За греком явился болгарин, тоже никого не представлявший, хотя по-русски говорил лучше предыдущих посланников. При этом Пётр Иванов, явно решивший скрыть истинное имя, принялся петь в уши губернатору о родственных и православных народах. О том, что проклятые турки вырезали всех болгарских князей и бояр, у которых имелась хотя бы частица крови древних царских династий. Поэтому болгары не могут никак объединиться под единым руководством. Всё портят склоки боярские и провокаторы среди самих болгар, принявшие ислам. Но, если Западоруссия освободит болгар, те сразу найдут общий язык и выберут себе достойного царя. Почти как Ельцин в своё время говорил пиндосам — «вы нам денег дайте, мы тут же любую демократию построим. Только денег дайте»,

— Ну, если мы вас освободим своими войсками, то и править будем мы, беловодцы. Исключительно единым руководством, как вы хотели. Примерно, как здесь, в Западоруссии, где германцы и поляки не имеют права говорить на своём языке. И все газеты, книги, названия населённых пунктов исключительно русские. Примете такие условия, вы же наши братья? — Довольно жёстко осадил этого псевдо Иванова губернатор, уставший от пустых обещаний. Да и помнил он рассказ Никиты Русанова, выступавшего перед правительством Беловодья. Как Болгария, освобождённая русскими солдатами, в обеих мировых войнах воевала против России. А в двадцать первом веке откровенно предала своих освободителей, вместе с Польшей, Румынией и прочими Молдавиями с Чехиями, пока не существующими на карте.

«Вот пусть и не будут существовать такие страны-предатели, чтобы они сейчас не обещали. Одни сербы не воевали против России, им и будем помогать, в первую очередь. А остальным продадим оружие, чтобы резались со своими соседями как можно дольше. Примерно, как сейчас индусы воюют между собой второе десятилетие. А Беловодье на этом усиленно зарабатывает. Да вывозит в Австралию и Калифорнию учёных и специалистов разных профессий», размышлял Быков. Для него даже православие не представляло объединяющего фактора. Слишком много староверов жило по берегам родной Камы, а Беловодье вообще официальной религией сразу объявило двуперстную версию православия.

За свою жизнь старый офицер насмотрелся, как никониане дерутся со староверами. Как староверы, разделённые на множество сект, спорят между собой вплоть до кровавых разборок. И ведь все считают себя православными. «Правильно говорил Палыч, религия — опиум для народа. Она нужна правителям, чтобы управлять слабыми и глупыми. Сильные верят в бога независимо от всех церковных указаний. Где и когда Христос установил, как надо креститься? Справа налево или слева направо, двумя перстами или тремя, а, может, как католики — всей рукой? Прав был Палыч, все эти споры из-за денег, кому больше достанется сборов с паствы. Не бога ищут попы, а большего дохода», свернули размышления губернатора на воспоминание о Палыче и его отношении к религии.

Хотя по службе Быков был истинным старовером, регулярно посещал церковь, соблюдал посты и все праздники церковные. Как и барон Андрей Быстров, при котором на острове Белом все айны перешли в православие, а гражданином баронства, как чиновником или военнослужащим мог стать исключительно православный человек. Пусть женщина, китаец, француз или негр, но, только после крещения в православие, при условии хорошего знания русского языка. Не было иных жителей на острове Белом, где столица баронства. На других территориях к религии относились мягче, заселяли католиками ирландцами и поляками Австралию, протестантами германскими Калифорнию и так далее. Как говорил уже нынешний барон Василий — свои церкви им строить нельзя, дети изучают русский закон божий, молятся и говорят на русском языке. Все потомки переселенцев лет через пятьдесят-сто будут русскими православными гражданами. Как стали русскими Кутузов, потомок татарского мурзы, и многие другие нынешние вельможи и дворяне.

Короче, болгарин ошалел от предложения губернатора и поспешил удалиться. Зато валах сразу сообщил о своём господаре Владимирэску. И о желании заключить такой же договор, как с сербами. Видимо, успел поговорить с Милошем, значит, умнее грека с болгарином. Поэтому оставалось уточнить вопрос о валашской нефти, которая должна полностью перейти под контроль беловодцев, наряду с разработкой и других полезных ископаемых. Валах едва успевал записывать требования Быкова и кивал головой. Уходил он с довольной физиономией, унося договор о поставках оружия, обучении присланных курсантов и двадцать тысяч ружей, обещанных для отгрузки уже завтра.

— Поздравляю! — Юрий обнял вышедшего из церкви Никиту, после того, как подарил Анне огромный букет цветов. Вслед за другом кино-адъютанта поцеловала в щёку жена Романова, Татьяна. Полуослепшие после процедуры часового венчания в церкви молодожёны щурились, пытаясь прийти в себя от поздравлений родителей и друзей. Оперативник стойко перенёс рукопожатия немногочисленных знакомых безопасников, его молодая жена получила свои букеты и полдюжины поцелуев от подружек и однокурсниц. Гостей на венчании было немного, в пределах двадцати человек, Русанов не был любителем пышных мероприятий. Сыщик привычно избегал широкой известности, стараясь держаться в тени. Вот и сейчас, подхватив у Анны половину подаренных букетов в охапку, Никита взял её под руку, направляясь к нанятой на весь день дизельной легковой машине.

Но, путь им преградил неожиданно подъехавший лимузин с гербом Беловодья на передней дверце. Из которого вышел парадно одетый барон Василий с букетом в руках. Он поздравил молодожёнов, подарил букет Анне, пожал руку Никите. Чтобы добавить на ухо — на свадьбу я вам дарю от Беловодья дом на четыре окна неподалёку от родителей Анны, на той же улице. Документы лежат на кухонном столе, из другой мебели только двуспальная кровать. Остальное купишь сам. Держи ключ. Номер дома тридцать восемь.

Не афишируя свой подарок, барон незаметно всунул в свободную ладонь Русанова большой бронзовый ключ, длиной почти пятнадцать сантиметров. После чего Василий Быстров ещё раз поздравил молодожёнов и поспешил вернуться в машину, после чего та сразу уехала. Не хотел барон показывать близкие отношения с Русановым, явно намеревался использовать его умения и знания в будущем, не привлекая чужого интереса. Рассмотрев ключ, молодожён улыбнулся неожиданному подарку и сунул бронзовую поделку в карман. Затем он с женой уселся в машину, все гости и тесть с тёщей уже ждали в своих машинах (в смысле арендованных, личным транспортом обзавелись лишь двое безопасников).

После чего разукрашенный цветами и лентами свадебный кортеж из семи машин медленно поехал к родительскому дому Анны. Никита обнимал прижавшуюся к нему Анну и молчал, вспоминая суету последнего месяца. Начиная с того момента, как угрозами, подкупом и уговорами ему с коллегами из беловодской безопасности удалось протолкнуть проект Манифеста об освобождении крепостных и приписных крестьян, и рабочих. Почти три месяца практически каждый день оперативник работал с депутатами Думы. И, узнав о передаче согласованного проекта закона в канцелярию императора Александра, радостно расслабился. Но, не тут-то было. Император-победитель, за девять месяцев странствий по Европе, отвык работать с документами.

Находясь в эйфории бесконечных приёмов и балов, меняя любовниц, как перчатки, молодой государь окончательно забросил всю бумажную суету. Переложил её на исполнительного Сперанского, государственного секретаря, и бдительного Аракчеева, министра внутренних дел. Сперанский, к счастью, давно поддерживал этот Манифест, канцелярия легко пропустила документ на подпись императора. Но, совершенно неожиданно, против закона выступил Аракчеев. Он и без того почти год усмирял дворянское недовольство конфискацией заложенных имений. Узнав о грядущем освобождении крестьян вместе с обрабатываемой ими землёй, министр внутренних дел схватился за голову. Пришлось подключать крупные калибры — военного министра Барклая де Толли, пообещавшего поддержку гарнизонами и войсками по всей территории России при необходимости.