Это Кора. Я почти не видела девушку эти дни, а сейчас камень несется на ту часть зала, где она лежит, сметенная хвостом дракона.

Да чтоб вас всех!

Даже не вскидывая рук, движением мысли строю щиты.

Один за другим и еще, и еще! Быстрее!

Руками хватаюсь за корону, и мне кажется, это помогает моей магии действовать мгновенно.

Высокие, большие, вертикальные, целый ряд щитов встает между девушек.

Сверху укладываю крышами еще, закрываю что успеваю.

Получается невозможно корявый панцирь черепахи, но я вкладываю все силы, чтобы он выстоял! Выдержал удар.

И каменная глыба, грохнувшись о щиты, разбивается и соскальзывает по ним, сохраняя жизнь девушкам, что лежат на полу.

О-о-ох! — шумно выдыхаю, словно отвела этот многотонный удар руками. Большой камень, скатившийся к стене, сносит за собой эльфа. «Таэрин Нойс, неудачное ты выбрал сегодня место», — но я не бегу его проверять, далеко, и нужно что-то делать с девушками.

Невесты, то ли от грохота, то ли от того, что сеть принуждения оказалась изорванной в клочья, а может, потому что Джехана Лу больше нет в храме, вдруг очухиваются, просыпаются, приходят в себя. Дикие взгляды, безумные глаза, крики — я все это вижу и слышу.

Но это куда лучше, чем картина безмолвно-послушных статуй, питающих магией страшный, никому не нужный ритуал.

— Уходите из зала! Быстрее! Здесь опасно! Купол рушится!

Мой голос звучит неожиданно громко, словно через рупор, — именно так, как я хочу! Машу руками, кричу на них.

Очнувшись, они наконец-то начинают действовать: хватают за руки тех, кто рядом, и стремятся к выходу, обходя мои щиты. Те еще стоят!

Девушки бегут из этого зала, устремляются вверх по лестнице, по которой утром так долго стекались сюда ручейками потоки невест, пустынников и магов, веривших Джехану Лу.

Жду, когда можно будет выйти и отпустить щиты.

Под ногами стон. Едва не спотыкаясь, я вижу Летицию.

— Гадина, что ты наделала! — стонет она и пытается стукнуть меня по ногам.

— Дура ты! — кричу ей в ответ, отскакивая в сторону. — Думала, императрицей стать?

Не могу сдерживаться, эмоции на пределе, и меня несет.

— Твой дядя продал тебя Джехану Лу и предал своего правителя эльфов. Но если ты думала, что будешь править миром, то сильно ошиблась, дорогуша! Повелитель собирался собрать большой гарем, так что единственной ты бы не была.

— Врешь!

— Не хочешь — не верь! Но пустынник ошибался в главном — его ритуал не сработал бы, он был неправильный, с ошибкой. Весь мир мог быть уничтожен!

Удерживая щиты, помогаю подняться двум последним девушкам и в последний раз оглядываюсь. Вдоль стен храма застыли несколько пустынников — немые воины, но я опасаюсь их трогать. Пусть сам Повелитель отвечает за их судьбу.

— Летиция! Я ухожу. Щиты сейчас рухнут!

Сверху сыплется каменное крошево; трещина на куполе становится все шире.

— Быстрее!

Подталкиваю одну девушку, вторую тяну за руку и спешу к ступеням. Вперед, наверх, к выходу! Прочь из этого страшного зала!

Солнце светит так ярко, что должно быть тепло. Но мне все еще холодно. Ледяной озноб, пробравший в храме, не отпускает. Я прижимаю ладони к теплой короне на поясе, пытаясь согреть онемевшие пальцы.

Оглядываюсь. На изумрудной траве вдоль дорожки сидят и лежат спасенные девушки. Одни безучастно смотрят в пустоту, другие тихо плачут, их плечи вздрагивают от подавленных рыданий. Со стороны ослепительно-белого дворца бегут стражники, они еще далеко, но я узнаю́ их по перьям над головами.

Но забит меня сейчас совсем не это. Мое сердце сжимается в тугой, болезненный комок от другого — я не вижу в небе знакомого темного силуэта.

Где ты, Дерек? Черт бы тебя побрал! Ярость и злость клокочут во мне.

Ты мне обещал, что со всем справишься, тебе эта задача под силу.

Так почему я тебя не вижу?

Где ты?!

Неосознанно я переключаюсь на магическое зрение — и мир переворачивается. Вздрагиваю всем телом: над нашими головами, в высоте, невидимые простому глазу, бушуют и сталкиваются ядовитые вихри магических потоков.

Схватка продолжается!

И в самом ее эпицентре — он. Мой дракон. Огромный змей-пустынник обвил его тело своими мерзкими кольцами, сжимая, не давая расправить полностью могучие крылья. Дерек держится в воздухе лишь силой воли и магии, и я чувствую, как его мощь иссякает.

Нет! Нет! Я умоляю, богиня, слышишь меня?!

Мы только что спасли твой хрупкий мир от гибели!

Не бери за это самую дорогую цену! Не забирай его!

— Богиня, где ты? Не смей прятаться!

Я кричу во все горло, крепче сжимаю корону, которая вдруг становится невозможно горячей и прижигает пальцы. Резкая боль пронзает меня, и я с визгом отдергиваю руку, на коже проступает ярко-алый ожог.

И в этот миг небо взрывается.

Я зажмуриваюсь от ослепительной вспышки, прикрываюсь ладонью и снова вглядываюсь в небесную битву. Теперь их видно обычным зрением.

По лужайке прокатывается гул — сотня вскриков, аханья и визга. Дракон с оглушительным ревом выворачивается из смертельных объятий, устремляясь ввысь, а огромный песчаный змей срывается вниз, в пике.

— А-а-ах! — общий выдох и крики заполоняют все.

Смотрю, не дыша, не чувствуя ничего в этот миг, только ужас оттого, что огромное извивающееся тело приближается.

Еще одна вспышка — и дракон оказывается рядом, раскрывает пасть и поливает змея огнем. Мне жарко, звери сейчас рухнут!

Я не могу отвести взгляда, лишь судорожно сжимаю кулаки, больше не чувствуя боли от ожога.

Пасть дракона впивается в змеиную плоть, его крылья с громовым хлопком расправляются, и могучей мышцей он не дает Джехану Лу упасть.

Огромные когтистые лапы впиваются в чешую, пронзая ее.

Еще одна ослепительная вспышка заставляет всех на поляне снова ахнуть.

Я, девушки, стражники, даже появившийся Доминик Кривен — все мы застываем с раскрытыми ртами в немом ужасе. Да, он явно не знал, на что способен его господин.

Воздух разрывает громкое, шуршащее, полное яда шипение.

Я не верю своим глазам: тело пустынника не просто превращается — оно рассыпается на миллионы песчинок, которые подхватывает внезапно налетевший ветер и развеивает в клочья. Словно его никогда и не было.

В небе, свободном и чистом, остается лишь он. Мой черный дракон. Он кажется еще больше, могучее, его чешуя полыхает внутренним жаром, а из ноздрей вырываются клубы дыма.

Жив! Дерек, ты жив!

По моим щекам без моего ведома текут горячие, соленые слезы облегчения.

Дракон величественно описывает круг над лужайкой, и его тень скользит по нам, будто благословляя. Затем он плавно снижается.

Девушки с визгом отползают, а я, наоборот, делаю шаг навстречу, потом еще один.

Огромный зверь вытягивает свою благородную шею и подставляет мне морду.

Я, затаив дыхание, протягиваю дрожащую руку и касаюсь его чешуи. Она прохладная, гладкая и невероятно прочная, под ней я чувствую пульсацию могучей жизни.

Его огромный, умный глаз пристально смотрит на меня, и в этой тишине между нами проносится целая вечность.

Внезапно дракон резко отводит голову и встряхивает ею. Его тело окутывает сияние чистого золота, ослепительное и теплое.

И он меняется.

На месте исполинского зверя стоит он. Дерек Джар. Знакомый до боли, до каждого вздоха. Он делает стремительный шаг ко мне, его лицо усталое, со ссадиной на скуле, но глаза — живые, полные огня.

— Алена!

— Дерек!

Я не замечаю больше ничего, весь мир схлопнулся до него. До его лица.

Он хватает меня за плечи, и его пальцы впиваются в кожу, почти болезненно, притягивая к себе.

— Жива, — Дракон произносит на длинном выдохе.

Его пальцы нежно скользят по моей щеке, убирая выбившуюся прядь волос. Его прикосновение обжигает иначе, не так, как корона.

— Пустынник сбежал, — его слова звучат быстро, отрывисто, но взгляд не отрывается от меня. — Ему потребуется время на восстановление. Я не знаю, сколько.