Французский император приступил к подсчёту своих войск и ресурсов, начиная с момента отступления, благо математикой профессиональный артиллерист владел отлично. Итак, в момент начала отступления в основном составе французской армии насчитывалось около трёхсот пятидесяти тысяч солдат и офицеров, в основном французы, разбавленные испанцами и германцами, да всякими швейцарцами, итальянцами и тому подобное. Плюс в арьергарде маршал Даву смог набрать под свою команду почти семьдесят тысяч бойцов, половина из них кавалеристы. Сколько пушек смог прихватить с собой маршал, Бонапарт не интересовался, вряд ли больше пары десятков.
В отступающих войсках императора набралось всего двести орудий, из них два десятка казнозарядных. Слава богу, неторопливые русские подтвердили своё прозвание медведей и больше недели копались на огромном поле сражения. За это время Великая армия частично успела эвакуироваться по чугунке через Вильно в Ковно. Маршал Даву подготовил оборонительные позиции, где воистину с французским изяществом применил русскую систему обороны. Огромные засеки в несколько лье длиной французы устроили на всех дорогах и тропинках, идущих в западном направлении.
Поэтому особых боёв при отступлении Великой армии не было, французы успевали отойти, не вступая в затяжные сражения, пока русские расчищали проходы через засеки. Но действия русской артиллерии и ружейного огня нанесли арьергарду серьёзные потери. Тем обиднее, что ответить в полной мере французские войска не могли. Практически кончились боеприпасы, фураж для коней и продукты для солдат. Малочисленные в здешних лесах деревни и русские городки не могли накормить даже четверти отступающих солдат. Пришлось перейти, как говорят русские, на подножный корм.
Кони питались травой и редкими стожками сена, солдаты рыскали по лесам, как волки. Искали людей и затерянные в лесах поселения, чтобы съесть там абсолютно всё, от запасов муки и зерна до последней собаки и кошки. Кавалеристы арьергарда за три недели отступления съели добрую четверть своих лошадей. Невольно приходилось делиться с пехотой, хотя из-за еды уже возникали драки со стрельбой, командиры едва поспевали разнимать всех. В результате, к берегу Нёмана маршал Даву вышел только с полусотней тысяч арьергарда. В ободранной одежде, исхудавшие, но с горящими глазами, солдаты просили: «Дайте нам порох и пули, мы разобьём русских, не пустим варваров в 'белле Франс».
В этом месте воспоминаний французский император невольно сморщился, кошмарная переправа через Нёман останется в памяти надолго. Смыть её можно лишь кровью, вражеской. Но с этим пока получается плохо. По самым оптимистичным оценкам, проклятые русские своей артиллерией утопили и уничтожили около пятидесяти тысяч солдат и офицеров французской армии. Ещё столько же солдат пришлось оставить на правом берегу Нёмана для прикрытия переправы. Туда вошли все египетские войска и остатки австрийских солдат, не участвовавших в генеральном сражении. Наполеон просто постыдился выставить против Кутузова арабов с копьями и немцев с дульнозарядным старьём. Сейчас им предстояло принять свой первый и, наверняка, последний бой. Этот отряд смертников возглавил бесстрашный Даву, которому император разрешил сдаться в плен.
— Ты мне нужен, старый друг, кроме тебя никто не сможет организовать эти отбросы в стойкую оборону. Продержись, пока мы не переправимся, и смело сдавайся в плен. Я выкуплю тебя сразу после окончания кампании, не скучай в Петербурге. Покажи этим варварам французскую стойкость, не вздумай погибнуть, мы слишком многих потеряли в последнее время. — Наполеон обнял маршала и отправился на паром, добрый десяток которых соорудили сапёры сразу после захвата позиций на левом берегу реки. К моменту переправы императора канонада раздавалась далеко на западе от Нёмана.
Выгрузившись на левом берегу пограничной реки, уже на территории Варшавского герцогства Наполеон со свитой и в сопровождении охраны из гвардейского полка, двинулся верхом на запад. Полководец привычно наблюдал отвратительные картины ожесточённого сражения, с которым продвинулись передовые части французской армии. Однако среди многочисленных убитых и раненых французов, которыми занимались тыловые части и медики, взгляд Бонапарта не заметил ни одного чужого мундира. Распорядившись, император отправил сразу четверых адъютантов собрать данные о потерях передовых частей, о пленных русских и количестве убитых солдат противника.
— Да, обязательно пусть доставят одного-двух пленных офицеров для допроса, лично ко мне. — Наполеон отправил своих подчинённых и продолжил путь лёгкой рысью, мимо колонн пехоты и редких эскадронов кавалерии, двигавшихся на запад. В глазах солдат и офицеров, несмотря на тяжёлое сражение, горела надежда и злость настоящих бойцов, чего последнюю неделю сиденья в Ковно император не наблюдал.
— Да, с такими бойцами мы непременно пробьёмся через редкие заслоны к боеприпасам и фуражу. Тогда и погоним русских варваров обратно на восток, до самой Москвы. У русских существует пословица — за одного битого двух небитых дают. Поэтому наше поражение нужно считать тактическим отступлением перед варварами, нарушившими все правила благородной европейской войны. — Бонапарт отлично знал кровь и грязь всех войн, но надо было найти оправдание отступлению французов и не столько для себя, сколько для солдат и офицеров, для генералов и дипломатов Франции.
— Пусть все европейские газеты пишут о русских варварах и коварном нападении колдунов из русских лесов, о запрещённом оружии, которое применил против честных французов русский фельдмаршал. Надо поднять на ноги всех борзописцев, пускай статьи о казаках-людоедах и диких тартарах заполнят все наши газеты. И когда, наконец, я получу сведения из Парижа? Что там происходит? — император раздавал указания, не сомневаясь в скорой встрече с польскими отрядами.
Однако день клонился к вечеру, когда вернулись трое из высланных на передовую линию атакующих отрядов французской армии адъютантов. И принесённые ими сведения оказались неутешительными. Убитых русских солдат наступавшие отряды нашли не более полусотни, в плен никого захватить не удалось, не то, что офицеров, даже рядовых. А добраться до артиллерии русских невозможно, проклятые засеки в здешних лесах расположены в несколько рядов. Любая попытка преодолеть их пешими отрядами нарывается на частый огонь из ружей, словно обороняющихся русских егерей целые полки. Или русские вооружены скорострельными карабинами, как предположили некоторые офицеры.
В Великой армии ходили слухи, что беловодские отряды вооружены новейшим оружием, не только ракетами и непобедимыми танками, но и скорострельными карабинами, способными выстрелить чуть не десять раз без перерыва на заряжание. Однако самым страшным оружием беловодцев оставались самолёты, в первую очередь, именно бомберы. Все отлично помнили, как исчезла Британская империя без всякой высадки оккупационных войск на Остров. Её превратили в ничто именно бомберы, сначала уничтожившие весь британский флот, как военный, так и торговый. А сверху не разглядеть, какие корабли стоят в гавани, с пушками или без.
Вот и бомбили русские бомберы окрестности Острова до полного исчезновения любых кораблей, после чего принялись за фабрики, заводы и верфи. Их тоже уничтожили напрочь. Затем принялись за города и замки, но тут англичан спасла отвратительная погода на Острове. Иначе некому было бы подписывать мирные соглашения. Кроме того, была уничтожена почти вся королевская семья и большая часть министров вместе с лордами адмиралтейства. Редкий европеец не слышал об этом ужасе, тем более, французские солдаты и офицеры. Ибо Франция веками позиционировала себя врагом британцев.
Сейчас французы видели у себя единственных врагов — русских. И они пришли, почти как двенадцать лет назад к англичанам, так и сейчас к французам. Вернее, сама Франция напала на Россию, но тут виноваты русские варвары — зачем они так хорошо живут? Делиться надо нажитым имуществом и богатством. Как до этого поделились египтяне с армией Наполеона, без своего желания, но пришлось. Как второй век делится своим богатством с французами Алжир, а сейчас вся завоёванная Бонапартом Европа? А русские, видите ли, не хотят делиться с самой культурной нацией мира! Непорядок, придётся взять самим, да не часть, а всё богатство России.
