— Тем же маршалом Бернадотом, ставшим шведским королём, правителями итальянских государств, созданных для родственников Бонапарта, Варшавского герцогства, возглавленного удобным для французов королём Саксонии, а не поляком, — продолжил мысль барона Яков Бежецкий, развивая тему. — Пусть задумаются европейские правители о том, что у Александра есть братья, сёстры и много талантливых офицеров. Чем князь Багратион на троне Саксонии хуже Фридриха Августа? Или Кутузов на троне Пруссии? У Багратиона кровь грузинских царей, а Кутузов вообще потомок Чингисхана. Да у нас каждый второй дворянин имеет больше царственных предков, чем эти европейские корольки, давно выродившиеся в убогих уродов!

— Отлично, так и решим. Сергей Васильевич, завтра к обеду представьте мне подробный план работы по этим направлениям и расчёт примерного финансирования на полгода, для начала. Как обычно: исполнители, сроки, средства. Чтобы уже вечером отправить радиограммы по всем адресатам. Сами знаете, надо опередить европейцев в их стремлении опутать Россию договорами и отобрать результаты победы над Францией, которую мы пока не победили, так что за работу, товарищи! — Барон Василий с улыбкой закончил совещание и отправил подчинённых по домам. Вернее, по рабочим местам для составления подробных планов. Все понимали, что спать этой ночью не придётся, но никто не жаловался. Работа руководству безопасников доставляла не только чувство выполненного долга, но и подлинное удовольствие. Особенно при проведении подобных операций в пользу Беловодья и России.

В эту ночь пришлось потрудиться радистам острова Белого, отправившим не одну сотню шифровок дальней связью. Настоящая очередь выстроилась в шифровальный отдел после проведённого совещания. Офицеры спешили передать решения барона командирам войск в Европе, капитанам караванов в открытом море и военных кораблей на Балтике. Были посланы сообщения резидентам разведок в Европе и Петербурге, агентам влияния при русском дворе и беловодским единомышленникам в России — Желкевскому, Кожевникову, Строганову и единственному Демидову, примкнувшему к ним, Никите.

Утром и за следующий день с острова поднялись в воздух более десятка самолётов с офицерами и техниками, срочными грузами и документами. Почти все летели в одном направлении — Петербург и Европа. И буквально через день после совещания барон Быстров получил первое сообщение о претворении планов в действие. Первыми начали наступление по изученным за зиму территориям башкирские отряды при содействии артиллерии и пехоты на юг от линии границы с Варшавским герцогством. За день наступления, как и запланировали, было пройдено в среднем сто двадцать вёрст. Разрозненные отряды шляхтичей особого сопротивления не оказали, учитывая применение автоматического оружия и артиллерии, буксируемой паровиками. Половина наступающих пехотинцев тоже передвигалась на паровиках.

На третий день после совещания пришли первые радиограммы о встречном ударе аннамских и корейских отрядов на территории Франции. Там массовое применение паровиков на просохшей земле дало изумительные результаты. Передовые отряды разведки смогли встретиться в первый же день наступления, пройдя почти двести вёрст по просёлочным дорогам на усиленных паровиках. Удаче помогла прямая связь по рации отрядов с самолётами разведки, патрулировавших территорию. Разведчики обошли все крупные населённые пункты, чем и объясняется их фантастическая скорость для девятнадцатого века.

Барон Быстров не обольщался таким сообщениям, понимая, что до создания крепкого взаимодействия обеих колоний пройдёт не меньше недели. Но для панических газетных статей вполне достаточно нескольких фотографий с места встречи отрядов. Так что следующая, после совещания в Невмянске, неделя стала панической для развернувшейся в Европе и России психической атаки. Агенты Бежецкого, купленные журналисты и просто паникёры усиленно распространяли самые противоречивые слухи, шедшие в одной канве событий. Газетные заголовки ударили по обывателям сильнее любых оккупационных войск.

«Азиаты захватили весь юг Франции!», «Париж продал французов азиатам за их нейтралитет!», «Русские применяют секретное оружие против армии Наполеона!», «Австрия передала всю свою Польшу русским», «Берлин хочет войти в состав России», «Русский царь предложил Наполеону место маршала в Луизиане». Такие и совсем сумасшедшие заголовки газет сорвали тормоза у пораженцев во Франции. Не прошло и десяти дней после совещания в Беловодье, как Тулуза и Бордо объявили о независимости от Парижа, образовав республику Лангедок и, соответственно, королевство Гасконь, срочно направившие своих представителей в русскую армию с просьбой о заключении мирного договора. Не союзного, а оборонительного договора, как договорились с беловодскими агентами, и уже подписали такие договоры с Беловодьем и РДК на поставку вооружения и продовольствия.

Эта новость окончательно сорвала все запоры с плотины, удерживавшей Францию от поражения в непопулярной войне. Почти ежедневные бомбёжки, недостаток продуктов, самые противоречивые слухи о предательстве маршалов и чиновников, ранение Наполеона, наступление азиатов и прочие газетные страшилки ввергли страну в настоящий коллапс. Самое время для наступления Кутузова под Страсбургом и начала генерального сражения с остатками Великой армии.

— Фельдмаршал, когда, наконец, войска пойдут в генеральное сражение? — Русский император расхаживал по приёмной зале выстроенного для него дома. — Я прибыл в расположение армии три дня назад с одной лишь целью — нанести окончательное поражение Наполеону. Разбить его армию под Страсбургом, затем скорым маршем захватить Париж, после чего война непременно закончится. Меня ждёт вся Европа и дела в России, совершенно нет времени бесплодно стоять на берегу Рейна.

— Ваше величество, я затем и пришёл к Вам, чтобы сообщить о начале наступления завтрашним утром, перед самым рассветом. Может у Вас будет другое мнение, с обеда, например? — Кутузов шёл к императору в отличном настроении. Только сегодня утром он успел повидаться со знакомым ему беловодцем подполковником Титовым, прибывшим для участия в сражении с двумя офицерами связи. Беловодцы смогли доставить не только артиллерийский отряд Титова с огромным запасом снарядов, так хорошо проявивший себя в битве у Полоцка, но и порадовать Михаила Илларионовича совершеннейшей новинкой вооружения — пулемётами. Оружием, способным выпустить во врага триста пуль за одну минуту.

Таких пулемётов беловодцы, по словам подполковника, доставили более десятка и уже их установили на западном берегу Рейна, на обоих флангах французской армии. Замаскировали свои позиции, как умеют только беловодцы, на расстоянии около версты от французских порядков. По словам Титова, дальность выстрела этой новинки больше двух вёрст, чего вполне хватит для уверенного поражения живой силы противника. Фельдмаршал заранее обговорил с подполковником рабочие моменты на случай отказа связи, потому и направился к Александру с докладом.

— То есть, у Вас, князь, всё было готово, и армия ждала лишь моего прибытия? — уточнил император, ставший в последние месяцы весьма подозрительным. Ещё бы, после такой чреды предательств, любой на его месте заработал бы паранойю, учитывая многочисленных европейских правителей, лично и через послов осаждавших канцелярию Александра. К счастью, договорённость о приёме всех послов работала, ими занимались Сперанский и Кутузов. Но императоров и королей, приезжавших в ставку русского командования, приходилось принимать самому императору. Они буквально выносили мозг Александру своими неприкрытыми намёками о союзных отношениях, хоть таковых не набиралось и десятка. Отметился и Франц Австрийский, и Фридрих Вильгельм Прусский, и Фридрих Август Саксонский.

— Конечно, Ваше императорское величество, Вы будете прославлены в веках победителем Наполеона, взявшим Париж, — с поклоном ответил фельдмаршал.