Корабль вышел в бушующие воды, взмывая на волнах.

Главарь потребовал у опоздавших объяснений:

— Где вы шлялись? Почему так долго? Куда делись все остальные?

— Погибли, — ответил разбойник, окидывавший всё вокруг ошалелым взглядом. — Мы нашли Яня, но поганец видно знал, что хозяин таверны с контрабандистами знается, и заперся на одном из его складов. Уж не знаем, что там за дрянь была, но придурок умудрился обронить лампу, полыхнуло знатно. Харчевня до сих пор тлеет. Ублюдок почти весь обратился в одну головешку. Мы его в ящик положили, чтобы Ноюрн сам убедился. Он там ещё пытался проскрести дверь в канализацию, да только пальцы подрал. А наши дверь выломали когда всё полыхнуло, ну кто первый шёл, погорели. Там комната большая была, а ящики стояли у самого входа. Наши досталось больше, чем этому паршивцу.

Главарь, нахмурившись, распорядился выдать опоздавших по кружке выпивки, вернувшись к беседе с Корэром, прожигавшим взглядом сундук.

— Так вот, а расскажи мне, колдун, как ты с клинком обращаешься? Ты такие фокусы можешь только с этим мечом или вообще любой сгодился? — Главарь без задней мысли расстегнул защёлки сначала внешнего сундука, потом среднего, а затем и внутреннего. С некоторым трепетом он взял в руки золотой меч, взмахнул, рассекая воздух.

Корэру с трудом удалось сдержать ликующую улыбку: Вихрь вновь свободен, дураки прознали, что сундук — способ сдержать клинок, но даже не догадались, что не следовало и мыслить достать его! Сохраняя всё то же мрачное лицо, Корэр проворчал:

— Могу показать.

Тут же Вихрь исчез из рук главаря, а голова его подобно спелой толстошкурому плоду прокатилась по деревянной палубе. Клинок расчертил пространство синей линией, обезглавив парочку матросов и одного из опоздавших. Ария услышал чью-то шаги за спиной, но тут же раздались звуки возни, рык Наши, отчаянная борьба и удары о палубу чем-то тяжёлым. После, на его голову обрушился очередной удар, будь бы он кевелом, грозивший оказаться смертельным. И вновь сознание начало меркнуть, в голове промелькнула мысль, что поганцы нашли чудесный способ вывести его из строя, если уж стрелы и мечи оказались бесполезны. Ария тут же призвал клинок, им руководил в этот момент не разум, а та программа, что оказалась защита в «разумного» клинок, потому он правил лезвие не на противника, а себе в живот. Вихрь порезал изорванный камзол, слившись с плотью. От немыслимой боли ария тут же скорчился, поджав колени и отключился, с лицом, перекошенным страданием.

А рядом лежала Няша, головой которой один из кевелов Ноюрна почти пробил одну из палубных досок.

За всю свою жизнь Корэр лишь три раза оказывался на палубе корабля. В первый его чуть не утопили. Во второй сломали нос. А теперь… Теперь побитого и искалеченного тащили в неизвестном направлении на встречу к явно не самой приятно судьбе. И ведь знал же, что нельзя оставлять живых врагов. Всего одна оплошность, всего раз он возомнил, что способен горы свернуть, миры изменить и вот чем всё кончилось.

Больше Корэр не стал ничего предпринимать, опасаясь получить очередной удар по несчастному затылку, который по ощущениям был и так уже пробит. Быт бы он тем же кевелом, содержимое головы давно бы вытекло…

Теперь, когда ярость первых мгновений утихла, ария принялся думать. Он провалялся в отключке ещё какое-то время, от того не знал, как далеко от берега ушёл корабль. Вроде бы, на материке был небольшой полуостров в акь пути от Вырьхора, меду ним и берегами вяжальского княжества расстояние было меньше, чем от вяжальцев с другой стороны материка до пустоши. Возможно, у него был шанс долететь даже в нынешнем состоянии. Но что насчёт Няши? Не может же он просто оставить девушку. Она раз уже спасла жизнь, пусть ария и не чувствовал к ней особой привязанности, но вот и мразью он себя не считал, от того не мог просто оставить её. Да и с ней как-то путешествовать поуютнее…

Корэр повернул голову к Няше, поморщившись от мерзкой боли, отдавшейся оградительным ударом в затылке. Девушка приподнявшись на руках, подползла к арии, прижавшись к нему, тихо всхлипнула, как обиженная девчонка, а не грозная воительница. Помедлив, Корэр всё же догадался хотя бы попытаться приобнять соратницу, прижать к себе, внутренне содрогаясь от того, что и без того не сильно красивое лицо её обратилось в распухшее, бесформенное месиво.

А как же он сам тогда выглядел? Похоже сломанный нос отныне не самое страшное. Хмыкнув, Корэр всё же не решился ощупать собственную физиономию.

Левой рукой, за которой правая болталась бесполезным довеском, поглаживая воительницу по сгорбленной спине, Корэр тяжело вздохнул. Знать бы только сколько осталось до берегов, быть может он бы и долетел.

Как-то некстати в голове промелькнула мысль, что за время второй отключки поганцы его обыскали, забрав и теперь уже бесполезные ножны, и заплечный мешок с заработанным у Ноюрна. А Тиллери, как всегда оказалась права: деньги теперь ему вряд ли пригодятся. Одно хорошо, сборник легенд из отцовской библиотеки достался Страннику, а не этим тупым дикарям.

Из мыслей его вырван пинок. Гневно сверкнув глазами, Корэр поднял взгляд на урода, посмеявшегося с ним так обращаться. Склонившись над арией стоял один из опоздавших, тот самый, что рассказывавший о смерти Яня, тот самый, что теперь заменил главаря. В руках у кевела позвякивали цепи, с парочкой ошейников.

— Шеи подставляйте, — потребовал новый главарь шайки.

Корэр, мысленно выругавшись, неохотно подставил шею, а Няша до последнего отказывалась сдаваться. Воительнице даже удалось вырвать из предплечья плениться кусок плоти, пока тот приковывал их к мачте. Но главарь словно бы ничего и не заметил.

— А в туалет-то как нам ходить, — поинтересовался Корэр, беспокоясь о Няше.

— В штанишки, ребятишки, — ответил пленитель, мерзко заржав. От нечего делать он попытался в очередной раз пнуть Корэра, но тот сумел уклониться, за что разбойник, намотав на кулак растрепавшуюся голубоватую косу, проволок арию лицом по палубе, пропитавшейся морской солью и харчками матросов.

Корэру было противно и мерзко. Весь мир вокруг был мерзким и грязным, как и он сам… Его мешали с дерьмом, втаптывали в грязь и, что самое обидное, надежды на светлое будущее вырисовывались совсем смутно…

Корэр облокотился спиной о мачту, тупо уставившись на разводы золотой крови, расползшиеся у его ног. Няша, протиснув голову в кольцо скованных рук арии, улеглась ему на грудь, шепнув:

— Больно, если я так полежу?

— По любому больно, — прохрипел Корэр, — но ты тёплая, как свет дневной звезды.

Воительница фыркнула, посоветовав:

— Пока не трогают, давай хоть немного поспим, может, когда выведут на берег сможем прибить парочку да удерём. Но тут силы нужны.

Спорить Корэр не стал, тем более, что тупая ноющая боль в затылке и так прогоняла его в объятия тьмы бессознательного. Вот только… У него ещё оставалась энергия от негодяев, что успел прикончить перед тем, как слиться с вихрем. Её Корэр незамедлительно пустил на восстановление головной части каркаса, останавливая кровь, выравнивая пластины. Раны сращивались неестественно быстро, от того по затылку распространялся невыносимый зуд, обещавший стать спутником арии ещё на долго. Только закончив исцеление, Корэр позволил себе отключиться.

Очередной пробуждение оказалось всё таким же неприятным, как и все прочие. Его сначала пнули, потом вылили на голову какую-то смердящую жирную жижу. Кевелы Ноюрна, столпившиеся вокруг них с Няшей подобно падальшикам, ожидающим когда же наконец добыча испустит дух, весело загомонили. После очередного пинка, главарь заговорил, обращаясь к пленникам:

— Кушац подано, гости дорогие. Мы же не изверги, чтобы вас голодом морить.

Корэр и Няшей устремили на мучителя ненавидящие взгляды, заставивший того вздрогнуть. Вернув насмешливый вид, потерянный лишь на мгновение, главарь пояснил: