— Вы с другими пастухами можете заставить стадо идти, куда захотите, верно? — спросила она его.

— Конечно, — ответил он со своей обычной обаятельной усмешкой. — Иначе мы не смогли бы перегонять их на свежие пастбища, когда это необходимо.

— И ты был у Полосы, когда они ринулись к реке.

Он смутился.

— Мы пытались их остановить, но не смогли.

— А ты смог бы заставить это стадо ринуться вскачь?

— Заставить их ринуться вскачь? — на мгновение он был озадачен. — Такого никогда не делали… — Он задумался, представляя себе это. — …но не вижу, почему бы и нет.

— А сможешь натравить их на войско земледельцев?

Он снова задумался, и Джойа молчала. Затем он сказал:

— Нам придётся обойти стадо сзади, а потом с двух сторон, чтобы они не свернули. На это уйдёт… не знаю, сколько людей… чем больше, тем лучше. А потом… Но да, мы можем это сделать.

Она посмотрела ему в глаза.

— Тогда сделай это, пожалуйста, — сказала она.

Он на мгновение впился в неё взглядом, словно проверяя, в своём ли она уме, а затем сказал:

— Я сделаю это.

Она смотрела, как он движется сквозь толпу, тихо говоря что-то мужчинам и женщинам из скотоводов, а те кивали и следовали за ним. Она начала сомневаться, правильно ли поступила. Панический бег стада ведь неконтролируем, не так ли? Иначе это не было бы паническим бегом. Не затеяла ли она нечто, что может обернуться бедой? Но Зед, хоть и удивлённый, казался уверенным.

Джойа посмотрела на юг, на земледельцев. Что-то в их движениях подсказало ей, что они, возможно, готовятся к наступлению. Если так, она надеялась, что они не доберутся сюда раньше, чем Зед сможет начать атаку. Ей хотелось, чтобы он поторопился.

Он собрал тридцать или сорок человек у северного края стада, затем расставил их так, что они образовали грубый полукруг вокруг коров, оставив южную сторону открытой. Некоторые из них подобрали палки или срезали ветки, чтобы использовать их как хлысты или стрекала. Остальные добровольцы видели, что что-то происходит, и смотрели с недоумением, без сомнения, гадая, в чём смысл этого манёвра.

Джойа снова взглянула на земледельцев и увидела, что они идут, размахивая оружием.

Затем она заметила, что коровы вокруг неё начали смещаться к югу.

Начиналось.

Запах стада стал сильнее. Возможно, это было признаком того, что животные встревожились.

Коровы продолжали двигаться на юг и ускоряли шаг. Пастухи подгоняли и хлестали их палками, направляя на земледельцев и в то же время сгоняя их в плотную массу, не давая им растечься на восток или запад.

— О боги, надеюсь, это сработает, — сказала Джойа Ди.

Она посмотрела вперёд, поверх коров, на земледельцев. Те остановили своё наступление и уставились на стадо, по-видимому, озадаченные. В любой момент они могли осознать опасность, возникшую перед ними. Но куда им было деваться? Они не могли убежать ни на восток, ни на запад, потому что стадо было слишком большим. Если они отступят, стадо их догонит. Некоторые могли бы залезть на дерево, но деревьев поблизости от них было немного.

Пастухи начали бить коров палками, улюлюкая и крича, и животные, охваченные паникой, бросились бежать. Их копыта загрохотали, поднимая пыль с сухой летней земли. Земледельцы кинулись врассыпную. Джойа представила себе бойню, которая вот-вот должна была начаться, и ей стало дурно.

Добровольцы вокруг неё не были так чувствительны. Они ликовали, кричали и с оружием в руках бежали за стадом. Джойа крепко сжала свой остроконечный буравчик и побежала вместе с ними.

Впереди стадо налетело на перепуганных земледельцев и прокатилось по ним, как лавина. Некоторые пытались проскользнуть сквозь стадо, кто-то успел залезть на деревья, несколько человек стояли в пруду и смотрели, как стадо разделяется, обтекая их. Коровы неслись дальше, оставляя на земле кровавое месиво из мёртвых и растерзанных тел. Добровольцы набросились на немногих уцелевших, и завязалась яростная, хоть и неравная битва.

Джойа с ужасом увидела, что многие из раздавленных тел, лежавших на земле, не были безжизненны. Некоторые пытались шевелиться, истекая кровью на траве, другие стонали от боли и молили о глотке воды. Телёнок лежал на боку, блея, искалеченный и брошенный.

Джойа услышала, как кто-то сказал:

— Стерва.

Она знала этот голос, и её сердце пропустило удар. Она оглянулась и увидела маленькие тёмные глазки и знакомый злобный взгляд Труна. На мгновение ей стало страшно, но потом она увидела, что он слишком тяжело ранен, чтобы представлять опасность для неё или кого-либо ещё. Одна рука и одна нога лежали неподвижно в неестественном положении, явно сломанные, а всё лицо его было в крови.

Джойа не испытывала к нему сочувствия. Он был жестоким и безжалостным человеком, и все люди, будь это земледельцы, скотоводы или лесовики, на Великой Равнине вздохнут свободнее, когда его не станет.

Армии земледельцев больше не было. Общине земледельцев был нанесён тяжёлый урон. Их боеспособные мужчины теперь лежали на Великой Равнине. Как они справятся? Женщинам придётся управлять всем.

В этом была ирония. Джойа едва не улыбнулась.

Трун застонал и сказал:

— Воды. Дай мне напиться воды.

Джойа опустилась на колени над ним, прижав коленом его единственную целую руку.

— Пощади, — сказал он.

Эта мольба взбесила её.

— Пощадить? — вскричала она. — Хан был моим братом!

И она вонзила буравчик ему в горло, навалившись всем телом, чтобы он прошёл сквозь кожу и плоть и ушёл глубоко в шею.

Когда она вытащила его, из горла Труна хлынула кровь, забрызгав ей руки. Затем поток резко иссяк, превратившись в тонкую струйку, и Трун уставился в небо безжизненными глазами.

Джойа встала и огляделась. Битва закончилась. Добровольцы стояли вокруг, ожидая, что она скажет им, что делать дальше.

Стадо остановилось неподалёку и снова принялось мирно щипать траву.

Когда празднества закончились и уставшая толпа наконец разошлась спать, Джойа и Ди сидели на одном из девяти камней, глядя в свете звёзд на то, что они совершили. Заканчивался десятый день, и Джойа достигла своей цели.

Она приказала выгрузить камни снаружи Монумента, в нескольких шагах к северу от земляного вала, где Умельцы могли бы обработать их, прежде чем установить внутри.

— Ты совершила чудо, — сказала Ди Джойе.

Был тёплый летний вечер, и они держались за руки.

— Люди думают, что я и правда совершила чудо, — сказала Джойа. — И это хорошо, потому что это заставляет их идти за мной. Но, думаю, ты знаешь, что на самом деле я просто обычный человек.

— Не совсем обычный, — с улыбкой ответила Ди.

Джойа знала, что это правда, но знала и то, что ощущает себя обычным человеком. Даже когда она стояла на гигантском камне, приводя толпу в исступление, тихий голосок в глубине её сознания говорил: «Это на самом деле не я».

Затем Ди небрежным тоном сказала:

— Завтра я должна вернуться домой.

Джойа была потрясена.

— Но почему? — горестно спросила она.

— Мне нужно пасти овец, и я скучаю по своей маленькой племяннице.

— Ты уезжаешь всего на несколько дней?

— Нет…

— Но… я думала, мы теперь будем вместе.

Ди отпустила руку Джойи, и та ощутила это как удар. Затем Ди сказала:

— А что, по-твоему, я бы делала, если бы не поехала домой?

— Я не знаю, но…

— Ты не думала об этом.

— Я просто думала, что наша любовь достаточно сильна, чтобы справиться с любыми трудностями.

— Я не могу всю жизнь ходить за тобой по пятам и смотреть, как люди тебе поклоняются.

Джойа знала, что её обожают. Ди была не первой, кто ей об этом говорил. Но она не чувствовала, что заслуживает этого благоговения, и потому никогда не думала о себе как об объекте поклонения.

— Но это последнее, чего я хочу, — сказала она.

Ди взяла обе руки Джойи и заглянула ей в глаза.