- Давай.

- Давай выметайся из машины?

Мы как раз останавливаемся на светофоре. Понятия не имею, шутка ли это, но на всякий случай быстро кладу ладонь на ее колено и сжимаю. Фиксирую. Мозг уже вовсю рисует картинки, и я, не удержавшись, провожу до развилки бедер, массирую. Будоражит каждый раз, как первый.

Алёна чуть раздвигает колени, значит, ей приятно. Это, в свою очередь, приятно мне.

- Давай, рассказывай.

- Помнишь ты спрашивал про моего адвоката? Кажется... утром я его уволила.

- Подробности.

Алёна торопливо рассказывает о тактике защиты, которую выбрал ее адвокат, и я качаю головой.

- Ты правильно сделала, что не согласилась. Это плохо.

- Он хочет победить любой ценой, но мне не нужна победа любой ценой. Я обожаю лгать в мелочах, но важные вопросы - это совсем-совсем другое. Тошнит от мысли, что я подведу пациента, даже если это Журавлева, которая уже четыре месяца пьет мою кровь. Тимур, мне важно сохранить лицо. Но если у тебя не получится помочь, я пойму. Это хлопотно, и вопрос такой... сложный, неоднозначный.

Ободряюще поглаживаю ее ножки, и Алёна раздвигает их шире, продолжая кипятить мою кровь.

Нехотя отстраняюсь и беру телефон, выбираю контакт и включаю громкую связь. Гудки, кашель и, наконец, знакомый хриплый голос:

- Тимур, вот это да! Надеюсь ты хочешь пригласить меня на виски и сигару?

С таким-то кашлем. Качаю головой.

- Вечер добрый. Боюсь, Петр Игоревич, у меня проблема.

- Так и думал. Ты совсем не похож на своего отца, тот приглашает меня почти каждую неделю на что-нибудь любопытное.

Не сомневаюсь.

- Все еще не курю, к сожалению.

- Это досадно. Но, всему свое время. Так что случилось? Чем старый адвокат может тебе помочь?

Петр Игоревич к тому же мой крестный.

- Нужно перенести суд месяца на два. Выиграть время. Ну и заодно посмотрите дело, может, кого-то посоветуете. Знаю, что не ваш профиль, но нужно составить надежную линию защиты. Деньги не проблема.

- Когда суд?

- Послезавтра.

- Ясно. Присылай, сынок, материал. Через два часа буду дома и посмотрю.

- Господи! - выдыхает Алёна громко, когда я сбрасываю вызов. - Спасибо, спасибо, спасибо!

- Без проблем.

- Я не знаю, что буду тебе должна.

- Разберемся в процессе, - усмехаюсь.

После ужина мы едем к Алёне и замечательно проводим время. Мне удается отвлечься от новых филиалов, с мыслью о который засыпал и просыпался... раньше. Все устаканится, наладится, превратится в рутину. Потом. Попозже.

Сейчас нужно перетерпеть накал. Научиться. Выработать удачный шаблон. Работать.

Да, работать и зарабатывать.

Амбиции давным-давно руководят моей жизнью. Зара как-то доказывала, что роль - женщины вдохновлять мужчину на подвиги. Я не стал ее разубеждать, но по правде говоря, это не совсем так. В действительности ничто так не отвлекает от дел, как отношения и брак. Я имею в виду не те отношения, где женщина нянька или незаметный обслуживающий персонал. Речь об особенных, в которые вовлекаешься. Когда с ней не только физически, но и мыслями, все остальное стоит на паузе.

Ничто так не мешает, как особенная женщина рядом. И у меня нет ответа на вопрос, зачем мужчины идут на это.

Однако теперь я знаю, что когда встречаешь ее, по-другому не получается. Просто нет иного варианта развития событий и построения планов. Она - вся для тебя. Только для тебя. И такого удовольствия, как быть с ней, не дают ни бабки, ни признание.

Невообразимые дозы дофамина. Ими буквально захлебываешься, а она ведь только улыбнулась. Черт. Существовать иначе становится бессмысленно.

*****

Петр Игоревич находит причину и суд переносят, давая нам необходимое время.

Дело действительно сложное, потому что вовлечены СМИ. Громкие заголовки, плана «Врач с госбольницы меня кастрировала!» - моментально выводят на эмоции. Я понимаю, почему: один из самых страшных кошмаров любого человека - будучи беспомощным под наркозом подвергнуться издевательствам. Возмущенных можно понять - по их триггерам жестоко проехались, они и раньше боялись, а теперь впадают в ужас перед «врачами-убийцами». Хоррор не для слабонервных.

Защищаться нужно грамотно. Вот только адвокаты не спешат хвататься за дело и ставить свое имя рядом с фамилией «мясника». Женщина пострадала, а нападать на жертву - бесчеловечно, да и Алёна категорически против.

Акционеры начинают беспокоиться из-за того, что «Эккерт-про» все чаще мелькает в постах блогеров в отрицательном ключе. Я начинаю готовиться к более жестким мерам.

*****

Алёнка сегодня дежурит, и я решаю составить ей компанию.

Ночь тихая, пациенты мирно спят, и я, переговорив со Ани, поднимаюсь к себе.

Пишу Алёне сообщение с просьбой подняться в моей кабинет. Он, кстати, несмотря на уборку, до сих пор сверкает. Что ни день, то праздник.

- Как дела? - спрашиваю, когда она появляется.

Задумчивая, печальная.

- Нормально. Будешь ужинать? - живо интересуется, встрепенувшись. - Мы с Еленой заказали минипиццы, я могу разогреть и принести. Теплые - они вполне приемлемы.

- Спасибо, я не голоден. Буду тебя.

- Ладно.

- Ладно? - усмехаюсь. - Не слышу бурной радости?

Обнимаю ее за талию, наконец-то улыбается.

- Где ты был?

- Встречался с другом. Вроде бы упоминал утром.

- Точно. С другом. Я просто подумала, ты поедешь к себе. Поздно уже.

- Я соскучился.

Целую ее в щеку, шею, прикусываю мочку уха и шепчу:

- Я от тебя восторге.

Она улыбается и вдруг обнимает меня крепко, могу поспорить, насколько только может. И я искренне обожаю ее неукротимую жизненную силу.

Подхватываю на руки и несу на диван.

- Я много скучал. Весь день.

- И я скучала.

Нахожу нежные губы и закрываю глаза. В последние дни она часто бывает расстроенной, не секрет почему. В такие моменты я стараюсь быть особенно внимательным. Проблемы серьезные, но временные. Отобьем Алёну и у СМИ, и у врагов, и у инвесторов.

Да, это просто период, у меня их, отвратных, тоже было не мало. И руки опускались, и в себе замыкался. Одно всегда оставалось неизменным - каждый из этих периодов рано или поздно заканчивался. Этот тоже завершится, причем всеобщим осознанием - что жертва в этой ситуации не Журавлева. Люди, к сожалению, болеют. Иногда серьезно. Медики делают все, что возможно, но иногда этого недостаточно.

*****

Алёна не заводится, и я решаю не продолжать. Приношу воды.

- Извини, - вздыхает она, залпом осушив стакан.

- Все в порядке, можем просто поваляться, - пожимаю плечами.

- Хорошо.

Устраиваемся поудобнее на дурацком диване. Машинально отколупываю блестки от обивки.

- В следующую пятницу летим в Питер. Я тебе говорил? Будь, пожалуйста, готова.

- Поняла. Мне к чему-то конкретному подготовиться? Или это будет секс-поездка?

Усмехаюсь и иронизирую:

- Для тебя - секс-поездка.

- Ясненько, придумаю для тебя что-нибудь особенное.

- Заинтригован.

- Ты сильно губу не раскатывай, я не настолько изобретательна в постели.

- Но ты уж постарайся.

- Это понятно, Тимур, что я постараюсь! Но вдруг ты ожидаешь от меня чего-то такого же, как у твоей бывшей француженки.

Усмехаюсь.

- Ты о чем? О Рози, что ли? Она не француженка, прожила в Париже лет семь от силы.

- Не о чем, а о ком. Француженка, театральная танцовщица. Девчонки недавно обсуждали. Я посмотрела фото - она богиня.

- В клинике опять обсуждают мою личную жизнь?

- Это самая любимая тема. И не говори, что ты не в курсе.

- Мне плевать. Если тебя это расстраивает, не обсуждай. Мои бывшие никак не должны тебя беспокоить.

- Легко сказать.

- Ты ревнуешь?

- Я? - округляет глаза. - Нет, конечно!

- Почему? - Расстраиваюсь из-за столь сильной отрицательной реакции.

- В смысле, почему?! Это было бы странно.

Меняю положение и нависаю сверху. Смотрю в глаза.