Скагга снова показал обе руки, обе ноги и снова обе руки и сказал:

— Кефф предполагал втрое больше, так что это и должно быть нашим пределом.

— Очень хорошо, — неохотно согласилась Ани.

— Оставлю на тебя сообщить Джойе, — сказал Скагга Ани.

— Нет уж, — твёрдо ответила Ани. — Это твоя идея, вот ты ей и скажешь.

Скагга сделал вид, что ему всё равно.

— Хорошо, — сказал он. — Я ей скажу.

*

Несколькими днями ранее Джойа раздобыла целого поросёнка, забитого и засоленного, якобы для жриц. Соль была роскошью, её в малых количествах добывали жители побережья, которые выпаривали морскую воду в огромных чанах, пока не оставалась одна соль. Солонина была лакомством. Джойа использовала всё своё обаяние, чтобы заполучить этот дар.

Чак и Мелли со своей семьёй были донельзя заняты подготовкой к пиру. Тощий Чак таскал огромные туши, толстая Мелли варила крапиву и листья одуванчика с диким чесноком, и Джойа нуждалась в их расположении, поскольку ей нужно было, чтобы они кормили её добровольцев в походе. Она не хотела беспокоить их в самый загруженный день в году, поэтому она сама соорудила вертел за домами. В конце дня она с Сэри насадила поросёнка на вертел. Медленно готовясь в собственной шкуре, он должен был жариться всю ночь, поворачиваемый парой послушниц. Огонь отпугивал сов и других тварей, которые могли бы украсть свинину.

Джойа только что развела огонь, когда появился Скагга.

Она ожидала, что он потребует ответа, откуда у неё целый солёный поросёнок, но он был слишком сосредоточен на том, что должен был сказать, чтобы заметить, что она готовит. У него был довольный вид, словно он оказался в чём-то прав.

— Тебя ограничили, — сказал он.

С усталым терпением она спросила:

— Что ещё, Скагга?

— Старейшины не давали тебе разрешения уводить с работы неограниченное число добровольцев.

— Насколько я знаю, старейшины никогда не уточняли числа. — «Да и считать они с трудом умеют больше тридцати», — подумала она, но вслух не сказала.

— Что ж, теперь они уточнили. — Он показал знак тридцати, а затем сказал: — Вот столько, трижды.

«Девяносто, — подумала она. — Даже близко не хватит».

Она уже собиралась возразить, но передумала. Возможно, время для сопротивления наступит завтра утром, когда, при условии, что всё пойдёт хорошо, соберутся полные рвения добровольцы. Тогда Скагге придётся пытаться помешать людям делать то, что они хотят, а это будет чрезвычайно трудно. Как он решит, какая сотня людей должна остаться дома, и, что ещё важнее, как он обеспечит исполнение своего решения?

Сейчас протестовать было бессмысленно. Однако она не хотела выглядеть слишком покорной, поскольку это вызвало бы у него подозрения. Поэтому она сказала:

— Этого может не хватить.

— Раньше надо было думать.

— Ты говоришь, старейшины с этим согласились?

— Да.

— Включая мою мать?

— Да.

«Под давлением, полагаю», — подумала Джойа.

— Я поговорю с ней, — сказала она.

— Она не передумает. Кефф поддержал меня против неё.

— Посмотрим.

Она отвернулась и вошла в трапезную.

Она надеялась, что сбила его со следа. Теперь он ожидал новой ссоры среди старейшин. Он не будет готов к массовому сопротивлению завтра утром.

Поставив двух послушниц присматривать за поросёнком, она пошла искать Сефта, чтобы рассказать ему, что происходит. Она нашла его недалеко от Излучья, на прибрежной тропе. Построенная им дорога была в беспорядке. Сефт подбирал разбросанные ветки и укладывал их на место.

— Это не было намеренной порчей, — сказал он Джойе. — Это просто следствие того, что по дороге прошло много людей.

— Что мы можем сделать? — спросила Джойа.

Сефт почесал свою тёмную бороду.

— Нам придётся постоянно её поддерживать. Дальше на север, где меньше людей, с этим будет меньше проблем. Когда камень будет в пути, у нас будет команда, идущая впереди, чтобы делать мелкий ремонт.

— Звучит выполнимо. А вот насчёт последней уловки Скагги я не так уверена.

— Что он натворил?

— Убедил старейшин ограничить число добровольцев, которых мы возьмём. — Она научила Сефта счёту жриц, так что могла обсуждать с ним большие числа. — Они приказали нам не брать больше девяноста. А мы с тобой решили, что нам нужно вдвое больше.

— Мы можем их переубедить?

— Я думаю, нам стоит их просто проигнорировать.

Сефт нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего не говорить и позволить им попытаться навязать своё правило завтра, когда соберётся пара сотен полных рвения добровольцев, готовых к действию.

Сефт ухмыльнулся, кивнул и сказал:

— Это просто гениально.

Джойа проснулась как всегда рано. Её первой мыслью было, что это День Первый из четырёх, за которые она должна была доставить гигантский камень к Монументу. Таково было безрассудное обещание, которое она дала.

Она подошла к вертелу и потушила огонь под поросёнком. Мелли говорила ей, что лучше прекратить готовку задолго до того, как резать мясо.

Затем она разбудила жриц. Они возбуждённо переговаривались, одеваясь. Сегодня будет великий день.

Несколько из них взяли острые кремни и начали нарезать поросёнка, складывая куски в корзины.

Наступил рассвет, и добровольцы начали прибывать, когда серебряный свет коснулся Монумента. Все друзья Джойи явились, что её порадовало. Она увидела сорвиголову Вии, свою двоюродную сестру и подругу детства, приветливого брата Вии, Касса, который однажды поцеловал её без особого эффекта, быстронога Боли и простоватого на вид Моука. Зед с его уверенной ухмылкой пришёл со своей темноглазой женщиной, Бидди, и их дочерью Дини. Было несколько земледельцев, включая Даффа.

Появились две жрицы с корзинами нарезанной свинины, и добровольцы тут же, толкаясь, обступили их. Джойа услышала Сэри:

— Каждому по куску! Прошу, только по одному. Оставьте что-нибудь и другим.

Прибывали всё новые добровольцы, и Джойа начала думать, что они, возможно, наберут нужные две сотни. Настроение было праздничным, юноши и девушки заигрывали друг с другом. Ани пришла пожелать Джойе удачи. За земляным кругом, как всегда, хмурясь, отирался Скагга. Что он предпримет?

Когда небо на горизонте пожелтело, Джойа запела песнь восхода, и жрицы подхватили. Оглядевшись, она была уверена, что добровольцев у неё не меньше двух сотен. Все смотрели, как поднимается солнце, и радостно закричали, когда оно взошло полностью. И тогда Джойа воскликнула:

— Вот и настал миг! В путь!

Это был также миг, когда Скагга попытается их остановить.

Джойа и Сефт повели отряд за собой.

Скагга стоял снаружи.

— Вас слишком много! — заорал он ей.

— Нет, нас ровно столько, сколько ты и велел, — бросила она на ходу, солгав.

Он пятился перед ней, его лицо исказилось от гневного бессилия. Она знала, что он никак не мог их сосчитать. Толпу сосчитать было слишком трудно, и, как большинство скотоводов, он не знал больших чисел.

Джойа решительно шагала вперёд.

Скагга начал кричать на добровольцев, говоря им, что они не могут идти, что старейшины запретили. Те не обращали на него внимания, переговариваясь, смеясь и шутя. Он встал перед одним молодым человеком и тот его оттолкнул. Джойа на мгновение испытала острую тревогу, опасаясь, что может начаться драка.

Но тут вмешалась одна из девушек, вызвавшаяся добровольцем.

— Как ты смеешь мне указывать? — спросила она Скаггу.

Джойа узнала светлые кудри и широкий рот Ди, красавицы-дочери пастуха из Каменистой Долины. От неожиданности Джойа споткнулась и чуть не упала.

Придя в себя, она услышала, как Ди говорит:

— Уйди с дороги, пока тебя кто-нибудь не поднял и не отшвырнул в сторону.

Люди вокруг рассмеялись. Осмеянный, получивший угрозу, Скагга побагровел, развернулся и затопал прочь.

Джойа обнаружила, что задыхается, сама не зная отчего. Она попыталась успокоить дыхание, а затем обратилась к Ди.