Встретившись с наблюдавшим за ней Смороком, воительница, подскочила к нему предложив:

— А давай, пока наш колдун чужого отвлекает, мы тварей перебьём?

— Предлагаешь бросить Корэра? Он же тебе нравился.

— Приготовить пути отступления. Они похоже здесь надолго, — воительница кивнула на метавшиеся по дороге фигуры, периодически застывавшие перевести дух чтобы возобновить утомительное сражение, продолжавшееся уже несколько уров.

Сморок одобрительно кивнут и подъехав к немёртвым, рубанул по первым рядам. Вскоре и остальные присоединились к ним, только Молчаливый остался на козлах, сменив жаждущего хоть как-то поучаствовать во всеобщей сваре Жердяя.

Лучи заходящей звезды залили кроваво-красным светом горы трупов, окружавших место стычки.

Упырица всё продолжала кружить вокруг Корэра, надеясь ужалить его единственным оставшимся клинком. Кровь её, стекая по кожаной одежде, растекалась по больше ничего не желавшей принимать земле, смешиваясь с образующей диковинные разводы золотой кровью Корэра.

Нэсу уже сшоды раз успела пожалеть, что посмела недооценивать того, кого в мирах уже успели обозвать Никчёмным Императором. Всё-таки сестра была права, Корэр оказался куда способнее, чем о нём привыкли говорить.

Похоже бессмертной ей быть не в этой жизни.

Когда нэсу показалось, что ария уже окончательно выдохся, она исполнила заключительный выпад, вложив в него всю оставшуюся силу, ведь больше поблизости не было немёртвых из которых она могла бы набраться энергии. Упырица понадеялась и просчиталась.

Не смотря на то, что вся рубаха Корэра уже пропиталась кровью, а кожа побледнела настолько, что казалась прозрачной, движения его были всё так же стремительны. Нэсу не сразу осознала, что она не достигла цели, оказавшись насаженной на лезвие Вихря, рассекавшего её плоть, вспарывая живот.

По лицу Корэра расползалась кривая улыбка, больше походившая на оскал. Харкнув клочьями кровавой пены ей на маску, ария прохрипел:

— Сейчас я покажу, как подох твой папаша. Моя сестра вспорола ему пузо, а я снёс голову, подобно тому, как он поступил с нашим братом.

Нэсу издала стон ужаса и голова её шлёпнулась в смесь крови и гнили, с мерзким хлюпаньем. Обезглавленное тело простоял ещё несколько мгновений, после пошатнувшись завалилось на спину, распластавшись, обдав Корэра волной брызг.

Ария попытался было развернуться, направиться к отрядникам, но ноги не слушались. Он сумел только вытащить из себя клинок нэсу, с удивлением осознавая, сто тот был перемазан её кровью.

Упав на колени Корэр злился разрывающим кашлем. Он выплёвывал ошмётки чего-то золотого, слюну и кровь. Ему самому казалось, что этой скручивающей боли не будет конца, но сильная рука подхватила его за шиворот, перекинув через седло.

Ремок заставил джоня неспешно двинуться к повозке, одной рукой придерживая обессилено свесившегося колдуна, чья рука всё ещё продолжала одеревенелой хваткой сжимать рукоять Вихря. Бывший солдат постарался устроить мальчонку на мешках с палатками как можно ровнее, понимая что ему незамедлительно нужен лекарь и осознавая, что даже если удастся такого найти, вряд ли получится показать колдуна ему, ведь всё же у того золотая кровь.

Няша устроилась на козлах, а ездового Корэра забрал себе Жердяй.

Перед тем, как двинуться в путь, Сморок, соскочив за землю, склонился над колдуном, ощупав его, проверил дыхание, и сев обратно отдал приказ выдвигаться, добавив:

— Как отъедем подальше, приготовьтесь вырыть могилу, похороним мальчика где вид покраси́вшее.

— Нет! — рявкнула Няша, оскалившись, достала из-за пояса нож.

Сморок ничего не ответил. Ремок, подъехав к нему, хмыкнул:

— А ведь колдун что-то говорил про запас энергии и чем больше его, тем быстрее тело должно гнить. Думаю маг наш не слабак, давай просто чуть обождём.

Трупы разбирать никто не стал, решив просто сообщить о происшествии в ближайшем селении. У них не было ни сил, не времени, ведь кто если не они, поможет живым? Тем более, что тела мертвецов уже были отравлены гнилью, а значит гадальщики и так вряд ли позарились бы на мясо.

Отрядники проехали через опустошённую, разгромленную деревню, выуженную и опустошённую словно бы по ней прокатилось стихийное бедствие. Сморок отправил Яня с Жердяем отыскать выживших, ведь не могла же колдунья истребить всех. Остальные поехали разбивать лагерь в лесочке неподалёку.

Когда все обстроились, а Сморок начал уже беспокоиться о запропастившихся Жердяе и Яне, к нему подошёл Молчаливый, в первые за долгое время заговорив:

— Оставь пацана, — кивнул на лежавшего в телеге Корэра, над которым всё суетилась Няша, — в ближайшем городке.

— Посмотрим. Он конечно ранен, но что бы мы делали без него? Это именно благодаря колдуну мы сегодня уцелели.

— Ведьма пришла за ним.

Больше от Молчаливого нанимателю добиться ничего не вышло, а очень скоро показались и Янь с Жердяем, каждый с парой мешков, привязанных к сёдлам.

— Живых, так понимаю, не осталось? — поинтересовался Сморок, недоверчиво оглядывая отрядниоков.

Янь, по лицу которого расползалась явно довольная улыбка, в ответ ему только кивнул, словно бы их неудача оказалась чем-то совершенно незначительным. На требование Сморока показать что в мешках, они просто ответили:

— Мертвецам богатства всё-равно без надобности, а нам ещё жить и жить.

Сморок, уставший после тяжёлого дня, мечтавший лишь о том, чтобы поскорее выспаться, раздражённо рыкнул:

— Больше не марадёрить. Красть можно у живых — они ещё всё поправят, но мертвых не оскорблять. Сгрузите всё в угол телеги.

Янь и Жердяй что-то поворчав, всё же не стали оспаривать приказ командира и, спешившись, поплелись к телеге. Няша, уложившая на колени светлокудрую голову колдуна, злобно оскалилась, словно бы они подошли отнять мальчонку. Вихрь, так и лежавший у арии на груди, угрожающе засветился, подражая реакции воительницы.

Бросив мешки, Янь запрыгнул в телегу, не без труда расстегнув синюю рубаху Корэра, пропитанную кровью, брезгливо поморщился, под испепеляющим взглядом Няши. Отвратительный, тошнотворно сладкий запах тут же ударивший наёмнику в нос заставил поморщиться. От нанесённой ведьмой в маске раны, достаточно глубокой, чтобы обречь на долгую и мучительную смерть, по одеревеневшему, неестественно холодному телу, расползалась сеть чёрных линий, набухших под кожей, вздув её и натянув, словно бы корни дерева, цепляющегося за податливую почку.

— Его бы вымыть, да перевязать, — проворчал Янь, прикрывая нос рукавом. — Ещё и переодеть можно.

— Я его не оставлю, — прошипела Няша.

— Позволишь мне это сделать? — поинтересовался Ремок, бесшумно подошедший к ним.

Няша перевела испепеляющий взгляд на него, за что Янь, понявший, что очень скоро потеряет возможность выдерживать исходившее от воительнице давление, оказался очень благодарен бывшему солдату.

— Мальчик меня полечил на корабле, долг хоть отдам.

Янь тут же расхохотался: «Нового мальчонку себе под опеку нашёл? Малого тебе не хватает? Собираешь всех беспризорников?» — за что получил подзатыльник, достаточно сильный, чтобы заставить заткнуться.

Вытащив из телеги пару котелков, Ремок рявкнув, позвал за собой Малого, закончившего разводить костёр. На ходу принялся раздавать мальчишке инструкции, где в телеге лежало мясо и овощи, чтобы приготовить ужин.

Пока Янь выворачивал заплечный мешок колдуна, в поисках сменной одежды, дивясь тому, что маг умудрялся таскать за собой стопку бесполезных книжек с легендами, приданиями, историческими летописями и ещё какой-то чушью. Нашёл он ещё пару точно таких же рубах, какая была на колдуне сейчас: плотно сшитых по фигуре, почти обтягивающих, со множеством пуговиц. Только представив, как все их предстоит расстегивать, когда станут переодевать, Янь, поморщившись, затолкал всё добро колдуна обратно, не сильно заморачиваясь о том, чтобы хоть что-то не помялось.