Во-первых, кипятка в вагоне нет и не будет, титана с водой нет. Хотя чистую воду у проводника можно получить, в его купе стояли четыре больших фляги с питьевой водой. На вид литров сорок-пятьдесят. В туалете вода доливается на стоянках отдельно, из той же водокачки, что и паровоз заправляет. В случае холодов и для зимнего периода в обоих концах вагона имеются чугунные печки типа буржуек, с выводом отдельных труб наружу, и определённый запас дров и каменного угля. Для связи с начальством и паровозом через все вагоны протянут телефонный провод.

«Однако что, уже телефоны изобрели? — был обескуражен Русанов. Нет, он не знал дату изобретения телефона, но думал на более поздние времена. — Хотя, всё может быть, судя по тому, что в этом мире есть паровозы, револьверы, могли и телефон изобрести раньше нашего».

Расписание остановок проводник отдал пассажиру в руки, стоянки для набора воды и топлива предусматривались через каждые триста вёрст. Отдельно были короткие стоянки на вокзалах для приёма пищи пассажирами, не более получаса в привокзальном ресторане, через каждые пять часов пути. А набор воды с загрузкой угля обычно занимал около двух часов. Получалось за сутки поезд проходит максимум четыреста-пятьсот километров. И весь путь до последней станции Белый Камень займёт около двух недель.

— Какой Белый Камень, это где? — машинально вырвалось у сыщика, не помнившего по пути во Владивосток такой станции. — Сколько от него до Владивостока?

— До Владивостока чугунка идёт по правому берегу Амура, там свои поезда и надо будет переправляться через реку. Наш поезд от Белого Камня пойдёт обратно в Петербург. А перечень станций висит на стенке вагона, можете полюбоваться. — Показал рукой проводник. — Там же и путь дальше на восток указан, с расписанием поездов.

Пермь. Неприметный особняк.

— И куда они направились? — уточнил мужчина средних лет у своего визави, как близнец похожего. Такой же непримечательный, среднего роста и средней внешности, одетого простым обывателем, без характерных примет профессии. Разговор происходил в частном доме, неподалёку от железнодорожного вокзала.

— Поехали на поезде на Восток, билеты куплены до Белого Камня. Да, с ними Акинфий Демидов отправился, — гость негромко сообщал сведения хозяину дома.

— Наследник, что ли? — заинтересовался хозяин.

— Да, — коротко кивнул собеседник.

— Так, может они мошенники, облапошат парня и всё.

— Маловероятно, я их видел. Не уголовники, точно. Но никаких следов их появления в наших краях нет. Причём оба появились неподалёку от Черной скалы, как и тогда, в семидесятом году. Пока уточняем точное место их появления, прошу разрешения на работу с управляющим Демидовых. Именно с ним оба прибыли в Пермь.

— Разрешаю, в случае чего сошлёмся на розыск Акинфия для его защиты от мошенников. — Хозяин дома вернулся к столу, за которым сидел докладчик. Уселся в своё полукресло и отпил остывшего чаю. Задумался на минуту и добавил: — Я радирую нашим постам по всей линии чугунки, пусть присмотрят за ними. При любом исходе главное сохранить живым Демидова, а на контакт будем выходить в Иркутске, если раньше ничего не изменится. Хорошо бы проводника в вагон нашего поставить. Сможешь?

— Мой человек в Челябинске вполне способен, он и числится по линии РЖД.

— Радируй ему и даю разрешение на резервные фонды. На нашем направлении это пока единственный случай с появлением непонятных людей. Надо разобраться быстрее и конкретнее, пока они не сбежали с поезда.

— Сделаю.

Гость отставил выпитую кружку и быстро вышел из дома, работы предстояло много, время не ждёт.

Разобравшись с маршрутом поезда и поняв достаточную защищённость вагона во время движения, Никита зашёл в купе к Юрию с Акинфием, чтобы присоединиться к разговору. Вернее, монологу юного наследника Демидовых, иногда направляемому уточняющими вопросами опытного педагога. Разговаривать, вернее, рассказывать и выкладывать свои знания, Демидов умел неплохо. Не зря обучался в университете, как минимум, чётко формулировать мысли научился. Чем больше парнишка рассказывал, тем больше офигевал оперативник. Не только Россия оказалась другой, весь мир дисгармонировал с привычным прошлым.

— Учился я в лицее, не в Царскосельском, а в Петербургском техническом, основанным графом Желкевским. Там я и с Павлом Желкевским познакомился, его сыном, а через него уже с другими графами и князьями. Простолюдинов туда не принимали, кампания у нас получилась неплохая, дружная. Кроме нас двоих были Василий Голицын, княжич, Коля Бобринский, наследник графа, Сергей Строганов, наследник графа, ещё ребята. Весело жили, выпускной работой у нас стала гидроэлектростанция на Волхове, вернее на его притоке. Полгода ушло на строительство, зато до сих пор стоит и работает, вот так. — Парень с гордостью посмотрел на Никиту с Юрой.

— А мощность какая? — не удержался от вопроса наш преподаватель, всё-таки тоже технарь.

— Небольшая, семьсот киловатт, но я слышал, уже собираются модернизировать, менять турбины с расчётом повысить мощность втрое, — достаточно грамотно ответил Демидов, показывая реальное понимание процесса, а не дутое хвастовство.

— А в университет как попал, на кого учишься? — продолжал ненавязчивое знакомство Юра.

— Так многие из нашего лицейского выпуска пошли в технический университет, основанный дядей Сергея Строганова — баронетом Быстровым. Да, тем самым Быстровым, что вашу кампанию РДК создал, вернее, его младшим сыном. Он женился на родной сестре графа Павла Строганова и сейчас Быстровы в Нью-Орлеане живут, но в Питер иногда приезжают. — Акинфий взглянул на удивлённые лица собеседников и спросил сам: — А вы не слышали, что ли?

— Нет, — решил подстегнуть разговор сыщик. — Мы там живём, как в тайге, работа и только работа. Да и далеки мы от начальства, кто такое расскажет, в газетах не пишут многого. Образование у нас чисто техническое, даже курс истории не читали.

— Ну, так я могу прочитать этот курс, благо часть новейшей истории происходила буквально у меня на глазах. Правда, я маленький тогда был, но Желкевский со Строгановым многое рассказали, о чём в газетах никогда не напишут, — усмехнулся Демидов.

— Может, топлёного молочка, чтобы горло не пересохло? — услужливо предложил оперативник, выставляя четверть на стол из-под полки. Не ожидая ответа, налил молоко в стаканы с подстаканниками классического типа, только из железа. Вот вопрос, откуда в этой реальности наши подстаканники, или это стандартное изобретение человечества?

— Спасибо, — парнишка отпил молока, его примеру последовали и оба друга.

— Так вот, — вытер губы салфеткой Демидов, — всё началось ещё до Пугачёвского бунта. Четыре друга — Желкевский, Кожевников, Быстров и Невмянов решили поработать на заводах моего деда — Никиты Демидова. Они уехали из Литвы (современной Белоруссии) в Невьянск, в надежде заключить контракт; в Литве бедно жили, шляхтичи гадили, да и промышленности там нет. Все четверо знали новейшие приёмы металлургии и металлообработки. Считаю, что контракт был у них в кармане. Но вмешалась случайность, при переправе через Сиву во время половодья, утонули все припасы и документы. Как раз возле деревни Нижний Лып, откуда ближе всего было к Воткинскому заводу, куда они и направились. Дальше они разделились, граф Желкевский поехал в Петербург, ну не будет же он на заводе работать?

Друзья согласно кивнули.

— В столице граф устроился секретарём к президенту Академии наук Разумовскому, сделал карьеру. Построил пару заводов, разбогател и женился на княжне Голицыной. Затем стал советником Павла Первого, это он проложил чугунку до Мурманска и выстроил вдоль чугунки восемь фабрик по добыче меди, алюминия и прочих металлов. С дальнейшей переработкой, естественно. Не считая ловли рыбы с доставкой в столицу за пару дней и океанской торговли круглый год. Кроме того, Желкевским принадлежат заводы в Новороссии, именно он организовал кампанию Русские железные дороги и проложил чугунку от Петербурга до Крыма. Сейчас его семья одна из богатейших в России, на уровне Строгановых и Демидовых.