Он велел десятерым добровольцам взяться за конец верёвки.

Затем он с Темом поднял великана. Тот встал, поднимая верёвку, перекинутую через узел. Заострённые ноги вонзились в землю. Сефт остановил их, когда великан всё ещё слегка наклонялся к камню.

Теперь верёвка шла от камня, через узел великана, а затем с другой стороны ее держали руки добровольных помощников.

Джойа начала понимать замысел великана. Он должен был послужить той самой удобной веткой, о которой мечтал Тем. Хотя добровольцы стояли на земле, высота великана означала, что камень будет тянуть вверх, а значит, он встанет вертикально, а не поползёт по земле.

Сефт и Тем всё ещё держали ноги великана.

— Натяни! — сказал Сефт добровольцам.

Они натянули верёвку.

Чем сильнее они тянули, тем глубже заострённые ноги великана входили в землю, делая всю конструкцию более устойчивой. Чем сильнее они тянули, тем глубже вонзались ноги. Джойю поразило, как это было хитроумно. У Сефта был совершенно особый склад ума. Ей следовало бы довериться ему с самого начала. Но на кону стояло слишком много.

Всё ещё держа ногу великана, Сефт кивнул Джойе.

— Готовы… жми! — скомандовала она.

Камень не сдвинулся.

— Ещё десять добровольцев, пожалуйста, — сказал Сефт.

Ещё несколько женщин и мужчин взялись за верёвку.

— Готовы… натяни… жми! — крикнула Джойа.

Тонкий конец камня оторвался от земли.

— Давай, давай! — кричала Джойа.

Он поднимался всё выше.

— Кое-кто из вас, готовьтесь засыпать землю в яму вокруг толстого конца, — сказал Сефт. — Но ждите моего слова.

Несколько добровольцев схватили лопаты.

Камень продолжал подниматься. Это зрелище наполнило Джойю гордостью.

Когда он приблизился к вертикальному положению, Сефт сказал:

— А теперь попробуйте удержать его. — Он повернулся к тем, что были с лопатами. — Засыпайте яму и утрамбовывайте землю.

Когда это было сделано, он повернулся к державшим верёвку и сказал:

— Очень медленно, очень плавно, ослабляйте натяжение.

Джойа прикусила губу.

Камень немного откинулся назад.

— Ещё немного.

Камень, казалось, нашёл опору.

— И ещё.

Камень не шелохнулся.

Все напряжённо смотрели. Он стоял неподвижно.

— Бросайте верёвку, — тихо сказал Сефт. — Мы сделали это.

Мало кто его услышал, да и тон его был слишком будничным для такого радостного известия. Джойа возвысила голос.

— Мы сделали это! — закричала она. — Мы сделали это!

Долина огласилась торжествующими, восторженными криками.

«И Сефт придумал всё это, пока мы обедали», — с изумлением подумала Джойа.

Всякий раз, когда Джойа чувствовала триумф, она спрашивала себя, что нужно делать дальше. Теперь она посмотрела на небо и сказала Сефту:

— Если мы хотим уложиться в срок, мы должны погрузить камень на сани сегодня, чтобы выйти завтра с утра пораньше.

— С тобой не расслабишься, — сказал он, но улыбнулся.

— А тебе это нравится, — парировала она.

Он рассмеялся.

— Хорошо. — Он повернулся к группе добровольцев. — Поднимите великана и перенесите его к тонкому концу камня, пожалуйста, — сказал он. — Осторожнее с ним, он нам ещё понадобится.

Он узнал Вии и обратился к ней:

— Видишь вон там три больших бревна, в нескольких шагах?

Брёвна были толстыми. Умельцы Сефта срубили дуб и распилили его ствол на три части. Джойа заметила брёвна, но не смогла догадаться, для чего они. Скоро она это узнает.

— Вижу, — сказала Вии. — Они нужны?

— Да. Принесите их сюда с друзьями. Они довольно тяжёлые, но если их катить, будет не так уж и трудно. Положите их прямо у камня. Два на землю, а третье — поверх них.

— Теперь нужно подвинуть сани, чтобы они коснулись брёвен. Десять или двенадцать человек, толкайте их по дороге, осторожно.

Когда сани были на месте, Джойа увидела, что поленница была чуть выше грузовой платформы саней, и теперь поняла, для чего нужны брёвна. Сефт долго беспокоился о том, как опустить камень на сани. При первом контакте вся тяжесть камня пришлась бы на один конец саней и могла бы их раздавить. Но так камень сначала ляжет на брёвна, и они примут на себя вес, пока он не окажется почти плашмя, с тонким концом на передней части саней. Затем брёвна можно будет медленно убрать, позволив толстому концу плавно опуститься на сани.

Великана подняли, и добровольцы схватились за верёвку. Теперь им предстояло не поднимать камень, а опускать его. Другим добровольцам приказали выгребать землю из ямы, чтобы освободить его толстый конец, в то время как державшие верёвку приняли на себя нагрузку, когда камень начал наклоняться над санями.

Огромный камень опускался с величавой медлительностью. Джойе вспомнился загнанный тур, что, израненный стрелами, наконец сдаётся и ложится умирать.

Тонкий конец коснулся саней. Брёвна медленно убрали, и толстый конец опустился на последние несколько пальцев. Сердце Джойи, казалось, замерло, когда вся тяжесть гигантского камня легла на деревянные сани Сефта. Но дерево было крепким, и конструкция была сделана добротно, поэтому сани выдержали вес.

Сефт руководил привязыванием камня к саням, следя, чтобы узлы были затянуты как можно туже.

Джойа почувствовала запах жареной баранины. Готовился ужин. Она с удивлением увидела, что солнце уже садится. Вторая половина дня пролетела незаметно. Но они укладывались в график. Она подумала о препятствиях, которые они преодолели. В полдень она боялась, что задача может оказаться невыполнимой, но Сефт блестяще решил непредвиденную проблему.

Теперь она была измотана. Но какой победой стал этот день.

Возможно, завтра будет легче.

На третий день Джойа проснулась до рассвета, но в свете полной луны ей была хорошо видна долина. Взглянув вбок, она с удивлением увидела Ди, которая, опёршись на локоть, смотрела на неё с дружелюбным любопытством. Джойе это было смутно приятно. Она решила пока не вставать.

— Я видела, ты вчера мило беседовала с Бакс, — сказала она Ди.

И тут же прикусила язык. Прозвучало как обвинение, чего она совсем не хотела.

Ди, казалось, не заметила.

— Она меня заинтересовала. У неё плечи как у мужчины.

— О чём вы говорили?

— Я спросила, нравится ли ей быть такой сильной. Она сказала, что да, нравится, но её мать говорила ей, что мужчины не любят сильных женщин.

— И Бакс это огорчило?

— Она сказала, что это неважно, потому что мужчины ей не нравятся.

Джойа рассмеялась, а потом спросила:

— А тебе нравятся мужчины?

Едва задав вопрос, она смутилась. Это было так лично.

«Две бестактности в четырёх фразах, — подумала она, — я падаю всё ниже».

И снова Ди это не смутило.

— Мне не то, чтобы не нравятся мужчины, но я никогда в них не влюбляюсь, если ты об этом.

Джойа решила перестать задавать вопросы и поделиться чем-то своим.

— Я очень люблю Сефта, — сказала она. — Но я не влюблена в него. И я считаю, что это к лучшему, потому что он живёт с моей сестрой.

— Сефт ужасно красив.

— Он ещё и добрый. В детстве он перенёс столько жестокости, что теперь не хочет, чтобы другие страдали так же. Он мне сам об этом говорил.

— Ты давно его знаешь?

— Тринадцать летних празднеств. Когда я его встретила, я была той ещё проказницей.

Ди улыбнулась во весь рот, сверкнув зубами.

— Это как же? — спросила она, и в её голосе прозвучала нотка, от которой у Джойи перехватило дыхание.

— Я подглядывала за жрицами, когда они танцевали нагими, — сказала Джойа. — Они меня поймали. — Она вспомнила тот страх. Теперь, столько лет спустя, её проступок казался пустяком, но память о вине и ужасе всё ещё была неприятна. — Меня отвели к Верховной Жрице, которую звали Су. Я ждала, что она меня накажет, но вместо этого она научила меня считать.

— Я хочу, чтобы ты научила меня считать. Ты рассказала мне, как это устроено, но мне нужно знать имена всех чисел. Тогда я смогу сосчитать своих овец.