Кровь арий и нэсу создаёт убийственную смесь! Уж Корэрэру об этом следовало бы помнить…

Словно бы в расплату за забывчивость, рана оставленная на его груди Вихрем, выжегшим кровь упыря, неприятно заныли.

Наблюдавший за этим Жердяй протянул Корэру колчан своих стридов для автострела, проговорив:

— Окропи и мне, буду отстреливать приближающихся.

Корэр прочертил на руке ещё один разрез, параллельный предыдущему, постепенно начинавшему меньше кровоточить. Вооружив вора, ария помчался к прорывавшимся вперёд отрядникам. Чтобы Сморок смог услышать его среди шума боя, колдуну пришлось впервые за долгое время кричать срывая голос:

— Я знаю как их убить, дай свой клинок!

Сморок, не глядя, швырнул Корэру шашку с удивительно длинным лезвием. Ария умудрился поймать его, внутренне содрогаясь, от осознания, что будь он чуть менее расторопным или стоило только джоню, перепуганному запахами крови и разложения, чуть дёрнуться, остался бы без головы.

Покрыв лезвие кровью, ария вернул Смороку его клинок, так же швырнув его обратно, предупредив о броске нанимателя.

Поблизости от арии оказался Молчаливый, но когда колдун попросил у него оружие, тот отстегнул с седла полупустой бурдюк, жестом показав вылить остатки воды.

Корэр нахмурился. Такой вариант ему в голову просто не пришёл… Хотя это было слишком расточительно: сколько крови прольётся мимо? А сколько ещё останется на стенках?

Оружие всех остальных Корэр обмазывал заставляя их не на долго отступить, выдёргивая по одному из боя.

Наконец-то их отряд двинулся с места, начал прорубаться к свободе.

В седле Корэр держался лишь потому, что всё тело его застыло, словно окаменев. Голова кружилась, каждый удар соратников отдавался в сознании приглушённым эхом, а перед глазами плясали круги, переливаясь всеми мыслимыми и немыслимыми цветами. Руки арии были по локоть искромсаны, левой досталось больше, с неё в некоторых местах кожа, начавшая отрываться от каркаса свисала клочьями. В какой-то момент кровь перестала выступать, рассечённая кожа и слой мягкой плоти под ней просто расходились, подобно разрезанной ткани, показывая сочленения каркаса. Только это и заставило Корэра остановиться, осознать, что он зашёл слишком далеко.

А ведь главное ради чего?

Он ведь в любой момент мог просто уйти, бросить всех и добраться до своей цели гораздо быстрее. И ведь дело было не в наживе, слишком жалким были те копейки, что удалось ему выторговать.

Может ему нравилась компания?

Нет конечно!

Теперь, глядя на себя со стороны, он удивлялся, почему всё ещё не потерял самообладание, постоянно общаясь с грязными разбойниками, один из которых вообще умудрился ему лицо искалечить…

Тогда зачем?

Неужели это и была та самая жажда приключений в определённом возрасте присущая всем ариям?

Ответа себе Корэр дать уже не смог. Покачнувшись он чуть не упал, но всё же сумев восстановить равновесие, ошеломлённо заозирался по сторонам. Мир вокруг замер. Немёртвые встали недвижимой стеной. Малой и Няша снесли ещё по паре голов, пользуясь предоставившейся возможностью.

Наконец ряды немёртвых расступились, пропуская величественную женщину в штанах и корсете из чёрной кожи, чьё лицо скрывала маска, поглощающая всякий свет на неё падавший.

Няша, хакнув, вдавила пятки в бока джоня, заставляя того сорваться с места. Било её кистеня со свистом рассекло воздух в замахе. Но больше воительница сделать ничего не успела. Её ездовая словно наткнулась не непреодолимую преграду, сробев бред незнакомой, встав на дыбы и сбросив не ожидавшую этого всадницу.

Джонь тут же почалася прочь, на толпу не мёртвых, которая накрыла его волной, разорвав на части, ославив лишь искорёженный, разломанный и смятый каркас.

Только теперь разливающаяся по округе животная жажда крови проняла Няшу. Она смотрела на незнакомка снизу вверх, осознавая сколь ничтожна. Впервые воительница почувствовать себя не охотником, а дичью, безвольным зверьком, обречённый на убой.

Но незнакомка и вовсе не замечала ошарашенно разглядывавшую её воительницу, взгляд её был устремлён на колдуна, тщетно пытавшегося перебинтовать искромсанные предплечья чистыми отрезали ткани, найденными в телеге.

Корэр поднял на устремившуюся к нему женщину затуманенный, словно невидящий взгляд. Лицо его, в отличие от всех прочих отрядников, оставалось всё таким же, каким было ещё когда он только присоединился: надменно равнодушным, с лёгким налётом отвращения.

Вот только теперь синие глаза помутнели.

— Эй, сын Империи, сразись со мной! Победишь и сможете продолжить путь. Иначе я зебру твоё этэ и ты никогда не вернёшься в миры живых, — потребовала женщина, ткнув изящным пальцем с длинным чёрным ногтем, окрашенным явно где-то в центральных мирах, в Корэра.

— Это того не стоит, — с трудом шевеля бледными, пересохшими губами вымолвил ария.

— Ты не понял? Я в любом случае прикончу тебя, просто сейчас даю возможность на время избавиться от себя.

— Мерзкая кровососущая тварь, — проворчал еле слышно Корэр, которому Жердяй уже помог затянуть наручи.

Женщина, выхватив из-за пояса кривые кинжалы, соскочила на землю, рявкнув:

— Подари мне свою силу, стань ключом к моему истинном бессмертию. Такое ничтожество как ты должно быть радо послужить высшей цели моего отца.

Корэр не особо вслушивался в её слова, не было такой возможности, он и слышал слишком мало, с трудом разбирая слова. Ария не хотел ничего делать, просто упасть и поспать, раствориться сознанием во всепоглощающей тьме, которая была так близко. Но стоило только опустить руку на рукоять Вихря, как в сознание взорвались сшоды ярких образов, затуманивая его ещё лучше окутывавшего покоя.

Корэр, соскочив на землю, направился к упырице пошатываясь, словно марионетка в руках неопытного кукловода.

Сестра Сабирии рванула вперёд, рассчитывая прикончить арию одним ударом, но промахнулась, Корэр скользнула в сторону, а Вихрь рубанул нэсу по ногам, заставляя отскочить.

Ария перешёл в нападение. Один стремительный выпад смеялся другим, оставляя на теле упырицы обжигающие порезы. Она уклонялась, всё боясь, что Корэр прекратит просто бросаться на неё, а решит воспользоваться преимуществами своего клинка, разделит его на части, растворит в плоти мира.

Только когда Корэр почти прижал её к стене немёртвых, нэсу поняла, что былся с ней не сам сын Империи, а его клинок, не сильно заботящийся о сохранности тела своего владельца. Поглотив остатки энергии оказавшихся под рукой немёртвых она скользнула вперёд, сделав обманный выпад, нацеленный в сам Вихрь. Разумный клинок отведя руку своего хозяина чтобы не соприкоснуться с другим оружием самому, подставил его под удар.

Один из изогнутых полумесяцем кинжалов оказался по рукоять всажен в брюхо Корэра. Ария, пошатнувшись, попятился. Из раны не текла кровь, а от неё по всему телу расползалась отрезвляющая боль, одновременно с лишающей разума слабостью.

С трудом совладав с контролем собственного тела, Корэр немыслимо боясь потерять власть над своенравным клином, всё же решился растворить одну из его частей в воздухе, заставляя её материализоваться на том месте, где была упырица.

Их сражение наконец перестало походить на безумный, тупой обмен ударами.

Упырица уклонялась, как уклонялся бы любой достаточно опытный маг из центральных миров, считывая искажения в энергетическом фоне мира, предугадывая места, где должен был появится разящий клинок за мгновения до его появления. Похоже ария слишком расслабился на планете, где даже его скромные умения были на грани немыслимого.

Няша, выпросив у Молчаливого бурдюк, выжала из него остатки крови, чтобы смазать кинжал и воровато оглядываясь, пырнула оказавшегося поблизости немёртвого. Зрелище изрыгающего из себя гниль мертвеца, словно растаявшего изнутри, привело её в дикий восторг. Уже не скрываясь она промчалась по первым рядам, вскрывая немые глотки.