Джойа была впечатлена. Сефт нечасто вступал в споры. На самом деле, он всячески старался избегать конфликтов, возможно, из-за своего жестокого детства. Было интересно увидеть, каким грозным он мог быть, когда хотел.

Ни Скагге, ни Джаре нечего было ему ответить. После паузы Скагга очень решительно произнёс: «Вот мы и посмотрим!», повернулся и пошёл обратно той же дорогой, какой пришёл. Джара помедлила, возможно, размышляя, где ещё им предстоит провести ночь, а затем последовала за ним.

Когда они удалились на достаточное расстояние, Джойа произнесла:

— Спасибо, что поддержал меня.

Сефт пожал плечами.

— Конечно.

— Мы действительно сможем уложиться в четыре дня? Как ты думаешь?

— Что ж, — сказал Сефт, — раз уж ты озвучила срок, нам придётся постараться.

*

Джойа вернулась в Излучье по пятам Скагги и Джары, подозревая, что тот созовёт собрание старейшин, как только вернётся домой, и зная, что она должна быть там, чтобы защитить себя.

Кефф был разражён, и не скрывал этого, открывая собрание.

— Мы уже одобрили, чтобы Джойа и Сефт установили камень в Монументе в рамках перестройки, — сказал он. — Я полагаю, они уже проделали значительную часть предварительной работы. Но теперь, Скагга, ты просишь нас срочно пересмотреть наше решение. Это кажется очень несправедливым, когда они на полпути. Но ты должен изложить нам свои причины.

«С тем же успехом он мог бы сказать: „Надеюсь, причина у тебя веская“», — подумала Джойа.

Ответила Джара.

— Ты не видел камень, Кефф, — сказала она. — А мы видели. Дотащить его до Монумента, вероятно, невозможно, но они потратят недели на попытки, а это значит, что община скотоводов лишится своих самых молодых и сильных работников на большую часть лета.

Следующей заговорила Кэй.

— Если позволите, я кое-что отмечу…

— Прошу, продолжай, — сказал Кефф.

— Джойа будет призывать добровольцев на Обряде Середины Лета.

— Да, я так и понял, — сказал Кефф.

— Не все они будут скотоводами. Будут и земледельцы, и добытчики кремня, и много людей из-за пределов Великой Равнины. Вероятно, не больше половины добровольцев будут скотоводами.

— Это всего лишь предположение, — сказала Джара.

— Я говорю, что это вероятно, вот и всё.

Скагге надоело, что его сестра ведёт спор, и он взорвался:

— Мы не можем рисковать! Мы ещё не оправились от последствий засухи!

— Ты исходишь из того, что добровольцы понадобятся надолго, — сказала Джойа. — Это не так.

Скагга встрял:

— Ну вот, опять фантазии.

— Откуда ты это знаешь, Джойа? — спросил Кефф.

— Сефт построил сани, на которые мы погрузим и потащим камень, и они значительно ускорят путь. Я их видела, а Скагга нет, потому что он не пробыл в Каменистой Долине достаточно долго, чтобы узнать все факты. Я обсуждала сроки с Сефтом, и он уверен в нашей оценке. Мы должны уложиться в четыре дня.

Скагга выглядел растерянным. Он не мог высмеивать сани, потому что не видел их. Ему нечего было сказать.

— Полагаю, мы договорились. Джойа может продолжать, — сказал Кефф.

— Спасибо, — сказала Джойа.

В следующем году, в дни перед Обрядом Середины Лета, Джойа с тревогой наблюдала за первыми прибывшими. Они с Сефтом сошлись на том, что для перемещения камня нужно не менее двухсот добровольцев. Она потратила время, обучая Сефта счёту жриц, и он быстро всё усвоил. «Никак не меньше, — сказал он. — Я бы не возражал против нескольких лишних». Старики и совсем юные, конечно, не в счёт, только сильные и здоровые взрослые. Пока гости прибывали, кто поодиночке, а кто-то парами и семьями, Сефт и Джойа беспокоились, наберётся ли достаточно народу.

За этот год Сефт построил дорогу, что само по себе было выдающимся достижением. Большая её часть состояла из веток и земли, но на самых крутых подъёмах была поверхность из вбитых в землю брёвен, что должно было облегчить и ускорить работу добровольцев.

Чак и Мелли продумали, как накормить двести человек в течение четырёх дней. Засуха кончилась, и к тому же скотоводы задействовали свои запасы. В Каменистой Долине и на запланированных остановках между ней и Монументом были овцы и коровы, которых предстояло забить и зажарить, а также корзины с овощами и ранними дикими фруктами. Члены клана Чака и Мелли должны были отправиться в путь в конце Обряда, чтобы опередить добровольцев.

Джойа планировала обратиться к толпе сразу после церемонии восхода солнца, но отправиться в путь они с добровольцами должны были на следующее утро. Сефта это беспокоило.

— Не знаю, может, стоит отправиться сразу после церемонии, пока ты их всех разогрела. За оставшийся день и ночь их пыл может угаснуть.

Джойа покачала головой.

— Я не хочу просить их от чего-либо отказываться. Они захотят поторговать. Затем они будут с нетерпением ждать пира, сказителей и Гуляний. Следующий день будет другим. Тогда они будут рады поводу продлить празднества. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Сефт кивнул.

— Мы ведь и сами сейчас ни в чём не уверены, так?

Это была правда.

Она отправила жриц в толпу гостей, чтобы те рассказали, что завтра после обряда будет большое объявление.

— Не говорите, в чём дело. Скажите, что не знаете, но покажите, как вы взбудоражены.

Она хотела, чтобы все сгорали от любопытства и ожидания.

За день до обряда народ начал прибывать в большом количестве, и Джойа немного успокоилась. Эффект от соперничающего пира земледельцев сошёл на нет, и все хотели знать, что происходит у Монумента. Они пришли, и теперь всё зависело от того, сможет ли она заручиться их поддержкой.

Её мать была в восторге от такого наплыва.

— Им любопытно, — сказала она. — Они знают, что вот-вот произойдёт нечто грандиозное, и им не терпится узнать, что именно.

Джойа согласилась. Люди на Великой Равнине путешествовали больше, чем реально требовалось, потому что хотели знать, что говорят и чем занимаются другие.

Ближе к закату Джойа наткнулась на земледельца Даффа. Он хорошо выглядел, подумала она. Его вьющиеся волосы отрасли, и это ему определенно шло. Женщинам-земледельцам всё ещё нельзя было посещать Обряды, поэтому Джойа спросила Даффа о Пие и их ребёнке.

— Они чудесны, — ответил он.

Джойа была рада, что Дафф с таким воодушевлением говорит о пасынке.

— Позволь мне кое-что спросить, — сказал Дафф. — Почему Трун говорит нам, земледельцам, не дать тебе втянуть нас в пустую затею?

Джойа тут же встревожилась.

— Что он говорил?

— Что-то про гигантский камень. Он разговаривал со Скаггой.

Значит, Скагга пытался отговорить добровольцев ещё до того, как их попросили. Хитро с его стороны.

— Завтра утром я сделаю объявление, — сказала Джойа. — Тогда ты всё узнаешь.

Дафф ухмыльнулся.

— Жду не дождусь.

Джойа гадала, насколько подействуют инсинуации Скагги. «Не сильно», — начала думать она. Трун был известным занудой. Молодых земледельцев вроде Даффа могло даже привлечь то, что запрещал тиран.

Она оставила Даффа и вернулась в покои жриц. Прежние Верховные Жрицы жили в отдельном доме, иногда с возлюбленным. У Джойи никогда не было возлюбленного, и она предпочитала спать в общей хижине, в окружении своих сестёр-жриц. Её успокаивало слышать их дыхание и ворочанье, пока она засыпала.

— Я стала жрицей не для того, чтобы быть одной, — иногда говорила она.

Ночь была тёплой, и большинство спали нагими. Джойа легла рядом с Сэри, своей Второй Верховной Жрицей, и они обсудили число гостей. Их было меньше, чем в славные дни, но гораздо больше, чем на последнем Весеннем Равнопутье. Всё будет зависеть от того, как они отреагируют на призыв Джойи.

— До завтра я больше ничего не могу сделать, — сказала она и вскоре уснула.

Она проснулась, как всегда, до рассвета. Надела свою кожаную тунику до щиколоток, затем убедилась, что все остальные проснулись. Она пошла в трапезную, выпила воды и съела кусок холодной баранины.