежка? Кажется, точно такую же Шеер видел у абверовцев, хотя номер был изменен. Значит, путь к тайнику с рацией перекрыт.

– Ганс, машина в порядке?

– Так точно, герр гауптман!

– До Пятигорска бензина хватит?

– Полный бак.

– Тогда поехали, надо наведаться в редакцию армейской газеты.

«Надо наведаться…» Адольфу Шееру – как военному корреспонденту для налаживания деловых контактов с коллегами, разведчику Калине – для установки связи с подпольщиком по имени «Дед Маклай». Калину предупредили: только при чрезвычайных обстоятельствах позволено ему обращаться к этому человеку, работавшему истопником и дворником, а также мойщиком машин в редакции армейской газеты. Исключительные ли сейчас обстоятельства? Вероятно, да: сведения о том, что немцы собираются обойти Эльхотовы ворота со стороны Нальчика, бесценны.

– Слушай внимательно, Ганс. В Пятигорске мы заедем в редакцию газеты. Там я попытаюсь связаться с нашим человеком, он у них работает истопником. Если меня постигнет неудача, действуй по обстановке, добирайся сам до Кисловодска. Запомни пароль и адрес, но которому тебе на случай чего надо будет явиться…

На протяжении всего пути Шеер наблюдал интенсивное движение грузовых и танковых колонн. Катили на прицепах пушки, шли колоннами солдаты. Иногда сзади показывался «опель» с примятым крылом. Немецкие патрули несколько раз останавливали, требовали документы, при въезде в город путь перекрывал полосатый шлагбаум. Вообще-то, это было даже кстати, потому что здесь Шеер узнал, где размещается редакция, и не пришлось петлять по незнакомому городу. «Опель» с помятым крылом тоже въехал во двор редакции. Из него никто не вышел.

– Заметил «опель»? – спросил Шеер шофера.

– Давно.

– Будь внимателен. От машины – ни на шаг.

– Настырные, даже не скрывают.

– Вероятно, считают, что у нас нет глаз на затылке, – пошутил гауптман.

Двери в редакционное помещение почти не закрывались, ощущалось приподнятое возбуждение, быстро сновали офицеры. Шеер отыскал кабинет редактора, вошел по-хозяйски, без стука.