— Ах да, вы спать изволили. Ну да если не хотите открывать для кушанья пасти, оно окажется на голове.

Корэр стёр рукавом помои с лица, вытер лоб Няши, которой досталось меньше, от того, что прижалась к груди арии.

Их спокойная реакция разочаровала кевелов Ноюрна, надеявшихся повеселиться от очередной попытки пленников огрызнуться.

Несколько дней Корэр и Няша сидели на палубе, по ночам прижимаясь друг к другу от холода, забивавшегося под пропитавшуюся морской водой одежу. Их больше не кормили, да и вообще не трогали, благо хоть выдали ведро, справлять нужду. Няша, давно уже переставшая казаться Корэру грозной воительницей, жутко стеснялась перед ним, а на слова, что он уже и так всё видел, залилась краской, пробормотав: «Это другое», попросила отвернуться. Ария спорить не стал, возблагодарив Судьбу за то, что позволила явиться в миры живых арией, избавив хотя бы от позора светить задницей под сальные шуточки матросов, некоторые из которых всё спорили, а не баба ли он.

Пока матросы спали, Корэр стащил сапоги, обдирая кожу, избавился от кандалов, из-за чего пришлось несколько дней сидеть поджав ноги, от чего те при каждом движении отдавались болью. Ария с трудом сдерживался чтобы не вздрогнуть, когда мимо проходил кто-нибудь из пленителей, но обошлось, похоже, пока они сидели смирно, интереса особого к ним и не было.

В одну из ночей Няша всё же решила поинтересоваться:

— У тебя есть какой-то план?

Прижав воительницу здоровой рукой к себе, Корэр шепнул, опасливо оглядываясь по сторонам:

— Как только с нас снимут ошейники, беги к правому борту, я постараюсь выиграть немного времени, а потом подхватить тебя на руки. Мы улетим.

В глазах девушки промелькнуло удивление, но задавать новые вопросы она не стала, только уточнив, а который из бортов правый.

Когда корабль пристал к узкой косе каменистого берега, за которой почти сразу начинались непроходимые скалы, с узкой тропинкой петлявшей меж устремлённых в небо подобно пикам маршировавших во дворе Гримора ратников. Корэр, лёгким движением сдёрнул кованый браслет с правой руки, которой пока так и не смог вернуть чувствительность, прикрыл высвободившееся запястье здоровой ладонью.

Когда главарь расстегнул ошейники, Няша послушно бросилась к борту. Главарь попытался броситься за ней, позабыв о Корэре. Но ария, ухватив цепь, отходившую от левого браслета, заехал снятым правым главарю по голове, временно оглушив. Пользуясь моментом ария бросился прочь, уже приготовившись расправить крылья, в несколько шагов почти успел догнать Няшу ведь цепь кандалов позволяла ей не слишком далеко поставить ноги, о нормальном беге говорить не приходилось.

И вновь затылок отдался болью, перед глазами всё померкло, последним, что он увидел было то, как один из кевелов Ноюрна подхватил Няшу, ослабшую и исхудавшую за два акь путешествия, бесплодно пытавшуюся сопротивляться.

И вновь возвращение в реальность для Корэра оказалось не самым приятным. Хотя в этот раз вода была вроде бы чистой, пусть и невозможно ледяной. Ария попытался потрясти головой, чтобы стряхнуть капли, стекавшие по волосам, закатывавшиеся в глаза, лишавшие зрения, но первое же движение напомнило об излюбленном у местных способе остановить его. С туром проморгавшись, Корэр поднял глаза на бородатого мужчину чьи виски выбелила седина.

— Ноюрн? — прохрипел ария.

Собеседник кивнул, выжидающе глядя на пленника.

— Ты скажи своим подчинённым, чтобы по голове больше не били. Я и так не шибко умный, а то стану совсем дурачком, — проговорил надрывающимся голосом Корэр первое, что пришло во всё ещё плохо работающий разум.

Ноюрн тут же расхохотался, плохим, неприятным смехом, походившим больше на хрипы дикого зверя:

— Надежда, что ещё будешь жить это хорошо, это весело.

Подобная реакция задела Корэра, в тот момент он абсолютно серьёзно считал, что частые ранения головы способны нарушить связи между этэ и фэтэ, что негативно повлияет на качество и скорость мыслительного процесса. Хотя… Похоже переживать уже было поздно. Только теперь до его сознания дошло, в какой ситуации он оказался. Вздрогнув, ария попытался рвануться прочь, браслеты, приковывавшие его ноги и руки к окованному руню стулу, больно впились в обнажённую кожу. Теперь на нем остались только портки да нижняя рубаха…

— Где Няша? — воскликнул ария, в ужасе оглядывая каменные стены комнаты, в которой из живых били только они с Ноюрном.

Кевел хищно оскалился, демонстрируя кривые жёлтые зубы:

— Ты про свою бабу? Я отдал её стражникам крепости, пусть парни хоть развлекутся, а то у они редко с гор спускаются, им любая сойдёт. А ты мальчик из благородных, чего ты в ней нашёл? Она же страшная, как лихо, разве что не одноглазая.

— Да пошёл ты, — процедил сквозь зубы Корэр.

— Не, ну это мой кабинет, куда же я отсюда? Я люблю работать, глядя на то, как глупцы, подумавшие будто могут перейти мне дорогу, медленно подыхают. Так что у меня тут всё с заботой о клиентах. У тебя под стулом ведро, можешь нужду прямо так и справлять, а слуги вынесут, разве что зад не подотрут. Что, было такое в твоём тереме, вяжалец?

Корэр ничего не ответил, заставив Ноюрна разочарованно хмыкнуть. Пройдясь по комнате, пленитель прихватил со стола небольшие щипцы.

— Начнём пожалуй по классике, с ноготочков. Вижу у тебя рука и так покалечена, поэтому давай ножку.

Опустившись на колени перед скованным Корэром, Ноюрн без предупреждения рванул ноготь большого пальца, выдрав его с ошмётками золотой плоти. Корэр заорал от резко нахлынувшей боли, попытался выгнуться, но тут же замер. Ноюрн склонился над лицом арии, дыхнув смрадом нечищеных зубов, шепнул: «А у тебя необычная кровь, мне нравится.»

Когда-то ведь арию шили на живую и тогда он терпел, что же теперь не потерпит? В отличии от работы Роктвика это хотя бы не растянется на несколько уров.

Сцепив зубы, ария опустил взгляд на свою левую ногу, а тем временем Ноюрн вырвал ноготь со следующего пальца.

Так продолжаться не могло. Нужно что-то придумать!

Когда боль от потери третьего ногтя залила всё тело, Кэрэр рывком выдернул правую ногу из плотно прилегавшего браслета, обдирая кожу, сминая каркас. высвобожденной ногой ария заехал кевелу в пах, припомнив что у этого вида там было особо чувствительное место.

Ноюрн, с перекошенным лицом, скрючившись, отполз к столу, в следующий момент схватив с него металлический штырь и громадный молот, тут же пригвоздив правую стопу Корэра к каменной плите, разошедшейся трещинами. Поднявшись на ноги, Ноюрн ещё несколько раз опустил молот на ногу пленника, раздробив каркас, почти обратив его в плоское бесформенное месиво. Пошатываясь, пленитель подошёл к столу, прихватив с него огромные ножницы для резки трубок, из которых состояли каркасы кевелов.

— Вот знаешь, домашней птице, чтобы не улетала, подрезают крылья. Ты парень эвана шустрый и спокойно не сидишь. Но я же не негодяй, чтобы полностью ногу отрезать. Хотя, как на неё посмотреть, так там уже терять нечего.

Проследив за взглядом Ноюрна, Корэр опустил глаза на правую ногу, молча возликовав, что он ария, и не имеет возможности блевать в отвращении. Единственное, что уцелело от несчастной стопы, это шарнироприёмник соединявший её с голенью, кусок пятки, пальцы и небольшая область повыше них. Наверно, если бы мучитель просто бы перерезал управляющую нить, кусок с пальцами можно было бы просто отсоединить.

Словно прочитав мысли Корэра, Ноюрн дёрнул его за палец. Управляющая нить натянулась, арии показалось, что он даже увидел её в золотой каше из погнутых пластин, сцепившихся друг с другом в конструкции, мало напоминавшей стопу, зажевавшей ошмётки кожи.

— Славно, ещё держится, — прокомментировал Ноюрт. — Ну ладно, на правой тебе пальчики не жалко, а мне трофей будет. Но я хотел сначала ногти вырвать, а потом все их отрезать. Экие золотые бусы бы получились! Но раз уж ты такой нетерпеливый, я и с ногтями твой подарок приму.