— Добрый день, Ваша светлость, — посланник оказался давнишним знакомым Кутузова, поэтому особых церемоний фельдмаршал не придерживался. Сразу предложил гостю присесть и выпить чая, которым до того наслаждался в одиночестве. Старые приятели не торопились переходить к делу, пили чай и перемывали косточки общим знакомым. Лишь через сорок минут подобного разговора, саксонский посланник решился начать серьёзный разговор.

— Господин фельдмаршал, — таким обращением саксонец дал понять об официальности дальнейшей беседы. — Мой король прислал меня для заключения союза с русскими против Наполеона. Понимаю, что это решать будет Ваш император, но хочу узнать Ваше личное мнение по этому вопросу.

— Моё мнение Вы, друг мой, вполне можете изложить сами, если ответите на два вопроса. Первый — сколько у Саксонии войск и чем они вооружены? Второй — зачем такой союзник России? — Несмотря на приятельские отношения с саксонцем, Кутузов не пытался юлить, чем обычно славны дипломаты и придворные чины. Нет, несмотря на весь свой дипломатический опыт, полководец в сложных ситуациях любил говорить правду, что его часто выручало в переговорах, особенно с османами. При всей своей лживости восточные люди любят откровенность в серьёзной ситуации, особенно, от сильного противника.

— Да, — надолго задумался посланник, наверняка надеявшийся на своё красноречие и неопытность императора Александра, успевшего прослыть непостоянным и нерешительным правителем. Размышление саксонца затянулось, на что фельдмаршал не обращал внимания, неспешно наслаждаясь чаем с пирожными. Просидев в полной тишине около четверти часа, хозяин решительно прервал раздумья гостя и попросил удалиться под предлогом необходимых дел.

— Надеюсь, Вы, Михаил Илларионович, не будете возражать против моей встречи с его величеством? — при прощании уточнил саксонский посланник.

— Что Вы, в таких делах я императору не советчик, — прикинулся бедной овечкой Кутузов, напоминая самому себе обязательно при встрече рассказать Александру о сегодняшних просителях и намекнуть о подобных будущих попрошайках. Настолько двуличных, что отправляя своему союзнику Наполеону солдат и оружие, они тут же заключают союз против него с врагом. «Не забыть напомнить императору, что подобное поведение бесчестно и может вызвать осуждение у всего европейского дворянства. Он после своих фаворитов-предателей может испугаться заключения подобных союзов. Надо намекнуть, что принимать таких тайных переговорщиков лично императору моветон, пусть отправляет их ко мне, хотя бы, или к Сперанскому. Михаил Михайлович умный чиновник, с ним можно работать», — рассуждал полководец перед встречей бронепоезда с императором.

Наконец, все расслышали два сигнальных выстрела из пушки на ближайшем разъезде, сообщивших о скором прибытии бронепоезда. Участники торжественной встречи императора направились на вычищенный от снега перрон. Туда же на тёплом возке поехал и фельдмаршал, не желая мёрзнуть на морозе добрых полчаса, что оставались до прибытия бронепоезда. Буквально за несколько минут до появления императорского кортежа, когда дым из труб двух паровозов бронепоезда уже виднелся вдали, Кутузов вылез из возка, чтобы прогуляться по перрону. Видом выстроенного парадного караула фельдмаршал остался доволен, но, углядев четырёх иностранных посланников, нахмурился и велел их удалить, под предлогом ведения боевых действий против их стран.

Наконец, вагоны остановились у перрона, заиграл оркестр, придворные чины и гвардейцы начали выходить из вагонов, после чего появился сам русский император Александр. Судя по улыбающемуся лицу, настроение царя было неплохим, поэтому Кутузов дал отмашку коменданту Ковно. Тот, при параде, вышел перед строем, объявил парадному караулу команду «Смирно» и строевым шагом направился к Александру Первому для приветствия и доклада. После осмотра императором шеренги выстроенных солдат, наступило время выходить и фельдмаршалу. Он постарался вспомнить строевой парадный шаг, чего хватило на добрый десяток метров, как раз до государя.

На этом, собственно, официальная часть приветствия закончилась, с учётом военного времени. Кутузов предложил Александру место в своём тёплом и удобном возке, тот, естественно, согласился укрыться от сырого порывистого ветра. С ним и уехал в приготовленный для императора и его челяди особняк Михаил Илларионович, не забыв в пути подробно рассказать о своих встречах с посланниками, вместе с конкретными словами о «неуместности общения с этими предателями самому императору лично, только через посредников». Без всяких намёков Александр легко перекинул всё подобное общение на плечи государственного секретаря Сперанского, чего и добивался знаменитый полководец и дипломат.

Никита Русанов спешил в Зимний дворец, где теперь проживал вместе со своими помощниками, в качестве придворного киношника. Да, именно так официально называлась его должность, поставленного на придворное довольствие и жалование. В этой России ещё отцы-основатели ввели моду на русские названия всех технических выдумок. Да, это не были здешние изобретения, а изготовленные новинки из будущего. Зато названия были чисто здешние, без намёков на иностранщину. Не автомобиль, а машина, не фотоаппарат, а фотик, не велосипед, а велик, не телевизор, а телик и так далее. Даже парашюты назывались лётками, и кинооператор стал простым киношником.

Возвращался сыщик из особняка княгини Оболенской, ставший за последние месяцы своеобразным клубом по интересам. Екатерина Тимофеевна и до этого, будучи скучающей вдовой, любила устраивать в своём доме посиделки для подруг. С появлением Русанова к обычному времяпровождению за чаем и сплетнями, добавились просмотры фильмов, массово изготовляемых в Беловодье и регулярно доставляемых в столицу империи. Несмотря на новизну и даже начальный интерес к короткометражным комедиям в стиле Чарли Чаплина, с переездом капитана в Зимний дворец ажиотаж несколько снизился. Многие придворные получили возможность просмотра фильмов во дворце, где был устроен настоящий кинозал, с тремя сеансами в день.

Сам император Александр регулярно приходил смотреть новинки, поэтому легко дал разрешение на распространение кино в империи, дозволив льготное налогообложение. Чем и занялись направленные из Беловодья обученные специалисты при участии пробивных купцов из РДК. На острове Белом и в Австралии, как самом солнечном континенте, спешили развить не только кинопромышленность, выпускавшую кинокамеры, проекторы и огромное количество киноплёнки. Выслушав Никиту и Юрия о мировой роли кино в двадцатом и двадцать первом веках, как в экономическом, так и политическом плане, барон Василий сделал правильный вывод. После чего утроил усилия, стремясь сделать Австралию мировой столицей кино.

Немые пока фильмы и начавшиеся съёмки первых звуковых картин не только смешили публику, но и продвигали в мире беловодские ценности и Россию в целом. В сюжетных съёмках появились положительные герои и героини, в которых легко узнавались русские люди. Дворяне, купцы, изобретатели и герои-офицеры, непременно спасавшие русских красавиц от злых французов и австрияков, которые, понятное дело, были также легко узнаваемы в своих мундирах. Для простой публики в титрах непременно указывалась государственная принадлежность злодеев. Примерно, как в наше время все бандиты в американских фильмах почти исключительно русские. Во всех игровых и документальных фильмах стала обязательной заставка титров в виде герба России. А финальные кадры, если они были счастливыми, обязательно сопровождались огромной картой Российской империи, на фоне которой целовались жених и невеста. Для будущих звуковых фильмов уже писались патриотические тексты песен.

Так вот, кино в реалиях 1812 года стало развиваться просто семимильными шагами, исключительно для русской пользы и доходов РДК с Беловодьем. Пока всё происходило только в России, хотя иностранцы при дворе Александра уже получили возможность прикоснуться к «великому немому». Впрочем, немым кино оставалось быть недолго, первая звуковая аппаратура обещала прибыть в Петербург весной следующего года, вместе с новыми фильмами и обученными специалистами. К этому времени сам Русанов будет в Европе, сопровождая русскую армию в походе против Наполеона. Но кино было лишь частью плана оперативника по внедрению идеи освобождения крепостных в умы высокопоставленных русских дворян.