По пути Корэр остановился у ларька со сладостями, с изумлением уставившись на леденцы на палочках. Конечно, миров много и время здесь ведь течёт куда быстрее, чем на его родной Ренто, но когда-то давно, ходов может восемь или девять назад, Ар притаскивала именно такие конфеты. Тогда он отказался пробовать, стараясь сделать вид, что не расстроен своей невозможности отведать сладость. А потом забыл этот отказ, как и все прочие. Только вот сейчас как-то вспомнилось… А ведь у него теперь есть возможность, почему бы и нет?

Корэр обернулся на насупившую Няшу, смирявшую недовольным взглядом торговца, что-то трещавшего про свои замечательные товары.

— Хочешь конфет? — поинтересовался ария.

— Я не занянченная девица, чтобы такое есть.

Улыбнувшись, Корэр попросил два леденца, без сожалений выложив монеты из того кошеля, в который сложил полученное за проданные камушки и золотые самородки от Тиллери. Только потом он отметил, что в кошеле монет больше не осталось, отметив, что следует ещё досыпать в него с заработка от Гримора.

Леденец оказался удивительно сладким. Ещё ничего подобного Корэр не пробовал, потому не обратил внимания на лёгкую горчинку пережжённого сахара. Няша, какое-то время помявшись, сунула конфету за щёку, с хрустом перекусив деревянный прутик, на котором она держалась.

До причала они дойти так и не успели.

Не сразу Корэр обратил внимание, что улица как-то неожиданно опустела, а когда заметил, оказалось слишком поздно. Град стрел обрушился на них.

Вовремя сориентировавшись, ария затащил растерявшуюся Нашу под навес ближайшего дома. Воительница, выругавшись, обломила древко стрелы, пробившей бедро.

Корэр с любопытством отметил, что парочка стрел разодрала его дорогой камзол и возможно задела кожу, но так и не сумела пробить пластины каркаса, пройдя по касательной. Рывком он высвободил Вихрь, отправив клинок по направлению из которого прилетели стрелы. Целой рукой ария придержал Няшу, порывавшуюся выбежать разбираться с напавшими, вооружившись ножом — единственным, что она всё же решила взять с собой, чтобы не пришлось разбираться со стражниками.

Они прижалась к двери, замерев, затаив дыхание. Но дверь неожиданно распахнулась, так что воины чуть не повалились в разверзшийся зев чужого жилища.

Корэр тут же развернулся, моля Судьбу, чтобы глаза поскорее адаптировались к темноте, призвал Вихрь, откликнувшийся как-то иначе, не явившийся на зов.

На голову Корэру обрушилось что-то тяжёлое. Пронзительная боль залила сознание, перед глазами расплылись разноцветные круги, по затылку потекло что-то холодное, пропитало рубахи, вороты которых неприятно прилипли к шее.

Поблизости раздался чей-то стон и кровожадный рык Няши. Наконец решившись, Корэр назвался «дитя звёзд», попросив у них защиту. На ладони правой руки тут же заплесало алое пламя, перекинувшись на перчатку, поползло вверх по рукаву. Левой рукой ария придержал за предплечье неподвластную конечность, которую было не жалко и в жертву спасению принести, отпустил пламя в направлении противников. Огонь тут же перекинулся на незнакомца, жадно пожрав его тело. Кевел, обратившийся в факел, заметался по комнате, распространяя охочее до жертв пламя по всему домишке.

Возликовать Корэр не успел, вновь по голове ему прилетел удар. Может ему показалось, но смятый каркас заскрежетал. После чего ноги арии подкосились, последним, что он увидел, была Няша, скрученная парой верзил, но всё ещё пытавшаяся сопротивляться, огрызающаяся, пытающаяся укусить или пнуть пленителей.

Янь сидел в захудалой таверне в доках, у самого дешёвого столика возле входа на кухню, постоянно отстраняясь от шнырявших туда-сюда служанок, пьяно покачиваясь, скользя мутным взглядом по набившейся под вечер толпе. Из того, что он знал о Ноюрне, его кевелы должны были объявиться уже на днях. Может быть даже сегодня, что будет очень хорошо, а то иначе придётся искать новый труп, ведь этот начнёт заметно пованивать, обнаружат ещё…

В таверну ввалился отряд вооружённых до зубов головорезов. Оглядевшись, они тут же отыскал взглядом Яня, бросившись к нему.

В остекленевших глазах наёмник промелькнула осмысленность, он как-то лениво сполз под стол, тот словно сам по себе стремительно опрокинулся, перекрывая вход на кухню.

В зале таверны поднялась паника, некоторые из посетителей, потревоженные ворвавшимися, попытались остановить их, заставить ответить за бесцеремонность. Эти бедолаги, по собственной глупости сунувшие голову под лезвие плахи, выиграли Яню так необходимые мгновения.

Под ругань и визги поварих да служанок, наёмник помчался к погребу, на ходу прихватив масляную лампу, прикрывая задрожавший огонёк ладонью. До этого он залезла в катакомбы с другой стороны, и только лишь знал, что оттуда есть выход в кухню, потому чуть не пропустил нужную дверь. Скользнув за неё, наёмник заперся изнутри. Только теперь на него нахлынули лёгкая паника, а получился ли?.. Успеет ли?..

Бесцеремонно разломав один из достаточно больших ящиков, Янь вытащил искорёженный труп, в такой же, как он сам одежде, с обожжённым до не узнавания лицом и ошмётками таких же не определённого цвета волос.

Отперев засов удачно прихваченным у хозяина ключом Янь прислонил тело к двери так, чтобы когда она закрылась, выглядело всё так, словно покойник пытался открыть её, скребясь, сдирая ногти, расцарапывая пальцы в кровь. Процарапав следы от ногтей тупым ножом, он, надрезав своё предплечье, обманул пальцы в кровь оставив следы поверх царапин. Руки трупа он подготовил ещё на живую, пришлось правда запереть бедолагу в одном из вот таких вот деревянных ящиков, но своя шкура дороже.

В коридоре со стороны таверны раздались шаги, ворвавшиеся подёргали все двери, принявшись выбивать их одну за другой. В спешке, Янь чуть не выронил масляную лампу. Притворив дверь, наёмник просунул руку в маленькую щёлку, забросил лампу на деревянные ящики, тут же рывком захлопнув дверь, провернув ключ, помчался прочь, не оглядываясь, стремясь поскорее скрыться за поворотом.

Разрывной порошок — новейшее, ещё никем не проверенное достижение науки, не используемый ни на одном материке, стоивший половину тех денег, что удалось выбить с Гримора, прогремел взрывом… Похоже не стоило так стараться со всеми теми деталями, от тела врядли что осталось.

Замотав лицо тряпицей, Янь вытащил из кармана камешек, излучавший слабый, зеленоватый свет. Щурясь от смрада канализации, выжигавшего глаза, Янь пошёл прочь, морщась от прикосновения дерьма к сапогам, с трудом сдерживая рвотные позывы.

Зато он будет жить!

Остаётся только надеяться, что Ноюрн удовлетворится доставшимся ему колдуном, или может быть Корэру даже удастся прикончить дурманщика. Ну да это уже не важно. Он, Янь, умер в том самом подвале, что использовали контрабандисты для хранения своих грузов, умер по глупой случайность, окончательно и бесповоротно.

Он же отныне боярин вяжальского княжества Ванрок. Сейчас он выберется на побережье, пройдёт, пользуясь суматохой, к гостинице, где уже был осёдлан джонь для него, а дальше… Дальше всё будет хорошо. И да простит его Корэр, он помолится богам за лёгкое посмертие для него и Няши.

Когда в конце тоннеля наконец уже замелькал свет, наёмник сунув камешек обратно в карман, помчался навстречу свободе, поднимая брызги смердящей неоднородной жижи. Завершающий шаг и…

Янь провалился под воду. Такого не должно было быть! Трубы канализации кончались в том месте жёлобом, по которому нечистоты стекали к океану.

Наёмник бултыхался, погружаясь в глубину. В те мгновения, когда удавалось вплыть над поверхностью воды, он наконец увидел, что над головой было не вечернее небо, а деревянный потолок. В какой-то момент Янь осознал, что его ноги касались чего-то твёрдого, а голова торчал над поверхностью воды. Оглядевшись, наёмник увидел мужчину неопределённого возраста, над чем-то похохатывавшего.