— Мы с безопасниками решили, что здесь сохранить тайну удастся надёжнее. Да и ядовитых насекомых, которыми кишит Австралия, нет. Собственно, никаких насекомых нет, даже мухи цеце и москитов. Потом, здесь довольно сухой климат, несмотря на море поблизости и не надо принимать дополнительных мер безопасности, что особенно понравилось Светлову и Бежецкому, как говорится — бедненько и скромненько. — Василий задумался и добавил: — К тому же, отсюда ближе к Европе и Северной Америке.

— Ну, — протянул баронет после паузы, — пожалуй, вы все правы. Согласен по всем пунктам. Но здесь же скучно! Не убежит в пустыню за приключениями?

— Нет, Яков утверждает, что клиент слишком любит жизнь во всех проявлениях. И себя в этой жизни видит исключительно впереди на боевом коне. — Старший брат улыбнулся и перевёл разговор на более практичные вопросы. — Как у тебя дела с САСШ? Не лезут через границу?

— После наших демонстраций по казни губернаторов и мэров приграничных городков, притихли. Но тут у меня появилось предложение, можно? — вопросительно взглянул на барона Иван.

— Говори, — кивнул Василий. Отношения между братьями были настоящие, без предательства и зависти, на доверии друг другу, что позволяло успешно работать в тандеме. Доверительные отношения между братьями и сёстрами сложились ещё в детстве, благо перед глазами была многолетняя дружба родного отца с крёстным Иваном Невмяновым, где оба друга работали напарниками, не выпячивая, кто главный, кто подчинённый. Зачастую формально главный барон Быстров выслушивал указания своего друга Невмянова, а порой Невмянов сам перекладывал принятие решения на барона. Именно эти отцы-основатели приучили своих детей, формально дворян, одинаково относиться к людям, независимо от статуса. Хотя при необходимости оба брата могли продемонстрировать дворянскую спесь, но в жизни вели себя адекватно.

Это не значит, что они обнимались с конюхами или здоровались за руку со своими охранниками. Дистанцию держать жизнь научила, однако с ближайшим кругом подчинённых, независимо от их статуса, братья общались и работали на равных. Да и как они могли свысока относиться к людям, неоднократно выручавшим их из смертельно опасных ситуаций? Если бы Иван не подал руку Сергею Светлову, спасшему его раненого от нападения индейцев, как бы сам баронет себя чувствовал? Да и Василий не мог представить, чтобы не поздороваться за руку с дядей Афоней Быковым, на коленях которого играл в детстве. Пусть Быков из приписных рабочих, но он под руководством барона Андрея вырос до военного министра Беловодья. Хотя остался простого происхождения, это не мешало обоим братьями прислушиваться к рекомендациям опытного ветерана, искренне уважать его.

— Так вот, — продолжил Иван, — в САСШ продолжают прибывать эмигранты, которых власти провоцируют переходить нашу границу. Собственно, многие среди укоренившихся жителей не могут найти своего места в силу бедности, незнания английского языка и желания поселиться на ничейной земле. В штатах ничейной земли уже не осталось, потому и рискуют эмигранты, переправляясь к нам через Миссисипи.

— Дай угадаю, ты хочешь таких рисковых парней принимать и селить на наших землях? — задумался старший брат.

— После проверки на адекватность. Можно и тесты разработать, написать правила молодого эмигранта, как памятку для молодого бойца? Полностью отказывать только итальянцам и англичанам. Помнишь, папа говорил, что итальянцы склонны к созданию мафии и не любят работать, англичане по определению начнут лезть в начальство, не хуже евреев. Не зря они продавили именно английский язык в качестве государственного в САСШ. Хотя немцев и французов было в разы больше среди переселенцев, — проговорил баронет, с надеждой глядя на Василия. — Я разговаривал со своими, со Светловым и Бежецким, они в принципе не возражают. Земли, выкупленной или отвоёванной у индейских племён у нас достаточно. На берегах Миссисипи селить их не будем, а вблизи склонов Скалистых гор вполне приживутся. Туда индейцы лет двадцать не заглядывают.

— Хорошо, пусть лучше эмигранты перебираются к нам легально, чем тайком. Не будут бояться властей, начнут учить русский язык и торговать с нами официально. Те же охотники бобровые шкурки нам понесут, а не штатовским скупщикам. Только ты уж поспеши написать памятку переселенца и копию мне направь, — согласился с братом барон, чтобы тут же уточнить: — С мексиканцами у тебя как?

— Нормально, как наладили пограничную службу, да постреляли несколько банд, налёты прекратились. Помнишь, папа говорил, что добрым словом и револьвером можно добиться бОльшего, нежели просто добрым словом, — улыбнулся Иван.

— Помню, только он цитировал какого-то разбойника. Хотя, полностью согласен с тобой, многие понимают исключительно силу. — Барон встал и добавил: — Ну, пойдём проведаем нашего великого гостя.

— Пошли, — легко поднялся из кресла баронет.

Братья вышли с территории порта и направились пешком в городок, названный как и порт — Недоступный. Городок населяли около десяти тысяч человек, в основном белые, чёрными были только жёны поселенцев и многочисленные дети-мулаты. Но детишек было много, добрая треть из этих десяти тысяч. Пока собственно аборигены в городе не поселялись, не давали разрешения. Для местных торговцев, охотников, проводников и просто пришедших на рынок аборигенов был выстроен небольшой посёлок в километре от Недоступного. Несмотря на два десятилетия мирного сотрудничества, беловодцы не спешили смешивать своих людей с аборигенами. Подобное происходило пока в Азии, там для поселения в русском городке требовалось креститься в православную веру.

С неграми было сложнее, креститься они смогут хоть завтра, но когда наступит понимание самого процесса неизвестно. Нужны верующие аборигены-монахи, которые уже сами в роли миссионеров станут нести слово божье своим братьям. Пока таких аборигенов не воспитали, отцы-основатели в силу советского образа жизни как-то упустили возможности православия. Хотя в Азии довольно агрессивно работали с китайцами, аннамцами, японцами, не говоря об айнах. Все айны острова Белого давно стали православными, почти миллион православных японцев, столько же индусов, китайцев и аннамцев заселяли острова Тихого океана. А православных корейцев вообще насчитывалось три миллиона, почти полностью заселивших Калифорнию и часть Аляски.

— Вот его домик, специально выстроили. — Василий подошёл к двухэтажному дому на четыре окна. Каменный низ из белого камня и бревенчатый второй этаж с классическими русскими окнами наводил воспоминание о русских купеческих домах, где на первом этаже лавка, а на втором живёт хозяин с семьёй. Братья зашли через калитку во двор, обнесённый трёхметровой кирпичной стеной, чтобы оказаться в караульном помещении. Все три бойца встали, приветствуявошедших.

— На первом этаже ещё двое охранников и стряпуха с горничной из русских деревенских баб. Живут здесь давно, о войне слышали мельком, молчать умеют, — продолжал экскурсию Василий, поднимаясь по лестнице в сенях на второй этаж. Там он постучал в дверь и после ответа по-французски «Войдите», братья вошли в дом.

— Здравствуйте, господин Бонапарт, разрешите представить Вам моего брата Ивана, — поприветствовал хозяина (или гостя?) барон Быстров.

Юрий Романов сытно отвалился от обеденного столика в столовой университета. Обед заканчивался, время передвигаться в сторону своих подопечных изобретателей. Мужчина неторопливо поднялся и направился к выходу, по пути здороваясь с преподавателями и студентами. За полгода кандидат наук плотно врос в любимый преподавательский процесс, пусть в девятнадцатом веке, но студенты радовали жаждой знаний. Учить таких ребят и девушек доставляло Юрию истинное удовольствие. Он отлично понимал, что через несколько лет его студенты станут руководителями компьютерных производств, направляющими пути развития Беловодья и России.