Зед улыбнулся.

— Да, заслужил, — сказал он. — Пойдём, выберем одну, пока окончательно не стемнело.

Пиа осталась поговорить с Бидди. Это была темноглазая, темноволосая женщина с овальным лицом. Пиа подумала, что она очень красива.

— Почему земледельцы так настойчиво преследуют вас? — спросила Бидди. — Почему они просто не отпустят тебя?

Очевидно, она мало знала об укладе жизни земледельцев. Пиа задумалась, как уместить целый уклад жизни в несколько слов.

— Им нужны сильные молодые люди, чтобы возделывать землю, — сказала она. — И они считают, что женщины принадлежат мужчинам.

— Принадлежат им? Как собственность?

— Да.

Бидди была потрясена.

— Теперь я понимаю, почему ты бежишь… даже несмотря на то, что ждёшь ребёнка.

Пиа улыбнулась.

— Уже так заметно?

Бидди кивнула.

— Если знаешь, куда смотреть. Думаю, ты беременна уже четверть года. Ребёнок родится вскоре после Весеннего Обряда. — Она скромно улыбнулась. — Я была старшей из шестерых детей, так что видела, как мать выносила пятерых.

У Пии такого опыта не было. Она была младшей из троих детей, двое из которых умерли в раннем детстве, так что она всегда была единственным ребёнком. Рассказ Бидди заворожил её, и они говорили о беременности и родах всё время, пока не вернулись мужчины.

Пиа вышла посмотреть на корову. Это была молодая тёлка, худая, но сильная.

— Можешь дать мне ещё кусок верёвки, чтобы я мог привязывать её на ночь? — спросил Хан.

— Конечно. — Зед вошёл в дом и вернулся с верёвкой, которую повязал корове на шею.

Пиа теперь была как на иголках, ей не терпелось уйти.

— Пойдём, — сказала она.

— Я провожу вас до тропы, которой пользуются лесовики, — сказал Зед. — Она к северу отсюда, недалеко. А дальше вы по ней дойдёте до самых холмов.

— Спасибо, — сказала Пиа.

Они попрощались с Бидди и Дини и отправились в путь. Пока они шли, взошла луна, и ночь стала светлой. Везде, где были ручьи, собирались коровы.

— Мне не придётся гонять их к реке, по крайней мере, в ближайшие несколько дней, — сказал Зед.

— Интересно, неужели засуха наконец-то кончилась, — сказал Хан.

— Будем все на это надеяться.

Гром был пастушьей собакой и держался рядом с коровой, следя, чтобы она не отставала и не сбивалась с пути.

Вскоре они вышли на широкую протоптанную тропу, размокшую от бури.

— Вот она, — сказал Зед. — Да улыбнётся вам Бог Солнца.

— Я никогда не забуду твоей доброты, Зед, — сказал Хан.

— Ты привёл ко мне Хана, а потом помог нам бежать, — сказала Пиа. — Ты замечательный.

— Надеюсь, однажды вы вернётесь.

«И я надеюсь», — подумала Пиа.

Зед повернулся и пошёл обратно.

Пиа и Хан посмотрели на освещённую луной тропу. Ни разу в жизни ни один из них не покидал Великую Равнину.

— Наша новая жизнь началась, — сказала Пиа.

Она взяла Хана за руку, и вместе они пошли вперёд.

*

Осеннее Равнопутье у Монумента было событием скромным, и народу собралось совсем не столько, сколько в середине лета. В этот раз, подумала Ани, было ещё тише. Люди меняли кремень на еду, но выделанные шкуры никому не были нужны.

Ливень, прошедший два дня назад, был обнадёживающим знаком, но Великой Равнине нужно было гораздо больше дождей, чтобы вернуться к прежней жизни.

На Обряд пришёл Зед. Ани ничего не слышала о Хане с того дня, как он ушёл на запад равнины к Пие. Теперь Зед рассказал ей, говоря тихо, чтобы никто не слышал, как Пиа сбежала с Фермы и вместе с Ханом направилась к Северо-Западным Холмам. Ани была одновременно взволнована и обеспокоена. Она радовалась тому, что они вырвались из-под власти Труна, но переживала за то, как они переживут зиму в холмах. Лесовики всегда возвращались в конце лета.

Обойдя собравшихся, она заметила отряд из дюжины земледельцев. Все мужчины и ни одной женщины. Похоже, им было нечего предложить на обмен, и Ани задумалась, не пришли ли они сюда с какой-то иной целью. Она увидела, как подруга детства Джойи, Вии, разговаривает с худым мужчиной с кривым носом, и узнала в нём Шена, приспешника Труна. Вии, казалось, была не рада этому разговору. Когда беседа закончилась и Шен отошёл, Ани подошла к Вии и спросила:

— Чего хотел этот скользкий негодяй?

— Он ищет Пию. Я сказала ему, что давно её не видела. Это правда.

Ани не слишком удивилась, но сердце её всё равно ёкнуло. Трун, без сомнения, хотел вернуть Пию. Уж в чём, а в мстительности ему было не отказать. Хан, конечно, попытается её защитить. Ани лишь надеялась, что обойдётся без насилия.

— Он спрашивал тебя о чём-нибудь ещё? — спросила она у Вии.

— Он хотел знать, были ли у Пии здесь друзья. Я сказала, что в детстве она играла с Ханом, но с тех пор у неё здесь друзей не было.

Ани услышала это с тревогой. Лучше бы Вии не упоминала имени Хана. Однако она ничего не сказала. Вии не хотела ничего дурного.

Немного позже снова появился Шен и подошёл к Ани.

— Всегда рад вас видеть, Ани, — сказал он.

— Что здесь делают ваши земледельцы? — спросила Ани. — Им практически нечего предложить на обмен.

— Ну, в такие времена любая мелочь помогает, не так ли? Кстати, что случилось с вашим сыном, Ханом? Я его нигде не вижу.

Шен ухватился за неосторожность Вии, поняла Ани. Он догадался, что друзья детства могли стать взрослыми влюблёнными.

— О, Хан где-то здесь, — солгала Ани. — Рано или поздно вы на него наткнётесь.

— Его трудно не заметить, он такой высокий, — вкрадчиво сказал Шен. — Только вот кто-то говорил, что он ушёл работать на запад равнины.

— Нет, он работает здесь. Какое у вас дело к моему сыну?

— О, ничего особенного. Просто заметил его отсутствие. — Шен отошёл.

Ани была встревожена. Шен был настойчив и упорен. Он мог разгадать тайну отсутствия Хана.

Когда Шен растворился в толпе, появилась мать Вии, Кэй.

— Ненавижу этих земледельцев, — сказала она.

— Что они опять натворили?

— Они такие задиры! Допрашивают мою семью, говорят, мы должны знать, куда ушёл Хан со своей девчонкой из племени земледельцев.

Ани рассердилась. Она должна была это прекратить.

— Хорошо, что ты мне сказала, Кэй. Мы не можем терпеть такое поведение. Я сейчас же этим займусь.

— Спасибо.

Если бы скотоводы вели себя так на Ферме, земледельцы ответили бы мгновенным насилием. Им нужно было понять, что скотоводы тоже могут быть решительными. Она отыскала Скаггу, который разговаривал с канатчиками, Эвом и Фи. Она отвела его в сторону и рассказала о том, что сообщила Кэй.

— Мы их всех поколотим, — тут же сказал Скагга. — Переломаем несколько костей, проломим пару голов. Это их научит.

— Я бы хотела спугнуть их без прямого насилия, — сказала Ани. — Давай не будем забывать о нашей репутации мирных собраний здесь, у Монумента.

— Пожалуй, ты права, — неохотно согласился Скагга.

— У реки есть большая пустая хижина.

— Знаю её. Там никто не спит, потому что крыша протекает.

— Можешь собрать двадцать сильных мужчин и женщин с каменными молотами и тому подобным оружием и разместить их в том доме?

— Легко.

— Скажи им, что драться, скорее всего, не придётся, нужно лишь выглядеть грозно.

Скагга усмехнулся.

— Ты хочешь как следует припугнуть земледельцев.

— Точно.

— Я всё устрою.

Вскоре Скагга вернулся и сказал:

— Всё готово. Двадцать сильных молодых людей, все вооружены.

— Хорошо. — Теперь Ани увидит, сработает ли её замысел.

Она отыскала Труна. Он был с дюжиной других земледельцев, включая своего сына, Стама. Они собрались у костра, где предприимчивый скотовод жарил расколотые коровьи кости, чтобы можно было вычерпывать и есть вкусный костный мозг. В обмен земледельцы давали ему лепёшки из зерна и сыра, что было для них обычной походной едой.

Ани отвела Труна в сторону.

— Я нашла вашу Пию, — сказала она.

Он посмотрел на неё с сомнением.