Корэр скрипнул зубами. Был богом, был хранителем, погиб от рук кого-то вроде друга… А может быть отца? наследник державы, нашёл способ явиться в миры живых не рождаясь, да и про заклинание знает, а уж не дорогой ли его братец? Он ведь тот ещё находчивый проныра. Может сейчас посидит на задворках сознания этого бедолаги, а потом зеберёт себе его тело, целенькое, не покорёженное смертью. Тем более, он ведь уже дважды мёртвый, чего ему стоит стать дважды воскреснувшим. Если его «сущность» и правда Экор, то похоже у Корэра появился прекрасный шанс прикончит братца. А согласится ли в этот раз Вихрь пойти против своего создателя? Если нет, то он просто разнесёт пол материка — не жалко.

Положив перед собою Вихрь, извлечённый из ножен, Корэр кивнул. Странник, покосившись на меч, ухмыльнулся, так же, как ухмылялся когда-то одноглазый урод, но ничего не сказал. Закатав рукава, он прочёл слова на Первом, вырезанные на коже предплечья: «И мёртвых увидят живые».

Лицо Странника тут же изменилось, черты его остались прежними, но впечатление ими производимое стало иным. Из некогда насмешливо прищуренных, а теперь устало прикрытых, глаз путешественника смотрело нечто познавшее и жизнь и смерть, просуществовавшее явно не одну жизнь, видевшее и окраины и центры, подчинившее силы миров и явно знавшее судьбы.

Вздрогнув, Корэр постарался улыбнуться. То, как силы миров отреагировали на появление Покровителя, заставило арию поёжиться, — они были возмущены: тот, кто сидел напротив Корэра приступил законы мироздания. Всё это не давало бывшему Императору возможность усомниться, что если перед ним был не его брат, то кто-то ещё более могущественный, способный поставить себя выше прописанной реальности, быть может подчинить Судьбу, а не исхитряться трактуя её законы по-своему. И, как бы Корэр не хотел это признавать, он боялся! До позорной дрожи боялся этого «мертвеца».

По лицу незнакомца расплылась подозрительно доброжелательная улыбка, глаза его блеснули золотом, не давая ни малейшего намёка на его личность. Тот, что скрывался за личиной странника заговорил:

— Давно не виделись. Похоже в воли Судьбы была наша встреча, хотя не думалось мне, что она свершится так скоро и при таких обстоятельствах. Давай помогу, да разойдёмся, а то ты же в таком состоянии до арий не дойдёшь.

— Как твоё имя? — Наконец сумел выговорить Корэр.

Поморщившись, Странник скупо ответил:

— У мертвецов нет имён, тебе ли не знать, Дьявол?

Ответ ошарашил Корэра, заставив закопаться в мысли, предположить, что возможно, речь шла о его прошлом воплощении. Жаль только живые не слишком много знали о делах мертвецов, хотя, прозвище «Дьявол» носил вроде бы только правая рука Безымянного змия, предатель, пошедший против своего господина, пусть и ради спасения миров но поступившего подло… Наверняка просто перепутал, не мог же он, Корэр, в прошлом быть кем-то столь могущественным, переломившим ход истории, почти в одиночку изничтожившим всех соратников Змия.

Хотя…

Будь бы он дьяволом, тело сына Империи было бы лучшим вариантом для следующего воплощения…

Не обращая на задумавшегося Корэра внимания, странник вытащил из заплечного мешка арии несколько игл, положенных Тиллери, отыскал у себя спицы и лезвия на стержнях от пишущих перьев, прокалив их над пламенем, принялся равнять покорёженный каркас, аккуратно стягивать волосками, из срезанной у Кэрэра пряди обрывки кожи, приращивая их к плоти.

Опомнившийся Корэр с любопытством следил за действиями мага, явно имевшего не малый опыт в ле́карстве. У арии ещё оставалась надежда разобрать, как его нежданный благодетель представится силам миров, ведь не называть имени просто не возможно — оно идентификатор по которому происходит определение степени связи мага с энергией его окружающей. Но вот только заклинания неизвестный и вовсе не произносил, сократи в их всего до нескольких звуков. Неужели сумел вписать заклинание в плоть самого бытия? А зачем? Так ломать голову можно было бы, если бы морока с вплетением заклинания в ткань реальности была бы менее трудозатратной, чем постоянное полное его проговаривание. Ну, или если заклинание предназначалось для кого-то другого… Чтобы упростить использование для мага, не способного прибегнуть к необходимым силам. Как это когда-то сделал Экор с Ядовитым пламенем, пожирающим почти всё, что угодно, но очень сложным в контроле.

Но ведь в каком-то простеньком заклинании вроде этого нет ничего невыполнимого даже для кого-то совсем не опытного, ведь судя по эффект у, алгоритм был совсем топорным. Значит причина в необходимости использовать часто и быстро? Какие-то уж слишком альтруистические намерения вырисовывались…

Нет, всё-таки не брат это был. Пусть они с отцом и были чуть ли ни единственными способными вписать заклинание в ткань бытия. Ни разу Корэр не видел, чтобы тот хоть кого-то лечил столь кропотливо, стараясь не оставить и шрамов. Экор бы никогда в жизни не стал бы вывязывать крючочком, сделанным из тонкой иглы, с загнутым кончиком, заплатки из энергетических нитей, на те места, где от кожи не осталось почти ничего. Да и вообще, одноглазый бы вряд ли стал бы кого-то лечить. Как-то раз Корэр стал свидетелем того, как брат спрашивал верхний слой кожи на ободранных коленках Ар, там нити кожного покрова, формируясь из энергии миров, словно бы сами ложились на предназначенные им места, немного идя волной и топорщась, так что оставались бугристые шрамы.

Помнится, Роктвик что-то говорил про то, что его сестрица изобрела новый способ исцеления, не оставлявший от ран и следа спустя довольно небольшой промежуток времени. А не Ар ли был этот его спаситель? Вряд ли, уж слишком иное впечатление. Ар ведь любопытная безбашенная девчонка, что такого должно было с ней произойти, чтобы его младшая сестрёнка превратилась в древнюю, уставшую от всего происходящего сущность. Как у неё мог появиться этот взгляд, так похожий на тот, которым смотрел на мир Экор, вернувшийся из миров мёртвых.

А что если незнакомец был Ра? Он же не знает, что стало с отцом, тот просто исчез. Вряд ли даже кто-то вроде его гениального братца смог бы так просто прикончить того, кто творил миры. А уж Ра мог бы использовать любую методику, ведь ему известно всё, существующее в мирах живых и мёртвых. Больше же под сочетание параметров: не должен находиться среди живых, может исцелить и будет возиться с никчемным ним, никто не подходил. Да и таинственный «Покровитель» явно дал понять, что они были знакомы.

Странник продемонстрировал Корэру его ладонь. Раны не выгладили как полностью исцелённые, но и от того кровавого месева ничего не осталось. Обрывки кожи были плотно зафиксированы на каркасе, в тех же местах, где она оторвалась, заменой стала сеточка тончайших голубоватых нитей, сквозь которую отчётливо проглядывался каркас, но при этом она не давала краям ран топорщиться, плотно прилегая к плоти под ней. Протянув Корэру уже приготовившуюся тушку пустынной твари, Странник пояснил:

— Ну не думал же ты, что я стану тебя полностью восстанавливать. Я не бессмертный, чтобы тратить время на то, с чем тело и так хорошо справится. Моё дело просто направить, показать пути восстановления тканей и побудить их к самовосстановлению, — он тут же впился зубами в поджаренное, покрытое хрустящей корочкой, сочное белое мясо, словно нарочно продемонстрировав Корэру острые зубы, больше походившие на звериные клыки.

Сделав вид, что ничего не заметил, ария тоже принялся за трапезу, с удивлением осознавая, что после того супа, ставшего его первой в жизни нормальной едой, эта несчастная ящерица стала самым вкусным блюдом в его жизни. Он окончательно решил не пытаться разгадать, кем же всё-таки был незнакомец, приняв волю Судьбы. Теперь он просто наслаждался теми благами, что принесла ему эта встреча.

Странник же, обглодав тонкие спицы каркаса пустынной твари, поднявшись на ноги, склонился над зажмурившимся от удовольствия Корэром, потребовав: