— Придётся вас привязать, как бродячих коз. — Он встал. — С этого дня и до самого Обряда Середины Лета вы все останетесь в своей хижине. Дверь будет заперта, а снаружи встанет вооружённая охрана.

— Ты не можешь этого сделать! — крикнул Дафф.

— Закрой рот, молокосос, или Хоб закроет его тебе своей дубиной.

Хоб поиграл дубиной.

Дафф всё ещё выглядел возмущённым, но промолчал.

— Вас будут выпускать, — продолжал Трун, — по одному, чтобы сходить к реке и умыться каждое утро, под присмотром стражника. Яна также может доить коз.

— А как же пшеница на наших полях? — спросила Яна.

— Она и после Середины Лета никуда не денется. Просто у вас будет много работы по прополке.

Он наклонился и резко схватил Олина. Пиа закричала, а Олин заплакал.

— А ну живо все внутрь, — заорал Трун, — или я проломлю этому выродку череп!

Яна, Дафф и Пиа вошли в хижину. Пиа встала в дверях и протянула руки к Олину. Трун передал ей мальчика.

— Но до Середины Лета ещё много дней, — сказала Пиа. — Что нам делать, запертыми в этой хижине всё это время?

— Можете размышлять о том, как глупо было идти против меня, — сказал Трун и пошёл прочь.

Ани стояла на мелководье, отмывая коровью шкуру перед выделкой, когда увидела Бидди, пыльную и вспотевшую, очевидно, пришедшую пешком из Старого Дуба.

— Здравствуй, — сказала Ани. — Что ты здесь делаешь? Где Зед?

— Зед пасёт стадо, и Дини с ним, — ответила та. — Она любит работать с отцом.

— А ты здесь.

— Я пришла к тебе.

— Тогда мне лучше выйти из воды.

Ани взобралась на низкий берег, таща за собой шкуру. Чище, чем сделала её вода, она уже не станет, решила Ани. Но прежде, чем начать её скоблить, лучше выяснить, что на уме у Бидди.

— Я беспокоюсь о Пии, — сказала Бидди.

Ани вдруг похолодела. Что-то случилось с её невесткой и, возможно, с внуком.

— Говори скорее, что случилось, — сказала она.

— Я хотела на днях обменять у неё немного козьего сыра.

Ани хотелось велеть ей перейти к сути, но она подавила это желание и постаралась набраться терпения.

— Вокруг земель земледельцев теперь стража, — продолжала Бидди, — никого не впускают и не выпускают.

Ани встревожилась и гадала, что могло стать причиной столь странных событий, но ничего не сказала.

— Я сказала, что иду в Восточный Лес за орехами, и они меня пропустили. Так я добралась до дома Пии, но там был ещё один стражник.

Теперь Ани была в полном недоумении.

— Но зачем?

— Он не сказал. Но сказал, что они все сидят в хижине. Пиа, Яна, Дафф и, как он выразился, этот выродок. Но я не смогла ни увидеть их, ни поговорить с ними.

— Он дал этому хоть какое-то объяснение?

— Нет, только сказал, что их выпустят после Середины Лета. А потом велел мне возвращаться через лес.

— Значит, это как-то связано с Обрядом Середины Лета?

— Полагаю, да.

— Пойдём со мной. Мы должны рассказать Джойе. — Она взглянула на небо. — Всё равно уже почти время ужинать.

Они пошли к Монументу и нашли Джойю в трапезной жриц. Кто-то готовил в большом котле овечью печень с луком. Ани попросила Бидди повторить свой рассказ. Джойа задала те же вопросы и получила те же неудовлетворительные ответы.

Они обсуждали эту загадку за сытным рагу из печени.

— Трун замышляет какую-то пакость на Обряд Середины Лета, — сказала Джойа.

Ани кивнула.

— И Трун боится, что Пиа знает об этом и может рассказать скотоводам. Поэтому её и её семью держат взаперти до самой реализации плана.

— Наши Обряды популярнее его праздника, особенно с тех пор, как мы принесли гигантский камень, — сказала Джойа. — Трун, возможно, хочет испортить наше торжество, чтобы больше людей пошло к нему.

Ани чувствовала досаду.

— Я не могу просто сидеть здесь и гадать! Я должна хотя бы попытаться увидеть Пию. Я должна пойти на Ферму.

— Я завтра иду домой, — сказала Бидди. — Можем пойти вместе.

— Прекрасно, — ответила Ани.

*

Через два дня Ани сделала то же, что и Бидди, и подошла к Ферме через Восточный Лес, чтобы оставаться незамеченной, пока не выйдет в нескольких шагах от дома Пии. Но на полпути она услышала голоса группы мужчин и остановилась, прислушиваясь.

Она не могла разобрать слов, но поняла, что это были земледельцы, а не лесовики. Голоса звучали непринуждённо и дружелюбно. Мужчины занимались чем-то более или менее безобидным, догадалась она.

Она подкралась ближе, прячась в густых зарослях, пока не увидела их. Она заметила, как один нёс лук, а другой стрелял. Пока он целился, стояла тишина, затем последовали приглушённые комментарии. Видимо, о том, насколько точным был его выстрел.

Они упражнялись в стрельбе из лука.

Она обошла их стороной, стараясь остаться незамеченной, и продолжила путь. Она задалась вопросом, а зачем земледельцам упражняться в стрельбе? Это казалось бессмысленным. Их стрелы могли свалить самого крупного оленя, но земледельцы редко охотились. Они были слишком заняты уходом за своими посевами.

Она достигла южной опушки леса и, стоя в тени, оглядела то, что было перед ней.

У хижины Пии и Даффа стоял дюжий стражник. Дверной проём был наглухо закрыт плетёной калиткой во весь рост, что было необычно для этого времени года. В тёплую погоду все пользовались половинчатыми калитками, пропускавшими воздух. Козы Пии бродили на свободе и объедали ростки пшеницы на вспаханном поле.

Ани не видела способа попасть в хижину, поэтому решила попытаться пробраться ближе и заговорить с ней через стену.

Стражник сидел на земле и сосредоточенно занимался чем-то, что держал в руках. Ани мгновение понаблюдала и поняла, что он плетёт тетиву. Он катал по бедру крепкие, гибкие животные жилы, скручивая их, и рядом с ним стояла корзина, в которой, вероятно, лежали другие вычищенные и высушенные жилы. Длинная тонкая ветка, прислонённая к стене дома, была подходящей длины и толщины для лука. Ей не хватало тетивы, и, очевидно, именно её и делал стражник.

Похоже, земледельцы вооружались. Но для чего?

Она пошла через поле к дому, ступая мягко. Стражник разглядывал результат своей работы.

Она была уже почти у цели, когда он заметил её краем глаза. Он поднял голову, мгновение смотрел, а затем крикнул:

— Эй, ты! Уходи!

Она говорила, не останавливаясь:

— Я просто хочу поговорить с Пией. Ты же не остановишь меня, правда?

Он встал и зашагал ей навстречу.

Ани закричала во весь голос:

— Пиа! Ты там? Это Ани!

Голос Пии ответил ей, приглушённый стенами дома, но едва слышный:

— Ани! Я здесь!

— Ты в порядке?

— Мы в плену.

Стражник подошёл к Ани вплотную, но она увернулась и крикнула:

— С Олином всё в порядке?

— Да, но я должна тебе кое-что сказать.

Стражник ударил Ани дубиной сзади, сильный удар по голове вызвал мучительную боль. Она упала на землю, раненая и оглушённая. Она слышала крики Пии, но не могла разобрать слов. Ей хотелось встать, но она не могла собрать силы. Она встала на четвереньки и попыталась сфокусировать взгляд. Пиа кричала что-то о походе Джойи, но Ани не могла разобрать, а стражник начал орать на неё.

Она почувствовала, как её подняли с земли и понесли через поле. Каждый шаг стражника отдавался болью в голове.

— Ты должна покинуть Ферму и никогда больше не возвращаться, — сказал он ей. — Но я не оставлю тебя у леса. Я отведу тебя до самой Полосы.

Он остановился и опустил её на землю, так крепко сжав ей руку, что стало больно, а затем повёл её через поля, мимо фермерских домов и хранилищ. Люди, работавшие в полях, смотрели на неё. Многие, должно быть, узнали её. Вероятно, все они знали, что сделали с Пией и её семьёй.

Ани всё запоминала и собиралась обдумать это, когда перестанет болеть голова.

Стражник не отпускал её, пока они не дошли до северной границы Полосы, где обработанные земли сменились лугами. Он толкнул её вперёд и сказал: