Как бы ему сейчас хотелось запереться в отцовской библиотеке, обложившись стопками старинных книг. Для истинного блаженства хватило бы и жёсткой койки, в каком-нибудь очередном захваченном братом замков. Всё же когда рядом был Экор, Корэр чётко понимал чего ждать и отчего защищаться. Да и не так уж и плох был брат, иногда вроде даже заботился…

И как же наивен он был, решив устроить себе небольшое приключение, ведь ему было по пути. Думал что сейчас быстро поможет завезти вяжальскому князю артефакт, а там и Винсе отыщется. Ведь он же всё это приключение начинал в надежде отыскать старого знакомца его отца, да попросить рассказать о магии прошлых поколений арий, в ученики к умело у магу пойти хотел…

А что по итогу?

Нет, магии-то он научился, немного. Но вот только основная цель как-то позабылась. Сначала увлёкся он, а потом увлекли обстоятельства — закрутили, окунув в пучину непрерывной беготни. Возможно, это и была та самая жажда приключений, которая по словам старших поколений настигало в определённый момент всякого из представителей их долгоживущего вида, и которая у некоторых не заканчивалась вплоть до последнего путешествия — в миры мёртвых.

Вот теперь похоже начинались настоящие поиски Винсе, без отвлечение на геройства, чьё-либо спасение и прочий бред, всё же оказавшийся таким интересным. За исключением нескольких моментов… А вернее даже всего одного — имя которому было Ноюрн, Корэру понравились все те события на пару акь больше чем полухода по местному времени.

По требованию хозяина леса они не жгли костров, тем более, что делать это было нечем и не из чего. Всю дорогу перебивались парой ломтей копчёного мяса, раздобытого Няшей в деревеньке.

По ночам приходилось худо. Без костров было холодно, однако к их стоянке ни разу не вышел ни один лесной зверь, да и всё время подворачивались, то опустевшее дупло, сухое и относительно тёплое, то сухая и всё так же пустая берлога. Няша вопросов не задавала, чему Корэр был несказанно рад, ведь ответ на всё у него был один и воительница его уже слышала.

Как Хранитель и говорил, по пути они наткнулись на мертвеца, хорошо сохранившегося на стылом воздухе. Лесное зверьё его от чего-то о ходило стороной.

К вечеру они вышли на деревеньку, где отыскав нужный дом, передали вещи покойника.

Вопросов им задавать не стали, накормили и пустили переночевать у печи, а на утро выдали лодку, лишь посоветовав обождать до оттепели, предложили даже пустить к себе. Но Корэр отказался, предвкушая того, что приготовит на этот раз Судьба. Страха у него не было, лишь смирение с отмеренной долей.

Когда волны отнесли их небольшую лодочку от берега, окутанного белёсым туманом, ария, подчиняясь неведомому наитию, попросил у воительницы нож, вспоров им растёртое кандалами запястье. Капли золотой крови расплылись по волнам причудливыми разводами, а ария обратился на Первом к Владычице морской.

Очнулся Корэр против своего ожидания в тёплой и мягкой постели. Откуда-то из соседней комнаты доносились голоса. Поначалу арии показалось, что он оказался в доме у Тётушки и там болтают она, сестрица Ар и Зингера, но он тут же отмёл это предположение. Голоса были незнакомыми, да и неоткуда было им здесь взяться. С вернувшимся сознанием пришли и воспоминания о минувших днях. Тут вдруг стало ему невыносимо жалко себя несчастного потому, поджав ноги и обняв руками колени, Корэр еле слышно застонал.

Попытка хотя бы при подняться на локтях причинила столь невыносимую боль, отдавшуюся по всему телу, что Корэру пришлось до побеления дёсен сжать зубы, только бы не завыть. Всё же ему необходимо было подняться. Скорее всего, раз уж его уложили в тёплую постельку то вряд ли станут пытать, но доподлинные намерения незнакомцев ему так и не известны. К тому же куда-то запропастилась Няша, с которой в лодку они садились вместе. Как назло память отказывалась восстанавливать события, свершившиеся после его обращения к морской Владычице, а значит и понять где он не получалось.

Смирившись с невозможностью действовать Корэр решил оглядеться, внутренне удивляюсь тому, как он умудрился в столь плачевном состоянии несколько дней ковылять по промёрзшему за холодный сезон лесу, порой даже отказываясь от подставленного плеча Няши.

Перед глазами всё плыло, взор застилала расплывающиеся тёмные пятна. Но, вроде бы, он лежал в светлой комнате деревянного сруба, со стенами, занавешенными узорчатыми гобеленами. Возле кровати стоял костыль, подаренный лесными хозяином, а рядом на тумбе лежала стопка вещей.

В попытке сделать хоть что-то, Корэр попробовал пощупать голову, ведь её словно стягивал тугой обруч. Только вот правая обожжённая ладонь была лишена всякой чувствительности, а левая — изломанная, оказалась зафиксирована каким-то странным устройством.

Слабость, дурманящая сознание наконец отступила и Корэру удалось приподняться на локтях, опереться на стену, к которой была приставлена кровать, запрокинуть голову. Мягкие пушистые волосы его, кем-то заботливо вымытые, рассыпались по плечам. Тяжело дыша, стараясь больше не шевелиться в страхе боли, накрывавшей при каждом движении, Корэр повёл взглядом по комнате, только теперь заметив любопытную пару глаз, наблюдавших за ним из-за приоткрытой двери.

Задорно взвизгнув, девчушка тут же помчалась прочь, вскоре вернувшись уже в компании второй девчонки. Обе они без страха вошли в комнату, о чём-то перешептываясь, похихикавая, не обращая внимания на подобравшегося, приготовившегося защищаться Корэра.

Чтобы дать гостю возможность освоиться, девочки остановились прямиком у кровати, демонстрируя свои лица, волосы и глаза. Необыкновенно глубокие, какие бывали только у арий!

Немного успокоившись, Корэр расслабился, позволив девочкам подойти ближе, поинтересовался на Первом:

— Кто вы?

— Беленькая, — сообщила черноволосая девочка, указав на стоявшую с ней беловолосую. — Чёрненькая, — сказала она же, указав на себя.

— У нас есть и другие имена, но их не следует называть. И миры принимают наши вторые, — уточнила Беленькая, в ответ на заинтересованный взгляд Корэра.

— Мы тебя чуть подлечим, пока Хозяйка с твоей девушкой ушли на рынок.

Корэр не сразу понял что его девушкой скорее всего назвали Няшу.

Попытавшись податься навстречу девчушкам, чьи глаза переливались золотом, Корэр тут же замер, поморщившись, изломаное тело напомнило о том, что не так уж и много у него возможностей. «А…» — попытался спросить он, но Чёрненькая не дала сказать хоть что-либо:

— Все ответы когда придёт Хозяюшка. А пока давай снимем бинты и мы подлечим тебя, нам можно.

Не споря, ведь на это просто не было сил, Корэр послушно позволил развязать нарезы ткани, которыми были замотаны раны, в ужасом вздрогнув при виде того месива в которое обратились жалкие остатки его правой стопы. Как же неуместно смотрелось это бесформенное искаженное нечто вместо ноги на чистых почти белоснежных простынях. Он невольно окаменел уставившись на искалеченную конечность, но толчок в грудь заставил распластаться на постели.

Девочки склонились над изломанным телом сына Империи, обратившись к силам миров на Первом.

От рук Чёрненькой по телу распространялась приятная успокаивающая прохлада, очень скоро сменившаяся невозможным мертвенным холодом, а Беленькая, чьи прикосновения несли по началу легкое живое тепло, заставила ощутить жар сравнимый по силе с причиняемым Ядовитым пламенем, жадно пожиравшим плоть. Расслабившись по началу, очень скоро Корэр взвыл от мучений, превзошедших боль, испытываемую от постепенно зараставших ран.

— Терпи, — грубо, неестественно для маленькой девчонки, потребовала Чёрненькая.

Корэр не осмелился ослушаться и, против желания вырваться прочь, стиснув зубы, вцепился руками в постель, комкая бережно застеленные простыни, изгибаясь до скрипа шарниров.

Закончилось всё неожиданно. Боль в какой-то момент оборвалась, оставив после себя пустоту. Но тело всё ещё помнило испытываемые муки, потому сотрясалось в дрожи, которую арии всё никак не удавалось унять. Но только теперь Корэр обратил внимание, что раны почти не кровоточили, хотя и не все из них до конца заросли.