Резким движением он щёлкнул лезвиями ножниц, отрубая большой палец на правой ноге. От боли Корэр взвыл, выгнувшись так, что пластины каркаса издали мучительный скрип.

Щелчок, и ещё один палец с правой ноги упал на каменный пол. Корэр постарался сдержаться, не лишиться сознания, ведь он и не такое терпел, хотя в последние дни боли было слишком много…

— Расслабься, у тебя осталось ещё три, — посоветовал Ноюрн.

Когда на ноге пальцев больше не осталось, Корэр облегчённо выдохнул, уронив голову на грудь. Каждый новый палец Ноюрн отрезал медленнее предыдущего, так что мизинец даже не отпал, а повис на обрывках недорезанной кожи, от чего Ноюрн бесцеремонно рванул его, срывая кожу с уцелевшей части каркаса.

Кевел прихватил со стола небольшой молоток, с бойком, покрытым шипами. Размахнувшись, Ноюрн мучительно неспешно опустил его на палец левой руки, сминая каркас, детали которого издали мерзкий скрежет. Корэр лишался пальца за пальцем, как бы он ни пытался, вырваться не удавалось. От отвратительной боли ария пытался вжиться в спинку кресла, но это не помогало. Неизвестно откуда появившийся слуга разжал пальцы, которые сын Империи отчаянно пытался сжать в кулак.

Величайшей радостью Корэра оказалось то, что у него было всего пять пальцев. Когда они наконец закончились, ария запрокинул голову тяжело дыша.

Кевел выглянул в коридор, велев:

— Приведите суда Ряка.

Под испуганным, непонимающим взглядом Корэра, Ноюрн уселся на стол, принявшись протирать лезвия обрывком ткани от камзола арии.

Дверь распахнулась, в комнату ввалилась громадная, жирная юрма. Тварь, вышагивая по хозяйски, так что от её тяжёлых шагов чуть ли не сотрясался пол, подошла к Ноюрну, подставляя покрытую колючей щетиной голову.

Слуга, приведший скотину, стремительно захлопнул дверь, бросив на Корэра взгляд, в котором ария даже прочёл нечто вроде сочувствия.

В страхе, Корэр заметался, наконец припомнив единственное заклинание в его распоряжении.

Юрма, переваливаясь с лапы на лапу, почавкивая и издавая звук: «Ряк», принялась с аппетитом пожирать разбросанные по полу пальцы. Когда те закончились, не долго раздумывая, отыскала по запаху кровоточащую стопу, впишись в неё зубами, принялась пожёвывать, пытаясь оторвать от пола прибитые куски плоти.

Сквозь зубы ария прошептал обращение к звёздам, мысленно привязав исполнение заклинание не к руке, а к искалеченной стопе. Сработало! Тварь завопила, разомкнув обожжённую изнутри пасть. Пламя, поддерживаемое волей арии перекинулось на покрытую колючей шерстью шкуру твари, с жутким визгом заметавшейся по комнате, снося всё на своём пути, распространяя алый огонь на всё, к чему прикасалась.

Корэр же, просто стряхнул пламя, порадовавшись, что у него всё же нет возможности осмотреть ногу, а значит остаётся надежда, что всё не так уж плохо.

Ноюрн, подхватив за ручку один из сундуков, спокойно вышел прочь, протащив его за собой по полу с тяжёлым позвякиванием на стыках каменных плит. А после дверь за кевелом захлопнулась, её заперли с внешней стороны на засов, и ария остался один в горящей комнате. Благо, алое пламя пожирало сундуки и висевшие на стенах ковры, жадно перескакивая на соседние жертвы, а вблизи его стула не было ничего горючего.

Не будь бы Корэр арией, наверняка бы задохнулся от дыма, заполнившего комнату, очень неохотно просачивавшегося в распахнутое окно. Юрма, из последних сил скреблась в запертую дверь, но вскоре всё же сподобилась сдохнуть, и Корэр остался один, внутренне содрогаясь от смеха, ведь не так уж давно он сидел в тёплом кресле в Империи, жалуясь на одиночество, а теперь вот наконец понял, что значит быть одному.

И вот же не сиделось ему в Гозесе. Надо же было отправиться на поиски магии! А стоило ли он того?

Исцелять раны Корэр не стал, только кровь остановил — сэкономил энергию и старался не раскрыть всех возможностей перед неприятелем. Да и следовало ему перед самим собой признаться, что не мог он поправить нечто подобное. Как ни пытался, Корэр никак не принимал, что он вот так вот запросто осталсяпочти совсем без ноги, редкий умелец теперь соберёт тот пазл из искорёженных деталей, в который обратилась стопа. И ещё сложнее было от того, что деталей попусту не хватало. Кто сможет восстановить такое? Он ведь был арией, одним из тех, кто обладал куда большими возможностями, чем всепрочие. Он ведь не такой как местные! Ни у одного из арий не было столь нелепо полученных увечий.

Никчёмный…

Ноюрн объявился на закате. Прикованный к стул Корэр, сидя посреди разорённой, выжженной комнаты, видел, как уходя дневная звезда раскрасила облака, словно торт на каком-то пиршестве: плотные, стык в стык подогнанные друг к другу, залиты золотом, подобно бисквиту, и воздушные, состоящие из полу-прозрачных завитков алые, как взбитый крем, окрашенный соком кустариуса.

Пожалуй больше всего в этот момент Корэру хотелось есть, ещё и поджарившаяся тушка юрмы издавала запах запечённого мяса, удивительно аппетитный, не смотря на всё творившееся вокруг.

Ноюрн прошёлся по комнате, под пристальным ненавидящим взглядом Корэра.

Слуги Ноюрна принялись вычищать остатки погоревшей мебели. Никто не стал оттирать копоть со стен, просто занесли новый стол, стул и сундук, спасённый хозяином. После слуги шелестящими тенями удалились, оставив пленника наедине с пленителем.

Ноюрн склонился над пленником, так что Корэр в очередной раз ощутил его смердящее дыхание. Как-то не кстати арии вспомнилось о семи твердях небесных. Над Колыбелью облака лежали в семь слоёв, это было красиво. Он ведь обещал вернуться через пять ходов, но забыл упомянуть, что сделает это в трезвом разуме и светлой памяти, ну или не калекой каким. Если получится, он обязательно попробует разделить небо на Ренто на семь слоёв.

От мыслей его отвлёк резкий рывок и хруст ткани. Ноюрн не стал тратить время и возиться со одеждами, он просто сорвал с арии рубаху. И зачем только?..

На лице Ноюрна отразилось удивление:

— Мне говорили, что ты вонзил себе в живот клинок, но раны нет…

— Это магия, — прохрипел Корэр, не без интереса оглядывая собственное тело, покрытое уродливыми шрамами, оставившими лишь небольшие островки здоровой кожи.

— Говоришь? Это уже хорошо. Теперь ты от меня не убежишь, потому можем и поболтать. Умный пацан, понимаешь, что чем лучше ты меня развлекаешь, тем дольше остаёшься цел. Потому, советую не становиться скучным.

Ноюрн, смерив оценивающим взглядом пленника, приподнял его избитое лицо, отёки на котором немного спали за прошедшие несколько уров, проговорил:

— Я жесток, но справедлив. Ты сам накликал на себя эту беду. Я не прощаю тех кто идёт против меня.

— Как не простил Яня за неверную девицу? — прохрипел Корэр, облизав пересохшие губы.

Ноюрн хохотнул, но не добро, даже не насмешливо, а с открытой угрозой:

— Что наплёл тебе этот паршивец? Не бабу он у меня увёл, а дочь сгубил. Он поманил, а она и пошла, дура, не подумав что он хотел только наживы. А как дело исполнил, так перерезал девке горло, бросив в придорожной канаве.

Корэр в ошеломлении приоткрыв рот. Одно дело было, когда девушка просто предпочитала другого и брошенный любовник отправлял мстить, и совсем другое, когда девушкой пользовались обманом, да ни за что жизни лишали… Если бы кто подобным образом поступил с его сестрой, он бы не отделался столь лёгкой смертью, как Янь. Благо уж за кого, а за Ар можно было не переживать.

Что ещё больше поражало, так это бесстыдная, наглая ложь. Корэр был арией, сам он лгать не умел и от того часто удивлялся, что ему не доверяют, подозревают в бесчестности, а оказывалось, что другие лгали как само собой разумеющееся.

И самое главное, а как понять, где истина, а где ложь? Заведомо не доверять всем? Но а жить тогда как?

А что если сейчас лгал ему Ноюрн? Но вот только зачем? Не было ведь в этом никакой выгоды…