Я останавливаюсь у лестницы и с минуту смотрю на экран. Слежу за мимикой Тимура, за движением его губ, жестами.

Не могу отвести глаз, пока на экране не появляется заставка. В этот момент я осознаю, что сердце вновь гулко колотится у горла. Это последствия бессонной ночи, ответственной работы, голода. И ночных домогательств.

Подхожу к диванчику, но не успеваю присесть, как из лифта стремительно выходит Тимур. Он уже полностью собран: серое пальто нараспашку, под ним - черный джемпер и идеально сидящие серые брюки.

Я подскакиваю и тороплюсь в гардероб за курткой.

Тимур ждет меня у дверей и, когда подхожу, открывает их, по-джентльменски пропуская вперед.

«Культура уважения и дисциплины» во всей красе. Все как в рекламной брошюре.

Так же молча мы подходим к его машине. Он помогает мне усесться на пассажирское место впереди.

- Снег почищу, - сообщает, доставая из двери щетку.

- Вам помочь? - порываюсь я, и Тимур усмехается.

- Сиди уж. Вот этими кнопками можно регулировать подогрев сиденья. Не мерзни.

Делать больше нечего, и я наблюдаю за тем, как он сметает снег быстрыми, уверенными движениями. Даже в такой бытовой мелочи угадывается экономящий каждый жест хирург.

На телефон падает сообщение.

Елизаветан: «Алён, привет! Ты не спрашивала про меня у Тимура?»

Точно, я же обещала. Но после того, что было ночью, это будет выглядеть кошмарно. Что же делать?

Я: «Пока нет. Не было возможности».

Елизаветан: «Ок. Если что, я могу прислать резюме на общих основаниях. Не проблема».

Елизаветан: «Думаешь, он помнит, как я отказалась делиться с ним конспектами по биохимии? Я же тогда была настоящей стервой(((».

Интересно, сколько у Эккерта осталось студенческих гештальтов?

Представлять его с Лизой почему-то невыносимо, и я гоню от себя эти мысли.

Пишу: «Вообще-то ты всегда была душкой, не наговаривай».

Закончив, Тимур садится за руль, и машина трогается.

Напряжение ощущается почти физически, и спустя несколько минут я не выдерживаю первой:

- Далеко ехать?

Мы ведь точно в ресторан? Не в гости или отель какой-нибудь? Мама дорогая.

Следовало бы раньше уточнить этот момент.

- Нет, тут буквально пять минут. Можно было и пешком прогуляться, но погода так себе.

- Понятно. - Я некоторое время кошусь на его профиль. А потом восклицаю: - Слушайте!

Выходит чуть громче, чем хотелось. Эккерт быстро поворачивается, и я отшатываюсь.

- Что?

- Да ничего.

- Нет уж, продолжай.

- Хм. Точно?

- Конечно.

- Вы знаете, - я перехожу на полушепот, - что о нас слухи ходят по клинике?

- Да? Какие? - заинтересованно спрашивает Тимур.

Вздыхаю.

- Да вы издеваетесь!

Он хмурится сильнее.

- Я правда не в курсе. Я же только вчера вечером приехал, потом весь день оперировал.

- Говорят, будто вы взяли меня лишь потому, что я с вами сплю.

Тимур пожимает плечами:

- Это же неправда.

- Но так говорят. И наши вот такие обеды вместе...

- Никого волновать не должны.

- Да, но....

- Алёна. - Он произносит мое имя резковато. С такой интонацией, словно это уже законченное предложение, завершенная мысль.

И я закрываю рот.

Спустя пару вдохов Тимур продолжает:

- Обо мне всегда что-то говорят. С кем я только не сплю, по версии наблюдателей. Это все неважно. В конечном счете о нас особенно пекутся лишь наши близкие и те, у кого жизнь намного беднее событиями.

- Ваша личная жизнь - топ-тема.

- Я знаю. Что прикажете с этим поделать?

- Может быть, не давать поводов и стать чуть более понятным? С кем-то же вы спите.

- Вопрос не в том, с кем я сплю. А в том - с кем я хотел бы спать.

Вот как.

Качаю головой. И все же что-то не дает мне послать Эккерта подальше. Может, длинные ресницы, может, его профессионализм и доброта к пациентам. Или же тот факт, что я очередная в его жизни дура.

- Вы же понимаете, почему служебные романы осуждаются? - произношу осторожно. - Соперничество на рабочем месте может привести к ошибкам.

- В стенах клиники у меня ни с кем нет отношений. И никогда не было.

- А как же медсестра Арина?

Тимур ловко паркует машину у ресторана, глушит движок и поворачивается ко мне.

- С медсестрой Ариной я, разумеется, не сплю в том числе.

- Да не может быть! - практически выкрикиваю я, ощутив взрыв окситоцина. И округляю глаза, испугавшись своей же радости. - Вы не лжете?

- Нет.

- А как же послеоперационный адреналин? Взрыв тестостерона? Бессонница, которая способствует повышению либидо?

Эккерт странно на меня смотрит. Осуждающе. Словно не впивался губами в мои ключицы меньше двенадцати часов назад. Будто не исцарапал мне шею щетиной, она горит, между прочим, до сих пор. Будто мне это все привиделось.

Я же прекрасно помню, как ерошила жесткие волосы на его затылке. Как стягивала их.

- Обычно я держу под контролем свое либидо. - Тимур как будто тщательно подбирает слова. При этом с темы не соскакивает. - И ты не сравнивай порно-беспредел госки с порядками в частной клинике.

От праведного возмущения пропадает дар речи!

- Вообще-то все в точности наоборот! - шиплю я возмущенно.

- Вообще-то я пять лет оперировал в госбольнцие.

Игриво усмехнувшись, Тимур открывает дверь и выходит на улицу. Мне приходится последовать за ним.

Ну уж нет! Так не пойдет! Я стараюсь не отставать. Внутри все клокочет от ярости.

- Это в какой такой больнице вы работали? Я уточню этот момент, - говорю ему в спину, пока он снимает верхнюю одежду в гардеробе.

- Ну это не секрет.

- Возможно, дело в вас? Потому что там, где работала я, - полный порядок.

- Возможно. - Тимур забавно ухмыляется, и я ловлю себя на том, что тоже улыбаюсь.

А может, все, что было ночью, - мне приснилось? И главный хирург не разбудил меня в темноте дежурки? Или же я попросту спятила!

Эккерт снова услужливо пропускает меня вперед, и я надеюсь, что моя задница горит не потому, что он на нее пялится.

Мы усаживаемся за столик у окна, он заказывает не фуа-гра с апельсинами, а стандартный бизнес-ланч с борщом и котлетами, я делаю то же самое.

Едва мы остаемся наедине, меня вновь топит волнением. Теперь не замечать ресницы Эккерта просто немыслимо. Нам обязательно стоит обсудить случившееся ночью, и если это страшная ошибка - обоим ее признать и пожать руки. Я, в общем-то, вполне к этому готова.

Приносят еду. Тимур ест красиво, очень аккуратно, но быстро. Заметно, что он страшно проголодался. Суп в его тарелке исчезает стремительнее, чем мой успевает остыть.

Глядя на то, как ловко он орудует ножом и вилкой, сама тоже беру в руки оба прибора и принимаюсь пилить котлету.

- Здесь вкусно, - начинаю я.

Тимур кивает.

Да Господи! Это же был повод завести разговор. Как он вообще смог на интервью произнести столько слов?

- Как думаете, - вздыхаю, - Денис о чем-то догадался?

Да, я действительно на это решилась. Потому что я взрослый человек, хирург и женщина, которая не потерпит, чтобы после подобного мужчина делал вид, что ничего не было.

На лице Эккерта ноль эмоций, но и невинную принцессу он из себя, спасибо, не строит. Пожимает плечами и говорит:

- Думаю, нет. Ты очень аккуратно задвинула свои кроксы. Я поначалу подумал, что кровать пустая.

Наши глаза встречаются, и Тимур свои не отводит. Смотрит неотрывно, пока я моргаю.

Решаю продолжить обедать.

- То есть вы просто ошиблись? - Лицо печет. Меня сковывает напряжение.

Мы спокойно разговариваем, а я как будто не на своем месте, и деться некуда. Эккерту на меня плевать - это определенно хорошие новости. Логичные. Очевидные. Я на что-то такое и надеялась. Какая же удача... Губы дрожат.

- Я тебя испугал? - Тон Тимура снова окутывает, и я бросаю на него быстрый взгляд. Киваю, вернувшись к тарелке.

Он все еще смотрит на меня, и я радуюсь, что ем медленнее и могу отвлечься на блюдо.