Хранитель с интересом наблюдал за арией ведь тот был непривычно живым, погружённым в свои странные, кратковременные заботы. А ещё Корэр был частью того мира, который о нём позабыл, выкинув за ненадобностью. Как же приятно было когда за него сражались великие, и не важно, что он оказался просто инструментом, вовремя подвернувшимся мироздательнице, и всё равно, как же погано когда ЭВиА, добившись своего, просто махнула на него рукой, лишь позволив переносить ядро леса, если хранитель захочет продолжить своё существование, ведь пути в миры мёртвых оказались для него закрыты. Вот уж милость от той, для кого они, простые смертные, были лишь забавными персонажами.

А вот теперь нашёлся кто-то, кому можно было рассказать о былом, почувствовать себя причастным к свершениям великих. Ведь все эти местные, почитавшие его чуть ли не на уровне божества, были ничтожными и мелкими.

От раздумий его отвлёк истерический хохот юного арии. Встрепенувшись, подобно вырванной из дрёмы птицы, Хранитель обратил вопросительный взгляд на Корэра, чуть ли не тыкавшего себя пальцем в левый глаз, который тому наконец удалось разлепить, размочив кровь. Хранитель рванул руку арии, заставляя того остановиться, рявкнул:

— Ты, парень, совсем сбрендил?!

— Глаз, мой глаз цел. Я не одноглазый! — выпалил Корэр с ноткой истерики в голосе.

— И ты на радостя́х решил это поправить?

— Ты не понимаешь! — огрызнулся Корэр, вновь склонившись над бившим из камней ключом, для опоры вывернув левую руку кистью наружу, принялся жадно пить, отбросив всякий стыд и переживания о том, как будет выглядеть.

Вроде бы, все разумные, населяющие теперь миры, эволюционировали, подражая образам мироздателям. Этим многие исследователи и объясняли схожесть внешности несения миров живых, при их внутреннем различии. Только арии миновали этап «зверя» в своём развитии, будучи созданный торцами реальностей непосредственно. Однако же, теперь он, Корэр, на планете, что стала Колыбелью его вида, опускаться до уровня не существовавших предков, отбросив всё, что столь долго прививалось жителям центров. Это было забавно. Он даже расхохотался бы, если бы каждое движение не причиняло столь много боли.

Хранитель встрепенулся, подобно дикому зверю проведя ушами. Только теперь, уголком глаза, Корэр заметил, что они у Хозяина были покрыты шерстью, подивившись, как мог не отметить этого раньше.

— Твоя женщина умница, но сапоги тебе не прихватила, рассчитывала посадить на джоня, — сообщил Хранитель, насторожившемуся Корэру. — Ладно, думаю ты можешь взять мои.

Стянув сапоги, Хранитель поставил их на камень возле Корэра, не позволяя к себе прикоснуться, не передавая из рук в руки.

— А?.. — промямлил ария, не решившись задать ни одного из вопросов, ведь собеседник его был мертвецом. Хотя, ещё совсем недавно другой мертвец устроил ему экскурсию по Пустоши, оказавшись вполне осязаемым. Но в представлении Корэра те, кто лишился фэтэ находились на ином плане бытия, не пересекающегося с мирами живых.

— Не переживай. Коснуться я тебя и правда не смогу, — сообщил Хранитель, словно прочитав мысли арии, — но там причина другая — это предохранитель от ЭВиА, чтобы ни мы, ни живые друг другу прямого вреда не чинили, а если косвенно как повлияем — не её вина.

Корэр опасливо коснулся сапогов, они действительно оказались совершенно обычными, ни рука не прошла сквозь, ни они не исчезли. Подняв глаза на Хранителя ария вздрогнул. На месте хозяина леса стоял громадный, покрытый густой бурой шерстью зверь. Рыкнув, мотнул лобастой головой, скрывшись в лесной чащобе.

С треском и руганью из кустов вывалилась Няша, ошеломлённо уставилась на Корэра, опасливо двинувшись к нему. Ария измученно улыбнулся, оперившись на костыль попытался привстать, но левая стопа, ступавшая по стылой земле, отдалась болью, заставив его скрючиться на земле, разминая замёрзшие пальцы, правой, неестественно холодной рукой.

Воительница тут же подбежала к колдуну, опустившись перед ним на колени, бросив на землю ворох одежды и заплечный мешок. Стащив рукавицы она тут же вытащила из кучи шмотья шерстяные штаны, рявкнув:

— Давай оденься, раны помоем, да пойдём. Я джоня прихватила, но тварь в лес идти не захотела, придётся самим чёпать.

— Ничего, — шепнул Корэр, поморщившись от боли, пронзившей горло простуженное стылой водой. — Дойдём пешком, так нужно, я знаю.

Няша говорить ничего не стала, решив довериться столь непонятому для неё колдуну, не раз умудрявшемуся найти решения за гранью её представления о рамках возможного. Если заморский маг говорил, что что-то будет именно так, не иначе, значит не следовало и беспокоиться.

Воительница застелила камни сложенным в несколько раз шерстяным плащом, помогла Корэру, безропотно принявшему её заботу, пересесть, облачится в объёмные штаны, оказавшиеся на несколько размеров больше, от чего пришлось туго стянуть кожаный ремень. Протянув Корэру пару рубах из грубой ткани, Няша принялась нарезать полотно чисто выстиранного пододеяльника на ленты бинтов, проговорив:

— Хорошо бы воду вскипятить, но котелок приханырить не удалось, да и развести огонь нечем.

— И нельзя. Пока мы в лесу, нужно ряд правил соблюсти.

Няша настороженно замерла, шепнув, озираясь по сторонам:

— Не хороший это лес. Я несколько раз по кругу ходила, пока сюда шла, на тебя вышла случайно. Ты здесь как оказался?

— Хозяин вывел.

Больше воительница говорить ничего не стала, припомнив как спокойно колдун отреагировал на историю Ремока о проделках нечисти. Она тогда сильно пожалела о том, что решила подслушать, от чего-то перед глазами отчётливо вырисовался образ громадной кровожадной твари, терзающей тела несчастных с голодным урчанием. А Корэр же тогда чуть ли не лыбился, словно услышав кабацкую шутейку. Он же дитя творившего миры, мог бы и с нечистью договориться. Может не все они такие поганцы, как та упырица.

Поглядев на струившийся ручеёк, Няша саркастически хмыкнула:

— А кто мне говорил, что воду всегда нужно кипятить, иначе заразу подцепоть можно?

— Тебе рассказать про естественные фильтры? — на кивок Няши, Корэр тоном занудного преподавателя, какие порой встречались ему в Академии, рассказал: — Вода проходит сквозь слои почвы, в которых оседают все вредоносные примеси. У меня вот брат такую воду пил, без бед жил, а потом помер.

Няша задумчиво нахмурилась, пытаясь понять, в чём же был подвох, ведь слова колдуна никак не связывались между собой.

— Ему его лучший друг голову снёс, — добавил Корэр довольно оскалившись, но воительница шутки не поняла, чем немного расстроила арию, понадеявшегося, что наконец-то понял принципы нормального юмора. Хотя, наверное сейчас просто обстоятельства не располагали.

Промыв раны, Няша, подрагивающими от холода руками принялась бинтовать их. При всём желании, Корэр никак не мог ей помочь, разве что придержать где-нибудь край отреза. Вытащив из заплечного мешка две плоские дощечки, воительница зафиксировала между ними изломанные пальцы Корэра, плотно стянув импровизированную шину бинтами. Как бы ария не пытался возражать, девушка оказалась непреклонна, в какой-то момент она да и пригрозила добытым у несчастной убиенного стражник кинжалом, что добавил арии покорности.

Няша оказалась по настоящему заботливой, раздобыв для Корэра пару пар тёплых, шерстяных носков, благодаря которым сапоги мертвеца оказались ему впору.

Не без труда поднявшись, оперившись на костыль и верную спутницу, ария поковылял на встречу быть может не сильно светлому, но всё-таки будущему. Морщась от боли он отвлекался на раздумья о том, куда уже могло бы быть хуже, ведь Судьба насмешница и, если тебе кажется что ты уже свалился на дно, хлебнув всех мыслимых и немыслимых не части, готовься, эта непостижимая сущности припасла для тебя новый подарочек. И вот почему со счастьем это так не работало?

Хотя, когда Корэр был воистину счастлив, он ведь этого и не ценил. Это он теперь понял, как же хорошо было раньше, на контрасте со всеми «приключениями».