Сефт сделал деревянного Великана, похожего на того, что он построил в Каменистой Долине: два ствола дерева, связанные крест-накрест, с длинными ногами и короткими руками. Эта массивная конструкция теперь опиралась на внешний край дальней опоры.

Картина начала вырисовываться. Верёвки, которыми была обвязана перекладина, теперь перекинули с саней через вершины двух опор, пропустили через угол, образованный руками Великана, и спустили на землю с другой стороны.

Джойа с изумлением поняла, что для этого перекладину нужно будет поднять в воздух. С опорами такого никогда не делали. С момента подъёма камня с земли в Каменистой Долине и до его соскальзывания с саней в яму в Монументе, какая-то часть камня всегда опиралась на землю или на сани. Но теперь перекладине предстояло подняться прямо вверх.

Добровольцам было велено взяться за верёвки. Они с готовностью подошли, не зная точно, что делают, но гордясь тем, что участвуют в великом событии.

По команде Джойи они натянули верёвки, но не сильнее, пока Сефт и несколько Умельцев поправляли положение Великана на другом конце.

Сефт и Тем взобрались по шесту и встали на помост. Джойа беспокоилась за их безопасность. Падать было далеко.

В воздухе повисло напряжение в ожидании великого момента.

Сефт кивнул Джойе, и она сказала:

— Натянуть…

Верёвки натянулись по всей длине. Заострённые концы ног Великана вонзились в землю.

— А теперь… тянем!

Перекладина качнулась на санях.

— И ещё… тянем!

Джойа уставилась на нижнюю часть перекладины. Поднимается ли она?

— И снова… тянем!

Внезапно Джойа увидела просвет между перекладиной и санями.

— Идёт! — закричала она. — Давайте, тянем!

С мучительной медлительностью огромный камень поднимался. Он также качнулся вперёд, пока его передний конец не коснулся бока опоры с глухим стуком, похожим на звук падения срубленного дерева. Джойа задалась вопросом, предвидел ли это Сефт, и испугалась, что перекладина может опрокинуть опору, но опора стояла прочно и не сдвинулась ни на йоту.

Толпа замерла в благоговейном молчании. Слышно было лишь тяжёлое дыхание добровольцев. Медленно перекладина поднималась, пока её передний конец не заскрёб по краю опоры.

«А вот теперь предстоит самое трудное, — подумала Джойа, — опустить перекладину в точности на нужное место».

Огромный камень дюйм за дюймом полз по опорам. Сефт на помосте опустился на колени, чтобы посмотреть на пазы на нижней стороне перекладины. Если все его расчёты были верны, перекладина должна была опуститься, и её пазы идеально войдут в куполообразные шипы.

Сефт вскинул руку и крикнул:

— Стоп! Держать!

Добровольцы чуть ослабили напор, и перекладина замерла.

— Ещё усилие! — крикнул Сефт.

Они снова налегли, и через мгновение он крикнул:

— Стоп!

Перекладина теперь лежала на вершинах двух опор. Не отрывая взгляда от щели под камнем, Сефт крикнул:

— Медленно, медленно, ослабляйте!

Перекладина пошла вниз. Раздался скрежет, шипы и пазы не совпали в точности. Но камень дёрнулся в сторону на толщину пальца и тут же опустился, лёг на опоры плашмя, без единого зазора.

Шипы вошли в пазы.

Края перекладины легли идеально вровень с краями опор.

«Сефт сделал это, — ликующе подумала Джойа. — Он снова победил».

Измученные добровольцы побросали верёвки и принялись растирать натёртые ладони.

Толпа ликовала.

Сефт вскочил со своего помоста на перекладину и выпрямился, вскинув руки в победном жесте, которому научился у Джойи, и ликование толпы переросло в оглушительный рёв.

— Мы сделали это! — крикнул Сефт. — Мы все сообща это сделали!

Толпа неистовствовала, все кричали, целовались и обнимались. Стоя на вершине перекладины Сефт обнял Тема.

Ди поцеловала Джойу.

— Ты сделала это, — сказала она.

— Мы сделали это все вместе.

— Но именно ты сделала это возможным. Я так горжусь тобой, что готова лопнуть от гордости.

Они стояли бок о бок, обнявшись, и смотрели на завершённый трилит под непрекращающиеся крики толпы.

— Поверить не могу, — сказала Джойа.

Она подумала о годах усилий, ушедших на создание этого массивного, простого символа, и ощутила глубокое удовлетворение.

Они долго смотрели, а затем она произнесла:

— Какое же это прекрасное, прекрасное зрелище.

Ани уже не могла пройти больше нескольких шагов. Она не знала, сколько ей лет, но Джойа знала, что это её шестьдесят девятое лето. Волосы её были совсем седые, но всё ещё густые, а лицо покрывали морщины, но ум её оставался ясным.

Сефт построил для неё деревянную кровать, на которой она могла лежать или сидеть. Перед рассветом в день Середины Лета пришёл небольшой отряд, чтобы отнести её вместе с кроватью на обряд восходящего солнца. Джойа, Ниин, Сефт и Илиан были носильщиками, и, когда небо окрасилось первыми лучами света, они присоединились к потоку жителей деревни и гостей, направлявшихся к Монументу.

Последнюю перекладину подняли в прошлом году, так что это был первый Обряд Середины Лета в завершённом Монументе. Событие было торжественным.

По дороге Ани обменялась вежливыми словами с Джарой, сестрой Скагги. Скагга давно умер, и Джара заняла его место самой неугомонной в совете Старейшин.

Джойа с нетерпением ждала момента, когда её мать увидит завершённый Монумент с его кольцом из тридцати опор и тридцати перекладин, соединённых в непрерывный круг. Теперь, когда они прошли через вход, лицо Ани стало лучшей наградой. Она была поражена и счастлива, это было видно. Джойа посмотрела на Сефта, и они оба гордо улыбнулись.

Первоначальный овал из пяти трилитов теперь был полностью окружён величественным кругом из тридцати опор, увенчанных тридцатью перекладинами, образующими непрерывное кольцо. Путники, прибывшие даже из неведомых земель за Великим Морем, изумлялись ему и говорили, что ничего подобного нет во всём известном мире.

Как и в старом деревянном Монументе, одна опора символизировала двенадцатидневную неделю. Разница была в том, что эти камни нельзя было сжечь или повалить. Они всегда будут здесь, чтобы жрицы, а через них и народ Великой Равнины, могли вести счёт дням года. Эти камни казались вечными.

Сегодняшняя благоговейная толпа была самой большой за всю историю, хотя это была первая Середина Лета за много лет, когда не было ни священного похода, ни шествия в Каменистую Долину, ни нужды днями тащить гигантские камни. Посетители тысячами приходили просто посмотреть на Монумент.

Четверо носильщиков поставили кровать Ани на место с хорошим обзором. Джойа наклонилась, чтобы поцеловать её, и Ани обняла её и сказала:

— Я так рада, что дожила до этого дня.

Ниин обняла Сефта. Джойа услышала, как она сказала:

— Это сделал ты, Сефт. Ты и моя сестра. Я так горжусь вами обоими.

Джойа снова поцеловала Ани, а затем поспешила присоединиться к Ди и другим жрицам на обряде.

*

Пиа и Дафф привели на Обряд сына Пии, Олина. Ему исполнилось уже двадцать лет, и он был высок, как и его давно погибший отец, Хан, и обладал такими же огромными ступнями. Он тоже был красив и пользовался успехом у девушек. Пию удивляло, что он ещё до сих пор не стал отцом, но это было лишь вопросом времени.

Любящий отчим Олина, Дафф, был сложен иначе. Он был невысок и поджар, но Пию часто поражало, насколько Олин в точности перенял привычки и манеры Даффа. Он любил коротко стричь волосы, чтобы они не мешали, и у него был тот же отмахивающийся жест, которым Дафф отмахивался от всего скучного или несущественного.

Дафф по-прежнему был Большим Человеком Фермы, и они с Пией принимали все решения вместе. Их самой большой проблемой была земля. Земледельцам всегда нужно было больше. Пиа искала участки плодородной почвы и рощи, слишком маленькие, чтобы прокормить племя лесовиков. Но она всегда советовалась со Старейшинами Излучья, прежде чем распахивать новую землю. Старейшины обычно давали согласие, но сама просьба была важна для поддержания добрых отношений. Если Пиа что-то и знала, так это то, что война между земледельцами и скотоводами губительна для земледельцев.