Тимур вытянулся на моей кровати, прямо на покрывале. Мне по-прежнему странно видеть его у себя дома, и со вчерашнего дня стало хуже. Успокаиваю себя - раз он приезжает раз за разом, значит, ему здесь хорошо.

Может, будоражит экзотика?

- Безусловно, я не собираюсь публиковать переписку. Сохранила на память, а то забуду.

- Тебе довольно сложно быть злопамятной.

- Как тут быть злопамятной, когда было столько хорошего? Мне до сих пор снится, как я прихожу на смену в больницу, веду прием или моюсь перед операцией.

Вручаю ему телефон.

- Вот, смотри, какое она сообщение написала. Призывает публично извиниться и уйти в тень на несколько лет. Почитай, а я пока поставлю чайник. Черный или зеленый?

- Любой, Алён. Какой есть.

Он погружается в чтение. Когда через минуту я возвращаюсь в комнату, на Тимуре лица нет. Одновременно взбешенный и растерянный. Я тут же осознаю, что сделала что-то не так, и вот-вот выяснится, что именно.

Он уедет?

Что, если он сейчас уедет?!

Становится очень холодно, но я пытаюсь держаться.

- Тимур, что-то произошло?

Он показывает экран телефона, а там... о нет! Тот самый кружочек, который я записала себе на память, чтобы не допускать боль в свою жизнь.

Стыд, неловкость, страх - я ощущаю это все одновременно, меня буквально парализует ужасом. Холод многократно усиливается.

Он решит, что я сумасшедшая.

Он подумает, что я специально ему подсунула телефон.

Он слишком умен, чтобы позволять собой манипулировать. Он не простит.

Я его потеряю!

- Есть идея. Давай... - я почти не запинаюсь, когда произношу: - я выключу телефон, и мы сделаем вид, что ничего не было? Это личное. Тебе не надо было листать сообщения.

Когда он встает с кровати, мне приходится поднять голову и смотреть вверх. Подходит бесшумно, обнимает за талию и наклоняется.

Перехватывает дыхание.

А дальше он старается говорить деликатно, но получается у него это очень-очень плохо, просто ужасно, потому что он кошмар какой высокий, и нависает, и руки его здоровые на моей талии ощущаются угрожающие, потому что он сжимает чуть сильнее, чем стоило бы. Еще Тимур в глаза смотрит, очевидно, что он в ярости. Из-за меня или по какой-то своей причине.

Но при этом я ощущаю, что он старается, и лишь одна догадка помогает удержаться на месте и не сбежать.

- Скажи мне из-за чего, - пауза. - Или из-за кого, - басит.

Мои внутренности сворачиваются в узел.

Он не понял.

Слава богу он не понял!

Я могу солгать.

Из-за работы. Сериала. Пациента. Миллион хороших вариантов проносятся в голове. Очередная мелкая ложь во спасение.

И я уже открываю рот, гладя в его глаза, которые при свете ночника в моей спальне кажутся почти темными. И такими серьезными.

Солги ему.

Солги.

- Прости, пожалуйста.

- Из-за иска, Алён? - говорит он. - Черт, я не подумал, что ты так сильно переживаешь. Мне следует быть внимательнее к тебе.

Мое лицо горит. Он продолжает:

- В следующий раз ты должна написать мне о своих страхах, разрулим. Иначе зачем я нужен? Кстати, у меня есть кое-что, что поднимает тебе настроение.

- Твой член?

Он неловко смеется, и я тоже улыбаюсь.

- Можно было так просто? Буду знать.

Мое лицо пылает все сильнее, ложь должна была сгладить ситуацию, но этого не произошло. Я чувствую себя в его глазах полной дурой.

Очень хочу сказать ему правду.

Он заслуживает знать правду. Но я физически не могу это сделать.

- Подарок у меня дома, поехали. Серьезно, собирайся. Пробок уже нет, долетим быстро.

Его квартира на сороковом этаже вся состоит из стекла и дизайнерских фишечек. Понятно, почему он не восхищался лифтом в офисе Исхаковых.

Огромная.

Обалдеть.

Комнаты, комнаты, высокие потолки, море пространства.

Какие-то картины на стенах.

Шторы задернуты, и Тимур не спешит их раздвигать, чтобы, видимо, я не упала в обморок.

Прижимаю руки к груди, осматриваясь.

- Тебе здесь нравится? - спрашивает Тимур, проводя экскурсию. Уборная, гостиная, кухня, уборная, гостевая, спальня, уборная...

- Я бы.... махнулась с тобой. Столько туалетов, ух ты.

Он усмехается, я тоже и пожимаю плечами.

- Это удобно, - сообщает он.

- Утром ты выбираешь по настроению? Как это вообще происходит, расскажи?

Теперь он смеется, и я отмечаю себе его смех зеленой галочкой. Редкая победа в общении с Тимуром, но туалетный юмор парням практически всегда заходит. Даже Эккерты не исключение.

- Я пользуюсь той ванной, что рядом со спальней, если тебе интересно. Остальные - для гостей.

- У тебя часто гости?

- Нет. Могли бы быть и почаще.

- Я тогда выберу себе какой-нибудь... Круто. А какой подарок?

- Точно. Сейчас.

На минуту я остаюсь одна в огромной гостиной. Озираюсь - красиво и чисто, и первая ассоциация - выставочный образец. Как будто здесь никто не живет. Я бы добавила хотя бы кошку, чтобы исцарапала диван. С ума же сойти можно от стерильности.

Он живет в операционной. Интересно, в доме его родителей также идеально? Представляю, как маленького Тимура ругали за разбросанные игрушки в детстве.

«Тимур, ты опять играл на скрипке в неположенном месте?!»

Как теперь удивляться его замедленным реакциям.

Шум из соседней комнаты, шаги, и Тимур заносит большую, на вид тяжелую коробку.

- Я заказал этот набор в Европе еще месяц назад, но когда он приехал, мы были в ссоре, и я посчитал, что дарить будет неуместно. Упаковать не успел.

Смотрю на коробку и пытаюсь удержать улыбку.

- Ух ты! Да это же.... сковородки! - придаю голосу восторг.

Дерьмо.

- Да. Я узнал, это лучшие. Помню твою страсть к кулинарии, и как она тебя расслабляет. Тут даже где-то есть автограф Алёна Дюкасса.

Понятия не имею, кто это.

- Ого!

Оказывается, когда ты в отношениях, мелкая ложь очень быстро превращается в крупную. Брось снежок с горы - получишь лавину.

Тимур ждет реакцию, а я понятия не имею, как быть. Все блюда, которыми я его угощала, мне помогала готовить Лиза. Это был мой максимум, и вряд ли с новой посудой станет лучше.

- Я не большой фанат, но мы можем приготовить что-нибудь вместе, - предлагает Тимур. - Как тебе идея?

Я могу быстро придумать новую ложь и позвонить Лизе, она наверняка в курсе, что это за сковородки, и быстро придумает, чем удивить Тимура.

Но нет. Мы только вчера помирились, хватит лжи.

Качаю головой и сообщаю:

- Тимур, прости, пожалуйста. Я тебе наврала. Готовка меня не расслабляет, а вгоняет в стресс. И этот кружочек был из-за того, что я подумала, что... навсегда тебя потеряла. И была в страшной истерике.

Его глаза расширяются.

- Я хотела тебе понравиться и притворилась хозяйственной. Я уверена, что эта посуда - лучшая, и мне безумно приятно. И я точно найду ей применение, но не жди шедевров. По крайней мере поначалу.

- Ты так сильно плакала из-за меня? - повторяет он резче.

- Из-за того, что потеряла тебя, - поправляю. - Я... никогда такого не испытывала прежде, мне было плохо, и я... записала кружочек, просто чтобы напомнить себе в будущем, чтобы больше никогда с тобой не связывалась.

- Ты... чертовски непоследовательная, - качает он головой.

- Когда дело касается тебя. Любовь - это непоследовательное чувство. Надо было удалить, мы удалим сейчас же и забудем! - Руки дрожат. Я ужасно жалею, что сказала ему правду. Озираюсь в поисках телефона, но он в сумке, а сумка в прихожей. А где прихожая - я к своему ужасу не помню!

Он снова качает головой и трет лоб.

- Если ты продолжишь мне лгать, то будешь получать в подарок сковородки, - говорит ровно. И речь тут не о сковородках.

- Я не знала, что мне делать.

- Тебе надо было отправить его мне. Позвонить мне. Пустить сигнальную ракету в мою сторону. Дать мне знать хоть как-нибудь.

У меня снова кружится голова из-за него.